– О сюрпризах не думают. Ими наслаждаются.

Он хохотнул:

– Придется мне почаще устраивать для тебя сюрпризы.

– Да уж, постарайся, – сказала она, пытаясь скрыть охватившее ее волнение. И дело было не в сюрпризе, а в том, что именно он устраивал ей сюрприз. Негодяй этакий.

Прошло уже почти три недели после их ссоры, и это были удивительные недели. По существу, ни с той ни с другой стороны не было никаких извинений. Ей было не за что извиняться, а он, очевидно, думал то же самое о себе. Между ними было безмолвно заключено своего рода перемирие: они не касались вопросов, которые она не желала обсуждать, хотя без конца говорили на все прочие темы: о политике, искусстве, литературе, о сплетнях. По многим вопросам они соглашались друг с другом. Например, обоих интересовала фотография, и оба были обеспокоены неизбежностью войны с Россией. Но если их мнения не сходились, то они яростно отстаивали каждый свою точку зрения. И процесс достижения общего мнения доставлял огромное удовольствие.

Она почти каждую ночь проводила в его объятиях, ослепленная страстью или завороженная нежностью и любовью. Он еще раз сопровождал ее в театр. Она каталась с ним верхом в парке. Они вместе побывали в нескольких музеях. Там их мнения тоже иногда расходились, но споры были также приятны, как и все остальное. Он сопровождал ее на еще один из бесконечной цепи вечеров Сюзанны, где хозяйка, увидев их вместе, была несколько смущена, что было совсем на нее не похоже. Правда, она с самого начала не одобряла их отношений. Когда он не был рядом с ней собственной персоной, он присутствовал в ее мыслях. А в те редкие ночи, когда его не было в ее постели, он ей снился. И она просыпалась с улыбкой на губах. Вообще жизнь Джудит никогда еще не была такой наполненной. И никогда еще в ней не было столько страсти.

Экипаж остановился. Выйдя из него, Гидеон повернулся, чтобы помочь ей выйти.

– Вот мы и прибыли, – сказал он с явным удовлетворением в голосе. Он сделал шаг в сторону, и она увидела ступени очень знакомой лестницы.

– Вот так раз! – вздрогнув, воскликнула Джудит.

– Это Садоводческое общество, – гордо заявил Гидеон. – Сегодня здесь состоится лекция о новых разновидностях орхидей, обнаруженных в Южной Америке. Лекцию прочтет тот самый человек, который руководил экспедицией.

– Правда? – Джудит изобразила приятное удивление. – Как интересно!

– Я подумал, что тебе… – Он прищурил глаза. – Ты уже знала об этом?

– Извини, Гидеон. Конечно, я знала. Просто не верится, что я совершенно забыла об этом.

– Ты, наверное, даже являешься членом этого общества, не так ли? – По тону его голоса чувствовалось, что он уже знает ответ на этот вопрос.

– Была им в течение многих лет, – извиняющимся тоном сказала она.

Подавив вздох, он взял ее под локоть, и они стали подниматься по ступеням.

– Пропади все пропадом, но тебя невероятно трудно чем-нибудь удивить.

– Вот Испания была бы сюрпризом, – пробормотала она.

– Я-то думал, что это будет идеальный сюрприз.

– Я действительно очень удивлена тем, что совсем забыла об этом мероприятии. – Она одарила его самой лучезарной улыбкой.

– Могла бы хотя бы притвориться, – сказал он.

– Мы договорились быть честными друг с другом.

Он презрительно фыркнул:

– Только до некоторой степени. Я точно помню, как ты сама сказала, что слишком много честности испортит все удовольствие. – Он улыбнулся с недовольным видом. – Полагаю, что будет легче тебя удивить, если избегать тех мест, куда ты уже намеревалась поехать, и не дарить тебе растений, которые уже являются твоей собственностью.

– Орхидея меня очень удивила, – сказала она, стараясь не улыбнуться.

– Само собой. – Он хохотнул. – В следующий раз я придумаю что-нибудь получше.

– Независимо от того, удалось ли удивить меня или нет, сама мысль была очень милой, и я это очень ценю. Я рада, что сегодня тебе пришло в голову сопровождать меня сюда. Мне известно, что ты далеко не такой страстный любитель экзотических растений, как я.

