Страшное чудовище с трудом, с помощью Хао-Шая, поднялось на восемь задних конечностей, угрожающе шатаясь из стороны в сторону и балансируя многочисленными когтистыми лапами, беспорядочно росшими по бокам довольно-таки объемной туши. Окончательно укрепившись на ногах, монстр азартно и протяжно утробно зарычал, покачивая кошмарными ветвистыми рогами на голове. Хвост (ну не хвост, а маленький жирненький хвостик) с лилово-фиолетовым жалом прижат к заду. Таким челюстям со сплошными рядами иглообразных выпяченных вперед зубов позавидовал бы тираннозавр-рекс или какой демон из преисподней.

Он грозно направился в чащу леса, выбирая себе путь без помех для рогов, при этом треск стоял такой, что он должен был разогнать на лиги вперед всякую дичь. Мимо прошмыгнула не в пример бесшумная кошка, скрылась в зарослях. В этом и состоял план: животные от страха и за чудовищным шумом, производимым неуклюжим чрэсхом, не смогут услышать легкого шороха не менее опасной хищницы. Волк и Еханна, ушедшие на юг леса, решили окружать жертву: крыса, как наиболее проворная, загоняла ее в сторону Зверя, а тот, в свою очередь, имел право на один удар тяжелым кулаком или ногой, переламывающим хребет, череп или ноги.

… Два дня путники шли на восток беспрепятственно, созерцая себя на фоне дикого леса, легкой пружинистой походкой, относительно не торопливым шагом, порой переходили на бег, то стремительный и изящный, как у лани или сайгака, то легкий и неспешный, как у рыси, спускавшейся по своим делам с холма. Они редко останавливались, но и то лишь затем, чтобы охотой добыть себе пропитание, причем отнюдь не всегда использовали перевоплощение, и добывали ровно столько, дабы наесться один раз и надолго, не брезгуя абсолютно ничем, в том числе совершенно незнакомыми им представителями местной фауны. Для них не существовало понятий вкусно-невкусно, главное – съедобно, и желудки с радостью принимают любую жратву, что весьма практично.

Не забывали так называемые оборотни и о тренировках: утром и вечером они оттачивали мастерство в боевой системе, мало кому известной на Земле, под названием зловещим и таинственным – Черное Искусство боя. Никто уже и не вспоминал о гостеприимных вьенцах, но старого жреца Каллиса помнили все.

Путники стали понемногу забывать о своих стычках со скелетами и рыцарем без головы и кентавром, словно сон, который рано или поздно стирается из памяти.

Однако Бэрайя-маг о них вовсе не забыл.

На рассвете, когда лучи солнца только коснулись вершин самых высоких деревьев в Змеином лесу, а туман стоял еще густой, иномирцы уже занимались рукопашной с применением различных подручных средств и уловок, постоянно меняясь ролями и изменяя правила игры: нападающие становились обороняющимися и наоборот, то втроем атакуя одного бойца, то один атаковал сразу троих, в ход шло все, что попадалось под руку или под ногу – палки, гибкие и хлесткие сучья, камни, комья земли и прочее, что в реальном бою очень пригодится. Могут ли в любой драке, будь то мелкая хулиганская стычка или мировая война, соблюдаться какие-либо правила? Ответ простой и односложный: нет, в достижении победы все средства хороши (лишь бы эти средства ненароком не уничтожили тех, кто их применил).

Первыми опасность почувствовали как обычно Пантера и серая крыса, незаметно предупредили о сем парней, однако и виду не подали, дабы источник угрозы был уверен в своем превосходстве и незамеченности, а стрелы, копья и прочее метательное оружие на Винэру слишком медлительно, посему обмануть его не составит труда. Возможно.

Кроме того, у них было явное преимущество перед большинством соперников: мало кто умеет вести битву на лесных топях, того и гляди – утянут, проглотят несчастную жертву, а четверо бойцов с далекой Земли выбрали местом для тренировок коварную зыбкую почву, поросшую к тому же очень крупными хвощами. Впрочем, они и сами изрядно рисковали. Однако оборотни просчитались в отношении врагов.

Из папоротниковой чащи, не таясь, вышли десять воинов, окружив гиблое местечко и не рискуя продвинуться дальше. Путники встали спина к спине, с вызовом пристально осматривая небольшой отряд, те, в свою очередь, с мрачностью скалы, без тени любопытства, взирали на землян. Даже хищный оскал и угрожающее шипение гигантской серой крысы не сумели кого-либо напугать. И они не являлись скелетами, мертвецами или еще какой нежитью – самые настоящие люди, из плоти и крови, коими руководил молодой и сильный кентавр.

Холодные карие глаза с ненавистью изучали новоиспеченных истребителей проклятых, слегка полноватые упрямые губы искривлены в презрительной усмешке, хищный орлиный нос, густые вьющиеся каштановые волосы ниспадали по широким плечам, могучие мускулистые руки опущены вниз, упругая кожа смуглая. Он был бы редкостным красавцем, имеющим внушительные бугры мышц, если бы там, где начинался торс, не был соединен со статным жеребцом темно-коричневой масти. Гордый кентавр, отчетливо выделявшийся на фоне своих воинов и оборотней, едва ли ни на три четверти метра возвышаясь над людьми, опустившими лезвия стальных мечей к земле – приказа атаковать дерзких пришельцев пока не было.

Сами наемники облачены по-разному (а они, судя по всему, наемники Бэрайи-мага): кто в жилетах с вшитыми в них стальными пластинами, штанах-галифе и глубоких башмаках, на иных крепится легкая удобная кольчуга, опоясанная на талии и перехваченная тесемками в плечах.

Девятым человеческим воином была женщина лет восемнадцати-девятнадцати: темная смуглая кожа, большие черные глаза, черные же прямые волосы, шелком ниспадающие на плечи, прямой величественный стан, упругий живот. Воительница сочетала в себе молодость, притягательную красоту и не дюжую силу. Ее небольшую упругую грудь и плечи закрывал лиф из львиной шкуры, та же шкура скрывала бедра, на ногах – сапожки. В правой руке она держала короткий односторонний изящный меч со слегка изогнутым концом. Она дерзко с очаровательной и, вместе с тем, ядовитой улыбкой смотрела в глаза Натальи, пытаясь смутить, но – безрезультатно, хотя не каждый из мужчин мог выдержать пронзительный взгляд ее бездонных черных глаз.

Вытянув в сторону Пантеры меч, женщина с просьбой обратилась к вожаку-кентавру:

– Сирико, позволь мне сразиться с этой девушкой, – она умоляюще смотрела в глаза невозмутимого Сирико.

Тот недовольно нахмурился – она явно нарушала субординацию, – однако сподобился ответить громовым мощным голосом:

– Если она понравилась тебе, то ты заполучишь новую любовницу, Леан, однако остался один невыясненный вопрос, ответ на который я желаю получить, а пока – уйми на мгновение свою птеригианскую горячую кровь. – Теперь Сирико обратился к оборотням, еще больше нахмурив густые брови вразлет: – Я знаю, что кто-то из вас убил моего отца, поэтому спрашиваю – кто отравил стрелой бромидов Калимнулу? – его ледяные карие глаза пронзали по очереди то одного путника, то другого, то третьего, то четвертого, пытаясь понять, кто именно…

Сирико не ожидал услышать ответа, но все же один из них, со странными желтоватыми глазами, без тени страха, невозмутимо дал ответ:

– Я тот стрелок, что с сотни метров попал в круп Калимнулы.

Лицо Сирико потемнело, он заскрежетал крепкими зубами, сжал так могучие кулаки, что костяшки пальцев побелели и захрустели, но все же, едва сдерживая ярость, с трудом процедил:

– Если вы не трусы, то будете сражаться с нами на твердой земле, а не гнилой… а тебя, убийцу моего отца, я убью сам.

– А ты уверен, достойный сын своего отца? – предостерегающе вопросил Волк. – Мы вчетвером разгромили сотню смарагдов, полсотни бромидов, убили твоего отца, заставили с позором бежать непобедимого Монстра – и по-прежнему живы.

Сирико оставался непоколебимым в своем решении.

– Ну что ж, как знаешь.

– Мальчики и девочки – вперед! – приказала Наталья и четверка летящим бегом направилась в четыре стороны, прямиком на наемников, и Волк не стал перечить желанию молодого конечеловека.