— Очень хорошо, — сказал Вулгнаш.

Вечный Рыцарь поднялся с колен и вышел из комнаты, гордо подняв крылья. Перед троном остался только Дарклинг Слава.

Ну что ж, друг мой, — сказал Отчаяние, — пойдем поужинаем и подумаем, как лучше всего завоевать миллион миллионов теневых миров.

21

НЕМНОГО МЕСТИ

Все мужчины должны стремиться быть хитрыми и сильными. Великий Змей отомстит тем, кто окажется слабым и глупым.

— Из Катехизиса змейцев

Вулгнаш почувствовал особую тягу. Мертвые не подвержены большинству человеческих страстей, по крайней мере, не в такой степени, как люди. Голод они ощущают как первобытную жажду жизненной силы, которая заставляет каждую клетку их тела болеть от потребности, подобно тому, как задыхающийся человек горит от потребности в воздухе. Но в них мало места похоти, тщеславию или состраданию.

Поэтому эта тяга его раздражала. Это была жажда мести. Человеческая женщина ускользнула от него, показала его слабость перед Лордом Отчаянием.

Вулгнаш видел недовольство своего господина.

Опять подземелья, — подумал он, спускаясь по винтовой каменной лестнице. Я навсегда останусь в подземельях.

Ему очень хотелось отправиться на какое-нибудь более опасное задание. Это правда, что наблюдение за Волшебником Фаллионом сопряжено с определенными опасностями, но Фаллион не представляет особой угрозы.

Вулгнаш отправился в подземелья, нашел там Фаллиона. Пол покрылся инеем, и теперь на решетках и стенах образовывались снежные веера. Фэллион был вне дома. Крепко спит, почти в коме.

Остальные заключенные были примерно такими же. Тэлон лежал неподвижно, едва дыша. Девушка-змеевик оказалась мертвой. Дыхание Дэйлана Хаммера было таким же поверхностным. Только эмир как будто тяжело дышал и стонал во сне, как в кошмарном сне.

Вулгнаш попытался сдвинуть двери. Они были из твердого железа, и каждый весил тысячу фунтов. Он не мог их сдвинуть. Замки были надежными.

Вулгнаш нанес последний визит Волшебнику Фаллиону.

Он был крепко прикован за ногу к стене.

Вулгнаш решил с ним немного развлечься. Он взял койку из другой камеры, взял старую веревку и связал Фаллиону руки и ноги так туго, что перерезало кровообращение.

Затем он втащил в камеру койку, положил на нее Фаллиона лицом вверх и откинул голову Фаллиона назад, чтобы он не мог видеть своего тела.

Он дал Фаллиону достаточно тепла, чтобы согреть его и начать оживать. Фаллион проснулся, приходя в сознание урывками, так что он бормотал и трясся, пытаясь прийти в себя.

Когда сознание достигло его, Фаллион просто лежал на койке с растущим ужасом на лице. Он боролся и пытался пошевелить руками и ногами, но не мог ничего почувствовать.

Вулгнаш знал, о чем он думает. Десятки его посвященных были изуродованы, им отрубили руки и ноги, и Фаллион не мог сказать, были ли у него какие-либо придатки.

— Дурак, — прошипел Вулгнаш. Без рук и ног ты похож на червяка. Извивайся ради меня. Извивайся ради своего хозяина.

Нет пожалуйста! — позвал Фэллион, пытаясь вывернуться, проверить, есть ли у него руки.

Вулгнаш просто поставил ногу ему на лоб и откинул голову назад, чтобы ничего не видеть.

Вы поблагодарили моего хозяина за то, что он позволил вам почувствовать боль его подданных. Поэтому в качестве награды он отрезал руки и ноги тысячам из них и позволил вам почувствовать их боль. Хотите их увидеть?

Внезапно Фаллион напряг свои чувства, пытаясь отобрать тепло у стен камеры. Но камень был холодным и почти не удерживал тепла. Фаллион был жалкой попыткой побега.

Вулгнаш снова лишил Фаллиона тепла, доведя его до глубокого обморока.

Это должно задержать его еще на несколько часов, — подумал Вулгнаш. И он будет мечтать

Вулгнаш вышел из подземелья, нашел Криссидию и отнес свои последние четыре форсибла главному посреднику. Фасилитатору не потребовалось пятнадцати минут, чтобы собрать несколько маленьких людей и отобрать зрелище у двоих из них. Эффект поначалу казался минимальным. В темноте он не мог видеть лучше, но теперь светящиеся черви на стене излучали цвет, которого он никогда не видел, — тускло-зеленый.

С последними двумя форсиблами Вулгнаш взял еще больше даров метаболизма и велел Криссидии встретиться с ним в его покоях.

Вулгнаш быстро помчался по туннелям, поднимаясь по лестнице, словно гусеница, вьющаяся по ветке, пока не достиг своих спартанских покоев, где находился его склеп.

Солнце умирало на горизонте, кровавое существо падало в могилу. По небу плыли красные облака, предвещая приближающуюся бурю.

Впервые в жизни Вулгнаш увидел мир цветов синего и пурпурного неба, серых, коричневых и зеленых лесов.

Так вот что видит человек, — с удивлением подумал он.

Фонд работал достаточно хорошо. Дневной свет раздражал его, но теперь это не причиняло ему такой боли. Было достаточно ярко, и мысль о полете оттолкнула его, но скоро здесь должна была наступить тьма.

Он подошел к своему шкафу, взял свежую красную мантию и надел заточенный длинный меч, черный, как обсидиан.

Он на мгновение остановился возле двери на свой парапет и с тоской взглянул на собственную могилу.

Ах, подумал он, спать, может быть, видеть сны.

Вулгнаш почувствовал себя умиротворенным. Пытки Фаллиона залечили его раны, утолили часть его жажды мести.

Но более того, он чувствовал себя в безопасности, зная, что пойдет в бой вместе с Отчаянием.

Будучи Вечным Рыцарем, Вулгнаш никогда не был по-настоящему живым. У него не было души, и он не мог укрывать или кормить локус. Таким образом, у него не было возможности общаться через лиги с Отчаянием, как это делали Повелители Смерти.

Но теперь Лорд Отчаяние проявлял новую силу.

Он может говорить с моим разумом, — понял Вулгнаш, — с силами Короля Земли, хотя и не слышит моих мыслей.

Такое развитие событий обрадовало Вулгнаша. Это почти сделало его равным Повелителям Смерти и повысило его ценность для мастера. В то же время это давало ему некоторую конфиденциальность.

Но бремя ответственности лежало на Вулгнаше. Его хозяин разозлится, если он будет слишком долго наказывать Клыкастых Стражей.

Вскоре появилась Криссидия, и они вдвоем бросились к ближайшему окну и спрыгнули с башни, расправив свои багровые крылья и полетев.

Они пикировали низко, так что тени далеких гор покрывали их, и безумно летали над деревьями, раскачиваясь туда и сюда, используя собственную инерцию, чтобы швырять их вперед все быстрее и быстрее.