Но Тереси, Катарина, Милк и дети еще долго обсуждали главные новости дня и крайне необыкновенные события. Хотя гостеприимные хозяева разговаривали полушепотом, дабы лишний раз не тревожить путников, тем не менее Пантера улавливала из залы четко отдельные фразы и даже целые предложения, из которых, словно пророчество, прозвучало одно из уст матери Ундермана: «… Звездные Вестники не станут величайшими героями… Скорее – несчастнейшими демонами войны в руках жестоких событий…» Наташа невесело усмехнулась, но обижаться и яриться не стала: в словах женщины не прозвучали угроза и злоба, больше жалости и сочувствия.
Впрочем, девушка не придала этому значения – время покажет, кто кукловод, а кто – марионетка. Она с легким сердцем, обняв за плечи Харрола, дрыхнущего безмятежно, расслабилась и провалилась в мир снов.
Утро вечера мудренее.
Их разбудила непонятная тревога по очереди. Одину снилось, что в каком-то полутемном сыром и невероятно душном каменном мешке, вбив его руки над головой и ноги крупными ржавыми гвоздями в кладку стены, покрытой отвратительной склизкой плесенью, над ним издевались скелеты. Черные – их каркас черного цвета и источал легкий зловонный запах, резко бьющий в ноздри. Наконечником черной же стрелы один из них выскабливал от горла по грудной клетке и вниз, к паху, не то магические знаки, не то руны – медленно, старательно, скрупулезно и весьма мучительно для жертвы. Самое отвратительное, что раны не заживали упорно на теле бессмертного, и пронзала его не просто острющая боль, а адски жгучая, волнами и спазмами огнем разливалась по всему организму, заставляя жертву время от времени испражняться прямо на весу. Один из последних сил сдерживался, упорно молчал, не издавая ни единого звука, дабы не доставить удовольствия тому, кто стоит за черными мучителями. Слезы, упорно выбегающие из глаз, смешивались с копотью нещадно чадящих факелов, кое-как разгоняющих мрак в страшной комнате пыток, обильным потом и неостановимо текущей из ран-рун кровью. Но когда черный скелет резким движением костяной руки вонзил стрелу-писало в пупок, достав наконечником до позвоночника, и столь же резким движением дернул на себя, еще больше разрывая рану, вынимая из нее кишки. Одина обуял настоящий дикий первобытный ужас, а из глотки вырвался мощный крик отчаянья и нечеловеческой боли, заставив тем самым отпрянуть даже своего мучителя, отчего тот выпустил древко стрелы из кисти и вдруг замер изваянием…
Один проснулся в холодном хмельном поту, подняв над ложем лишь торс, Наташины руки скользнули с него. Солнце только начало восходить над кроной Готреля (а также Змеиный лес, как Гилея, Хотрелль – по названию реки, протекающей через пол-леса, берущей начало где-то в горах изолированной ото всех Ледяной страны и впадающей в океан Ахмадона – и Руф-Рель), первые лучи светила едва коснулись маковок леса, когда Один в ужасе проснулся. Вослед ему на левой руке приподнялась Натали, ладонью правой прижалась к его щеке, повернув лицо к себе. В комнате стоял полумрак, но Харрол отчетливо видел голубые глаза подруги – в них не было ни толики сна, словно девушка и не спала только что, только участие, нежность, не скрытая сердечная привязанность.
– Что-то страшное приснилось? – сочувственно вопросила Наташа, глядя ему прямо в глаза.
– Не только! – в его голосе явственно звенели нотки тревоги и беспокойства. – Что-то нехорошее случилось – я чувствую запах гари.
Наталья невольно зашевелила крыльями носика, принюхиваясь к воздуху, смешно его сморщила.
– Кроме запаха перегара и просмоленного хвойного дерева ничего не чую, – она хотела поцеловать своего друга, но Харрол резко встал с ложа на пол, нашел одежду, морщась от головных болей и едва сдерживая желудочные спазмы – перебор с винами, да еще на старые дрожжи, давал о себе знать в весьма пренеприятнейшей форме – по-солдатски быстро оделся.
Теперь и Наташа инстинктивно ощутила тревогу, соскочила с постели, облачилась в одежды. Проснулся и стал одеваться Дмитрий, в комнату вкралась настороженная Еханна, поводя носиком во все стороны – запах дыма ей совсем не нравился. Через несколько мгновений путники выбрались из княжеских хором незаметно на единственную улицу Вьены, где творилось что-то невообразимое, настоящее столпотворение вокруг одного-единственного места.
… Полыхал один из домов в том месте, где улица расширялась, образуя нечто вроде площади. По правой ее стороне от княжеских хором и горел факелом некогда добротный высокий бревенчатый дом, рассыпая мириады искр, дым уходил в чистейшее голубое небо широким, завихряющимся сизо-черным столбом, выбрасывая в воздух огненные протуберанцы, хорошо просмоленное дерево трещало.
Все жители Вьены собрались, гомоня, у площади. Они роптали, что смарагды убили двух их кузнецов и защитников деревни, а Кристину лишили жениха. Лица – как одно – понурые, злые и недовольные.
А прямо перед ними – черное кольцо из полсотни бромидов, держащих опущенными вниз черные же луки с тетивой из качественно обработанных человеческих жил в костлявых руках.
По структуре костей каркаса бромиды отличаются от зеленых скелетов, как и по используемому оружию. При жизни (ежели была жизнь – уж больно схожи по комплекции) они были приземистыми, с большими надбровными дугами и широким тазовым поясом, узкий – грудной, однако широкие плечи; нижняя челюсть сильно выпячена вперед по отношению к верхней, черепушка клиновидная. Пустые глазницы ничего не выражали, однако жуть наводят страшную, сея в душах простых людей холодный безотчетный бесконечный ужас и панику. Да и из сильных волевых людей не каждый выдержит «пустой» взгляд – взгляд в пустоту – разупокоенного мертвяка. Для этого мало одного голого мужества и отваги, еще необходимо не бояться смерти как таковой и уметь с нею говорить, проклятой, на «ты» и без обиняков, как с верною подругою. Должно заметить, что скелеты – не самая сильная часть в составе армии Бэрайи-мага.
Над мертвыми лучниками, за их неплотным кольцом, возвышались рыцарь без головы и гордый красавец-кентавр – живое доказательство того, что на Винэру их род вовсе не миф. Что испытывает сейчас безголовая тварь, понятное дело, неизвестно, она стояла, словно вкопанная. А вот конечеловек зрил на мелких людишек свысока, в глазах чувствовалось полное отвращение и презрение к низшей касте.
Если смотреть, так сказать, на генералов небольшого отряда с крыши ближайшего к площади дома, то можно разглядеть их более подробно в деталях. Рыцарь закован в черную броню с ног до… хм-м… того места, где у нормального человека должны быть шея и голова – ни того, ни другого, в буквальном смысле, нет! С того самого места, из нутра доспехов, вырывался настоящий черный огонь, – как раз на высоту шеи с головой! Росту без оных в нем метра два, или четыре локтя по дейчской измерительной системе. В латных перчатках он держит больше метра в длину двуручный меч с широким обоюдоострым лезвием, заточенным острее бритвы. Монстр (так называют сего благородного рыцаря, а имя, ходят слухи, забыл сам) держал оружие перед собой, уперев его кончиком в окаменевшую за многие годы землю тысячами ног, лап и копыт домашних животных. Латы тускло поблескивали в лучах восходящего солнца, лезвие меча бросало блики.
Кентавр. Удивительнейшее создание, нереальное в своем существовании. Считалось, что они вымерли по вине людей две тысячи зим назад, но Калимнула – живое доказательство обратного, воплощение духа свободы, силы и беспредельной гордости, заставляющей его ненавидеть весь род человеческий лютой злобой. Карие глаза горят зло и недоброжелательно, по плечам струятся роскошные длинные каштановые волосы, сделавшие бы честь любой женщине, но лицо отнюдь не женственно. Хотя седина еще не тронула волос, однако вокруг краешек губ и глаз наметились возрастные морщины. Старость, оказывается, приходит и к великолепным кентаврам. Руки – человеческие руки – скрещены у мощной груди, могучий торс, плавно переходящий в конское тело, внешне никак не отличающееся от настоящего коня. Те же сильные ноги с копытами, тот же метельчатый хвост, отгоняющий настырную мошкару, то же изящное тело коричневой масти (если кентавров можно «мастить»). Очень любопытно – у этого существа два сердца или все же одно, но крупное и мощное? Не верится, что одно человеческое способно стремительно гонять и качать кровь по жилам столь крупного создания.
