— Итак, — сказал Мадок, — они отправились на север.

Утро уже наполовину прошло. Скорее всего, вирмлинги были далеко-далеко впереди.

— Тогда мы должны следовать за нами, — сказал король Урстон. — Мы должны добраться до них до наступления темноты.

ХРАМ СМЕРТИ

Самые жестокие битвы, которые мы ведем в жизни, редко оставляют видимые шрамы.

— Волшебник Сизель

Фаллион пришел в себя, восстав из снов изо льда и снега. Казалось, по его венам текла ледяная вода, а не кровь. Его руки и ноги были заморожены. Он попытался вспомнить, как он сюда попал, когда стало так холодно.

Кто-то оставил окно открытым, — сказал он. Вот и все. Джаз любил спать с открытым окном в спальне, и часто осенью Фэллиону становилось слишком прохладно по ночам. В своих искаженных снах он представлял, что Джаз всю зиму оставлял окно открытым, и это было причиной его нынешнего затруднительного положения.

Он застонал от боли и огляделся, но света не было.

— Фэллион, — настойчиво прошептала Рианна. Отведи от меня тепла.

Он задавался вопросом, как она сюда попала. Он попытался вспомнить, какая была погода, когда он пошел спать прошлой ночью, но все было пустым. Все, что он знал, это сильный холод и боль.

— Отведи от меня тепла, Фаллион, — настойчиво прошептала Рианна.

Недолго думая, Фаллион протянул руку и вытянул из нее немного тепла. Она задохнулась от боли, и Фаллион мгновенно пожалел о содеянном. Он лежал, дрожа от холода, онемевший и наполненный болью.

Рианна прижалась к нему. Она чувствовала, как он дрожит всем телом. Она никогда не знала, чтобы кого-то так сильно трясло. Даже в детстве, когда стрэнги-сааты увезли ее в лес, мокрую и почти обнаженную, она так не страдала.

Теперь Рианна тоже начала дрожать, и ей казалось, будто она бесконечно погружается в глубокую ледяную воду.

Она не осмеливалась сказать Фаллиону, что боится, что он ее убивает. Моя жизнь принадлежит ему, сказала она себе. Это всегда было и всегда будет.

Но что-то в ней болело. Она не хотела умереть, так и не пожив. Ее детство прошло с матерью, она постоянно бежала и пряталась от Асгарота. Затем на долгие годы ее разум и тело оказались в плену у Шадоат. Через пару лет она, наконец, была свободна, но каждая минута ее свободы была мукой, потому что она так сильно влюбилась в Фаллиона, что ее жизнь больше не принадлежала ей.

Я не хочу умереть, так и не научившись жить, — сказала она себе и лежала, стуча зубами, изо всех сил стараясь дать Фаллиону свое тепло.

Постепенно Фаллион осознал свое затруднительное положение. Его ноги и руки были туго связаны, перекрывая кровообращение. Казалось, холод усилился. Он помнил скрип колес телеги, толчку. Удушливый воздух в каменном ящике.

Но сейчас они были где-то за пределами коробки. Он почувствовал открытое пространство наверху и внезапно услышал лающее рычание вирмлинга в другой комнате.

Мы находимся в здании, — понял он. Вдали он услышал болтовню белки, а если прислушаться, то услышал гнездящиеся наверху птицы, кричащие своей матери.

Мы в лесу, — понял он. На улице день.

Ночь снова нахлынула на него: битва при Кантуларе, его безжалостные нападавшие, новость о том, что Тэлон мертв. Отчаяние охватило его.

Я должен освободиться, — подумал он. Если я этого не сделаю, никто не сможет. Он пытался очистить свой разум от онемения, усталости и боли.

Он потянулся мысленно, нащупал источники тепла. Он слегка коснулся Рианны, Джаза и Тэлон. Ей было все еще тепло, слишком тепло.

Тэлон жив! — понял он, и слезы наполнили его глаза. Но заклинание, наложенное Вечным Рыцарем, истощило ее, оставив вялым, близким к смерти.

— Тэлон жив, — прошептал Фэллион в пользу Джаза и Рианны, — едва-едва. Рианна начала рыдать от благодарности.

Фаллион протянул руку, поискал дальше и нашел вирмлингов в другой комнате, справа от него. Их было несколько. Их огромные тела были теплыми.

Ему не нужно будет высасывать из них много жидкости. Он прикоснулся к ним, позволил их теплу затопить его.

В другой комнате раздался крик. Экра, Экра!

Тяжелые ноги ворвались в дверь, и Фаллион услышал шорох мантии. Он знал, что произойдет. Вечный Рыцарь лишит его всего тепла.

Если я сначала не осушу его, — подумал Фэллион.

В отчаянии Фаллион потянулся, чтобы высосать тепло жизни из Вечного Рыцаря. Для этого потребуется больший контроль, чем он когда-либо освоил.

Но при этом он слишком поздно обнаружил, что существо, нависшее над ним, лишено жизненного тепла. Было так же холодно, как и каменный пол под ними.

Экра, — выругалось оно, и внезапно холод снова нахлынул на Фаллиона, и он потерялся в видении зимы, где ледяные ветры несли снег над замерзшим озером, и каким-то образом Фаллион оказался в ловушке подо льдом, выглядывая из холода. вода, тоска по воздуху, тоска по свету, тоска по теплу.

Верховный король Урстон бежал ранним утром, а за его спиной бежала тысяча воинов.

В результате великих перемен за одну ночь старая дорога покрылась грязью и травой. Он не столько стер дорогу, сколько оставил на ней легкий слой почвы с кое-где растущими комками стерни. След змеевиков было легко найти.

В пыли виднелся лишь один след повозки и следы дюжины воинов-змей.

Они остановились у ручья, журчавшего над дорогой, и несколько человек напились. День был жаркий, и с них катился пот. Несколько тополей затеняли ручей, делая его желанным местом, и король Урстон крикнул: Десять минут. Уделите здесь десять минут, чтобы отдохнуть.

Он увидел в тени рыбу, прыгнувшую на комара, и некоторое время наблюдал. В воде лежала пара жирных форелей.

Военачальник Мадок подошел к нему сзади и спросил: Как ты думаешь, поймаем ли мы их сегодня? Сначала король подумал, что военачальник говорит о рыбе. Король Урстон покачал головой, пытаясь избавить ее от паутины и усталости.

— Да, мы их поймаем, — заверил его король. Мы начали поздно, но этого должно быть достаточно. Вирмлинги по своей природе вынуждены путешествовать ночью. Но в это время года дни намного длиннее ночей. Мы должны быть на них задолго до наступления темноты.

Мадок кивнул и, казалось, не нашел в логике никаких ошибок. Это было странно. Королю казалось, что Мадок в наши дни всегда стремится придраться к его логике.

Это будет тяжелая битва, — сказал Мадок, — с участием двух Рыцарей Вечных.

У нас есть оружие, чтобы с ними бороться, — сказал король.

У Мадока было одно из этих оружий, изящный меч, который был почти бесполезен в его огромной руке. Он вытащил его из ножен и показал Верховному королю. На тонком стальном лезвии образовалась патина ржавчины. Сизель сказала, что они были благословлены, но я говорю, что они прокляты. Эта ржавчина распространяется, как грибок, с самого рассвета.