Во время пения песни,

Будь то солнце или затененная долина.

По дороге так далеко от дома,

Это плата за хорошее путешествие.

Ехать в прекрасной карете,

С девушкой, которую я люблю,

Будь то солнце или затененная долина.

Молодой человек Алун бежал рядом с ними, изо всех сил стараясь не отставать от более крупных воинов. Фэллион увидел, как он пристально смотрит на Тэлон, напрягаясь на бегу.

Фэллион увидел, как она поймала его взгляд и отвела взгляд. У тебя есть поклонник, — поддразнил Фэллион. Ему не нужно было говорить, что неуклюжий молодой человек выглядел самым маленьким из помета.

Алун сказал что-то Талону на гортанном языке этой земли.

Он говорит, что мы хорошо поем, — сказал Тэлон. Он думает, что мы поем, как птицы Венглас.

А, это какой-то стервятник? – спросил Фаллион самоуничижительным тоном.

— Нет, — сказал Тэлон. Это птицы из легенд. Это были женщины, чьи голоса были настолько прекрасны, что давали им возможность летать, так что они поднимались на бледно-белых крыльях и летели по небесам. От них все птицы научились петь.

— Ох, — сказал Фэллион. Так он говорит, что я пою как девчонка?

— Нет, — упрекнул Тэлон. Он просто сделал комплимент. Он хотел бы услышать больше песен о нашем мире.

Но Фэллион не мог не думать, что для этих больших людей он, должно быть, звучит как девчонка. Мужчины клана воинов были выше медведей Даннвуда, а их голоса были глубже, чем рев быка. Фаллион не мог избавиться от ощущения, что он, должно быть, выглядит для них маленьким и женоподобным.

Но Джаз разразился шумной тавернной песней, посвященной славе эля, будь то пьяный из кружки трактирщика, выпитый из кувшина твоего отца или проглоченный из ведра торговца рыбой.

Поэтому они пели на ходу, участвуя в гонках весь долгий день. Фаллиону удавалось заснуть глубоким сном, и каждый час или два он просыпался и смотрел на землю. Деревья оказались выше, чем он помнил, а земля выглядела странно из-за редких столбов из вылепленных ветром скал.

Мы далеко от дома, — понял Фэллион. Дальше, чем я когда-либо думал, что буду.

Он не представлял, как это будет. Ничто в его жизни уже не могло быть прежним. Он не мог развязать миры, переделать старое. Он сомневался, что такая сила вообще существует. Он только надеялся, что мир, который он создал, будет лучше, чем тот, который он оставил позади.

Солдаты по очереди тянули повозку и продолжали бежать в дневную жару. Даже дедушка Фаллиона, человек-гигант, тоже взял на себя ручную тележку.

Время от времени Алану предоставлялась возможность сесть в повозку и отдохнуть.

Итак, в середине дня они остановились на огромном лугу, откуда было видно на полмили вокруг. Выбеленная солнцем трава блестела, как лед, в ярком свете дня.

Все друзья Фаллиона быстро уснули. Но Фаллион размял ноги, пройдя немного.

Впервые за несколько дней он почувствовал себя отдохнувшим, как будто к нему наконец вернулась энергия, и он задавался вопросом, произошло ли это из-за какого-то заклинания, наложенного на него Сизель.

Волшебник Сизель подошел и на мгновение молча постоял рядом с ним, огромное и успокаивающее присутствие, и вместе они просто смотрели на серебряные поля, любуясь долиной внизу и широкой рекой, протекающей через нее.

Здесь красиво, — сказал Фаллион после нескольких минут молчания. Я не знала, что это будет так красиво.

— Да, — сказал волшебник. Это поле сильно в жизни. Трава хорошая, деревья выносливые. Будем надеяться, что так и останется.

— Сможешь ли ты сохранить им жизнь? – спросил Фаллион.

Сизель нахмурилась. — Боюсь, ненадолго. Разве ты не слышишь — голоса камней, крики ручьев, плач листьев? Мы угасаем, — говорят они.

Все деревья, которые вы сейчас видите, эти приятные травы, пришли из вашего мира, а не из нашего. Они для нас как мечта, желанная мечта из нашего прошлого, мечта, которая скоро превратится в отчаяние.

Сами камни под ногами болят. Земля страдает.

Волшебник Бинесман сказал эти слова отцу Фаллиона, и теперь они казались эхом прошлого. Что ты можешь сделать? – спросил Фаллион.

Есть очаги сопротивления, места, где земная кровь скапливается прямо под поверхностью. В этих местах жизнь по-прежнему кипит. Вирмлинги здесь почти не имеют влияния. Неделю назад у меня вообще было мало надежды. Но теперь в самом сердце мира есть волшебник.

Аверан.

Сизель нахмурился и склонил голову, как лиса, прислушивающаяся к шуршанию мышей в траве.

Аверан должен быть жив, — подумал Фэллион. Если бы миры объединились, это изменило бы там великую Печать Земли. Однажды она исцелила землю, починила печать. Она могла бы сделать это снова. Фэллион представил себе Аверан, волшебницу с посохом из черного ядовитого дерева, лихорадочно работающую.

Но обеспокоенное выражение лица Сизель говорило об обратном. — Да, — прошептала Сизель, — мой старый ученик Аверан. Она здорова? Я думаю. Она вообще жива? Или наша надежда была потрачена напрасно?

Фэллион закусил губу. Он хотел найти ее и внести свой вклад в исправление мира. Но он задавался вопросом, возможно ли это вообще сейчас.

Спустя несколько мгновений, быстро пообедав, они отправились в путь.

Ближе к вечеру повозка Фаллиона в последний раз остановилась в тени горы Люциаре. Его вершины были покрыты снегом даже в столь позднее время лета, и Фаллион мог видеть город на его склонах: огромные плиты из белого камня вдоль стены замка служили мощными укреплениями. В горе были высечены туннели, отверстия которых зияли широкими арками, пропуская свет. Вокруг арок были вырезаны завитки и покрыты золотом, так что они блестели на солнце. Вдоль арок стояли огромные жаровни, и Фаллион понял, что они служили не просто украшением. В случае ночного нападения жаровни излучали яркий свет, который отражался от белых стен и золотой фольги, ослепляя любых змей.

Даже с большого расстояния замок был красив и привлекателен.

Король Урстон оставил ручную тележку, и небольшая группа несколько миль пробиралась через лесистое болото. В качестве охраны король привел только Фаллиона, своих друзей, юношу Алуна и восемь сильных воинов. Сырые деревья ютились над солоноватой водой, где кишели комары и мошки.

Для Фаллиона преодоление болота не представляло большого труда. Грязная тропа была достаточно сухой, чтобы выдержать его вес. Но представители клана воинов брели по грязи, которая часто доходила им до колен.

Итак, уже под вечер они добрались до небольшой башни на болоте, простой конструкции из песчаника, давно разрушенной. Башня венчала небольшой холм, а к востоку от него находился большой сухой луг.