Они вдвоем насадили освежеванного кабана целиком на дубовый сук и установили его на рогатках над костром, дым от которого уносился вниз по течению реки. Вскоре следовало ожидать дождь и туман.

Еханне становилось с каждым часом заметно лучше, а после того, как запеклось мясо, она с превеликим трудом, но все же самостоятельно поднялась на лапы, учуяв сладостный запах. Подростки облегченно вздохнули и оторвали ей самый большой и нежный кусок мяса.

После восхода солнца четверка, наконец, неторопливо отправилась в путь на восток к цивилизованным местам – крыса все еще с трудом передвигала лапы, однако упорно шла вперед, не желая более поддаваться отравлению. Хозяева двигались все время рядом, не припуская, но и не отставая.

Неожиданно крыса остановилась, опустила тяжелую голову и передними лапами уперлась в землю. Путники сразу сообразили в чем дело и не ошиблись: бедную Еханну стошнило.

Еще через час крысе стало намного лучше и шла она уже увереннее и быстрее. Крепкий сильный организм упорно боролся со змеиным ядом и побеждал.

Им удалось отдохнуть от силы два часа – не больше. Если бы они являлись обычными людьми, то эта ночь оказалась бы последней ночью в их недолгой, но насыщенной жизни. Путники без остановок и сна передвигались весь остаток предыдущего дня, всю ночь и весь этот день до полуночи, желая как можно быстрее достичь цивилизованных мест, однако треклятому лесу нет ни конца, ни края и в головы начали закрадываться тревожные, нехорошие мысли. Странники бессильно опустились на землю прямо около тракта и им показалось, что проспали минуту, звериные же инстинкты забили тревогу.

Мертвенный свет луны падал на кроны темных деревьев, на каменные блоки древнего торгового тракта и совершенно не тревожил сон странников. Их сон потревожил едва уловимый перестук.

Путники резко поднялись на ноги, не таясь, осознав, что их в любом случае обнаружили и берут в кольцо – сон как рукой сняло, тело вошло в полную боеготовность – костяной перестук улавливался со всех сторон, бежать не имело смысла, скелеты не ведают ни усталости, ни жалости, а собственные силы на исходе, их не хватит на еще несколько часов бега.

Впервые землянам придется сражаться с гинеидами. Довольно низкие, приземистые, сутулые. Все приметы указывали на то, что эти белые скелеты, оживленные извращенной магией Бэрайи, при жизни являлись женщинами, возможно, девочками-подростками, или представительницами какого-нибудь низкорослого племени: Относительно маленькая черепушка, узкий плечевой пояс, широкие тазовые и бедренные кости, «изящные» маленькие стопы и кисти, росту не более полутора метров, аккуратные ровные хорошо сохранившиеся зубы, вот только фаланги пальцев сжимали совсем не женское оружие – двусторонняя секира на метровом древке. Таким лезвием можно срубить толстый сук одним взмахом.

И еще одно достоинство, отличающее гинеидов от их «костлявых» сородичей – они весьма прыгучи, что делает их более маневренными и опасными противниками.

Черная Пантера избавилась от лишних эмоций, угнетающих ее боеспособность, абсолютно расслабилась, со стороны казалось, что она смирилась с обстоятельствами, отдалась во власть смерти, и лишь ее друзья видели истинную суть вещей. Харролу и вовсе предстоящий бой был не интересен, сердце стучало ровно, взгляд серо-голубых глаз равнодушен (за неделю пребывания на Винэру скелеты стали в порядке вещей); Волк лицезрел приближение страшилищ спокойно, даже невозмутимо, разминая незаметно свои мышцы и кости; и только Еханна вошла в раж, ей хотелось отыграться на гинеидах за свои злоключения, связанные с укусом змеи и последствиями оного. Она протяжно и тонко завизжала – своеобразный клич, от которого мурашками кожа покрывается, призывающий к бою и заставляющий врага нервничать (вот только на мертвых он не действует).

Гинеиды и впрямь оказались на редкость проворными. Чтобы нанести удар или избежать оного, они постоянно использовали прыжки, хотя прыжки, по законам биологии, доступны только тем, у кого есть плоть и кровь, то есть живым. Лишившись секиры, скелеты не падали на землю грудой костей, как то происходило с бромидами и смарагдами, а продолжали рваться в бой, как ни странно, совершенно друг другу не мешая. Не пожалел магической энергии на них Бэрайя-маг.

Первым обнаружил ахиллесову пяту в магической защите скелетов Волк. Он остановил замах гинеида, обхватив пальцами кисть, держащую секиру и этим же оружием снес ему череп. Гинеид обмяк, сразу же прекратил всякие наступательные движения. Дмитрий рывком вырвал секиру и врезал ее в грудину следующему гинеиду, попытавшемуся в прыжке снести ему голову. Волк подхватил другую секиру и слился с новоприобретенным оружием в одно целое, превратившись в дробящую машину.

Хруст и шум стояли неимоверные, примеру Волка последовали остальные. Шесть секир крушили с молниеносной скоростью белые кости, особо целясь в грудину или черепушку, легко отражали встречные атаки, делали подсечки, кружили волчками между скелетами, сея вокруг кучи костяных обломков. Бойцам вторил большой серый разъяренный комок, крошащий ударами лап и собственным весом.

Когда поле брани очистилось от нежити, Вестники продолжали кружить по тракту и окрестностям леса в поисках уцелевших врагов… и враги не заставили себя долго ждать, явившись в образе оживших человеческих трупов на разной стадии разложения. Мертвецов было порядком около тридцати, все они почти щерились. Магия, поднявшая их с могил, почти убила гнилостный запах и отогнала летучих падальщиков, но все легкий сладковатый трупный запах витал вокруг их тел. При жизни большинство из них занималось земледелием, скотоводством, в общем являлись рядовыми крестьянами, судя по оружию, которое они крепко сжимали в руках: трезубые вилы, мотыги, молоты, топоры и прочее, но все же некоторые были воинами, доказательством чему – мечи, алебарды, заряженные арбалеты, даже пращи, копья и боевые топоры.

Все это воинство целеустремленно двигалось в сторону живых людей и крысы, неуклюже, неумело, но неотступно, сверкая злобно глазами (если таковые присутствовали).

И опять крыса протяжно завизжала, призывая хозяев к смертному бою.

Бойцы – живые бойцы – моментально атаковали мертвое войско, не давая ему времени для маневров. Путники молниеносно наносили удары секирами, лезвия легко резали гнилую и полугнилую плоть, однако, оставшись даже без рук и ног, или с поврежденным позвоночником, мертвецы продолжали наступать, не чувствуя боли и усталости, и лишь когда голова спадала с плеч, они навсегда обретали свой покой, которого их лишил после смерти Бэрайя-маг.

Лишив последний живой труп головы, Вестники отошли на полсотни метров от поля брани, усыпанного костями, крестьянским оружием, тухлой плотью и внутренностями, и тут же бессильно повалились в кусты, непроизвольно прижались друг к другу. Если сейчас нападет третий отряд мерзкой жути, герои окажутся беззащитными, словно цыплята, перед ним, они уже не сумеют себя защитить, потому как все силы полностью истощены после очень длительного марш-броска и боя с гинеидами и мертвецами. Сейчас путники совершенно ко всем проблемам глухи и равнодушны. Спать! Спать!! Только спать!!!

Хищные птицы бесшумно скользили над первозданным лесом в поисках беспечной жертвы, они с удивлением и любопытством взирали на четыре грязных тела, мертво валяющихся в кустарнике меж деревьев у каменной дороги, но даже самые дерзкие и сильные не осмеливались опуститься к ним, дабы расклевать их мощными клювами и острыми когтями. В сени, под кроной, вот уже который час недвижно стояли два самых грозных и редких хищника Змеиного леса – готрельские драконы оберегали по известным только им причинам Вестников. Рептилии переглянулись друг с другом, вероятно, что-то сообщив на своем языке, и юркнули в темень чащи.

Солнце, едва пробиваясь сквозь крону, стояло далеко заполдень. Робкие лучики играли на бесстрастных лицах путников, упорно пытаясь пробудить ото сна людей. И им это удалось.