– Я вообще довольно равнодушен к растениям.

– Вот именно. – Она окинула его пытливым взглядом. – Эти лекции могут показаться утомительными даже специалисту, но для человека непосвященного они должны быть смертельно скучными.

– Полагаю, мне скучно не будет, – сказал Гидеон. – Ведь я буду с тобой.

При этих его словах она ощутила радость.

– А ведь вы дьявол-искуситель, милорд, – сказала она.

– Я знаю.

– После лекции будет прием, – сказала она, стараясь хоть чем-то соблазнить его.

– Я обожаю теплый лимонад и черствые бисквиты, – сказал он и, понизив голос, добавил: – Ради тебя я готов с радостью пережить это.

– Несомненно, это цена, которую приходится платить за собственное обаяние.

– Несомненно.

Двери распахнулись, как только они приблизились к ним. Она взглянула на Гидеона, поражаясь тому, что он готов провести вечер, делая то, что его абсолютно не интересует, для того лишь, чтобы доставить ей удовольствие В это было трудно поверить, но это было удивительно приятно. Еще труднее было поверить в то, что впервые бог знает за какое время она чувствовала себя счастливой Нельзя сказать, что она до этого была особенно несчастной, но здесь крылось нечто совсем другое. Это было ощущение… блаженства. Она вдруг подумала, что к этому не следует привыкать, а надо просто наслаждаться этим состоянием, пока оно длится.

– А теперь быстренько верни на лицо свою обаятельную улыбку, – задорно сказала она, – и думай об Испании.

Видит Бог, Гидеон раньше мог бы поклясться, что не бывает ничего скучнее, чем слушать на вечерах у леди Динсмор стихи и пение ее бесчисленных бездарных родственников. Он проиграл бы, если бы заключил такое пари.

Он некоторое время стоял один, послушно отхлебывая из стакана то, что почему-то именовалось пуншем, и наблюдал, как Джудит грациозно продвигается по залу, на удивление переполненному публикой. Он и понятия не имел, что в мире, не говоря уже о Лондоне, так много людей, интересующихся растениями. Он даже встретил там несколько знакомых. Очевидно, тайные ботаники.

Но больше всего в этот вечер его поразила сама Джудит. Ему было известно, что она страстно любит свой зимний сад и свои орхидеи, но он и не догадывался, что она так много об этом знает. А здесь он с удивлением увидел, как она ведет умные разговоры на равных с джентльменами, которые, судя по всему, являются экспертами в этой области, и еще больше его удивило то, что они реагируют не на ее женское очарование, а на обширную эрудицию Гидеон знал, что она умна, но, наблюдая за ней сейчас, понял, что понятия не имел о том, как много она знает. Эта женщина сама была экспертом, хоть и тщательно скрывала это. Он вдруг подумал, что было бы интересно узнать, что еще может она скрывать.

– Для человека непосвященного все это довольно скучно, – сказал немолодой джентльмен, останавливаясь рядом с ним.

– Это с лихвой компенсируется пуншем, – улыбнулся ему Гидеон. – Лорд Торнкрофт, если не ошибаюсь?

– Он самый, Уортон. Давненько мы не виделись. – Граф Торнкрофт фыркнул. – Пожалуй, с тех пор, как та актриса…

– Пожалуй, – торопливо сказал Гидеон. Все знали, что у Торнкрофта была слабость к актрисам… Прежде их пути не раз пересекались, однако подробности этих эпизодов было лучше оставить в прошлом. – Я и не знал, что вы интересуетесь орхидеями.

– Меня вообще интересует жизнь экзотических растений. Особенно флора Древнего Египта и тропиков. Однако о моем увлечении знают немногие. Меня это больше устраивает. – Пожилой джентльмен улыбнулся. – Не хочется, чтобы меня считали скучным старым ученым. Это испортило бы мою репутацию.

Гидеон рассмеялся.

– Эту репутацию ничто не сможет испортить, – сказала, подходя к ним, Джудит. Она нежно улыбнулась Торнкрофту и протянула ему руку. – Насколько я понимаю, репутация эта вполне заслуженная.

Торнкрофт поцеловал руку и, улыбнувшись ей озорной улыбкой, сказал: