– Погоди, – я все еще ничего не понимала. – А кто такой Вадик?

– Вадик – это тот парень светловолосый, из-за которого драка началась, помнишь? Это Никитин друг.

– А когда это случилось?

– Сегодня ночью! К нам пришли прямо домой и Никиту арестовали!

– Вероника… – спросила я осторожно. – А чем вообще занимается твой Никита?

– Он? Он в банке работает, а что?

– Ничего, просто у него наверняка много денег, раз он может позволить себе все это, – я обвела глазами комнату и обстановку.

– Да, конечно… – немного удивленно ответила Ника. – А что?

– Ну, а раз так, значит, он может откупиться? Почему его так легко забрали? По идее он через час мог быть на свободе!

– Не все так просто, Оленька, – покачала головой Вероника. – Понимаешь, у него – у Вадика то есть – в руке нашли Никитин зажим для галстука. Очень дорогой, Никита его в Германии покупал. Вот… И на время Вадиковой смерти у Никиты нет алиби. К тому же нашлись свидетели, которые вспомнили, что у Вадика был конфликт с Никитой на свадьбе… Сволочи, сволочи! – Ника вдруг отчаянно замолотила руками по спинке дивана. – Так все перевернуть! Ведь они не ругались, Никита вообще очень спокойный, это Вадик шебутной и психованный! А Никита с ним и не конфликтовал вовсе, он же наоборот его успокоил и домой отправил, ты же помнишь, Оленька? – она умоляюще заглядывала мне в глаза.

– Конечно, помню, Ник. Хочешь, я пойду в милицию и расскажу, как все было на самом деле? Я же тоже свидетель!

– Ага, а зажим для галстука ты куда денешь? – спросила Вероника. – И то обстоятельство, что Вадика убили в Никитиной квартире?

– Ну, не знаю, – со вздохом пожала я плечами. – Я хотела как лучше…

– Господи! – Вероника вдруг хлопнулась лицом в мягкий диванный валик и зарыдала.

Я подсела к ней поближе, обняла и постаралась утешить. Ника заходилась в слезах. Я гладила ее волосы и мучительно размышляла, что же делать дальше…

– Ника, – тихонько сказала я, когда рыдания немного стихли.

– А? – она подняла распухшее от слез лицо.

– Я знаю, что нужно делать!

– Что? – спросила Вероника, шмыгая носом.

– Нужно немедленно звонить Полине…

– Кому? – не поняла Вероника.

– Ну, Полине, сестре моей, помнишь? Она обязательно что-нибудь придумает! Во-первых, ее муж – старший следователь УВД Тарасова, во-вторых, Полина очень умная, решительная и деловая. А в-третьих, мы с ней уже не раз проводили самостоятельные расследования – либо по своей инициативе, либо за деньги…

– Насчет денег ты не беспокойся! – замахала Вероника руками. – Я заплачу вам столько, сколько скажете, лишь бы выручить Никиту. Ах, черт, какая жалость, что нет Хельги! Она еще вчера уехала. Вот кто умеет быстро соображать.

– Полина тоже умеет быстро соображать, уж будь уверена! – немного обиженно произнесла я.

– Так звони, Оля, звони скорее! – Вероника вскочила с места, потом схватила со стола трубку сотового телефона и протянула мне.

Я набрала рабочий номер сестры. Мне ответили, что Полина Андреевна уже уехала. Тогда я позвонила ей домой. Но там никто не отвечал.

Я отключила телефон и перевела взгляд на Веронику, с нетерпеливым возбуждением заглядывающую мне в глаза.

– Ну что? – спросила она, хватая меня за руки.

– Нет ее, – вздохнула я. – Подождать нужно.

Вероника заломила руки и отчаянно застонала.

– Успокойся! – снова произнесла я. – Давай-ка немного нервы подлечим. Нет ли у тебя чего-нибудь выпить?

В тот день, завершив свою тренерскую работу в спорткомплексе, я решила наведать Ольгу. Давно уж не была у нее. В последнее время сестра что-то казалась мне грустной, устала, что ли? Хотя с чего ей уставать? Работы почти нет – Ольга у меня психолог, на дому клиентов принимает, сеансы там им всякие проводит. И сейчас у нее как раз клиентов было мало.

Еще она тексты на компьютере набирает, подрабатывает. Правда, когда я была у нее в прошлый раз, старенькая Ольгина «двойка» была покрыта таким толстым слоем пыли, что у меня не возникло сомнений в том, когда она последний раз садилась за работу…

Впрочем, пыль, как всегда, была везде. Тогда мне не хотелось указывать на это сестре – я уже и так весь язык отбила, – но теперь была настроена решительно. Я приеду к Ольге, возьму ее за руку и заставлю все вычистить и привести в порядок. И, конечно же, помогу ей сама.

По дороге я купила связку бананов и две шоколадки для своих племянников и ехала к Ольге со спокойной душой.

Когда я подошла к двери и позвонила, мне никто не открыл. Я позвонила еще раз. Из-за двери ясно слышались визжащие голоса Артура и Лизы. Чего же они там, совсем ничего не слышат, что ли?

Понятно, Ольга наверняка дрыхнет в своей комнате, наглотавшись каких-нибудь капель, а дети носятся сами по себе.

Чертыхнувшись, я достала из сумочки ключи от квартиры сестры и отперла дверь.

Пройдя в Ольгину комнату, я убедилась, что она пуста. Я открыла дверь в комнату детей и застыла на пороге.

В комнате все было перевернуто вверх дном. Игрушки все высыпаны из своих коробок, детские вещи вывалены из шкафов – они их примеряли по очереди. Но самое главное, что меня поразило, так это то, что центром внимания Артура и Лизы был ни кто иной, как Дрюня Мурашов! Вот этого оболтуса я ожидала здесь увидеть меньше всего. Я же запретила Ольге с ним общаться! Я была просто уверена, что этот разгильдяй плохо воздействует на мою сестру, ослабляя ее и без того слабую нервную систему. Интересно, а где же сама Ольга? За бутылкой, что ли, побежала?

Я заметила, что Ольгины вещи также были извлечены из шкафа на свет божий, и теперь дети просто отрывались.

Лиза была одета в Ольгино длинное вечернее платье – мое бывшее, которое я подарила ей после того, как похудела, и оно стало мне великовато. На голову Лиза нацепила кружевную накидку для подушек – видимо, она служила для нее фатой.

Артур был облачен вообще во что-то непередаваемое: старую Кириллову замшевую куртку, из-под которой торчали его же шорты, а на ногах – Ольгины осенние сапоги на шпильках. Он, по-видимому, изображал ковбоя, потому что оседлал пылесос, служащий для него лошадью. Причем пылесос включили, очевидно, чтобы изобразить лошадиное ржание.

Сам Дрюня был в своей одежде, только лицо его было размалевано Ольгиной косметикой – на полу валялась ее опустошенная косметичка. На голове Дрюня красовалась старая бабушкина шляпа, кокетливо перевязанная розовой ленточкой. Понять, кого изображал Дрюня, было невозможно: то ли пьяного индейца, то ли старую проститутку…

Вся компания плясала, визжала, пищала, бегала друг за другом и по очереди садилась на пылесос и колотила по нему ногами, как бы пришпоривая коня. Все определенно были счастливы, причем Дрюня Мурашов больше всех.

Гвалт стоял страшенный, моего появления никто даже и не заметил.

Я набрала в легкие побольше воздуха, чтобы возвестить наконец-то, что я пришла в гости.

Никакой реакции.

Тогда я отчаянно замолотила кулаками по открытой двери.

Тот же результат.

Обозлившись, я подошла прямо к Дрюне, сидящему на пылесосе, и проорала ему прямо в ухо:

– В конце концов, что здесь происходит, мать вашу растак?

– А? – Дрюня растерянно поднял на меня глаза. Он, видимо, мысленно находился где-то в пампасах или прериях и с трудом возвращался к реальности.

– Ой, Полина, – наконец-то дошло до него, и Дрюня вскочил с пылесоса, смущенно снимая шляпу. – Привет…

– Привет… – недружелюбно ответила я ему. – Может, все же объяснишь, что все это значит?

– А что? – не понял Дрюня. – Ничего! – он повернулся и выдернул шнур пылесоса из розетки. Измученный пылесос облегченно простонал, затихая.

Сразу повисла долгожданная тишина, уши мои получили передышку.

– Тетя Поля, тетя Поля! – восторженно закричала Лизонька. – Мы с Дрюней так хорошо играли!

– Нисколько не сомневаюсь в этом, милая, – усмехнулась я. – А кто вам разрешил брать мамины и папины вещи?