Деннор кивнул. Избавитель.

Ужас смешался с яростью на лице Асканара, но лишь на мгновение. — Варгаллоу? Наверняка этот человек был на востоке. — Он держал свое возвращение сюда в секрете. Вы уверены, что это был он?

— Возможно, это мой страх перед этим человеком, сир. И все же что-то в походке этого человека, в его близости к Оттемару…

— Вы правильно сделали, что высказали свои подозрения. Если это Варгаллоу, наша сегодняшняя задача может оказаться намного сложнее. Асканар выпрямился. Но мы полны решимости.

Переправа была трудной. Добраться до любой из этих заброшенных скал всегда было коварным делом, и даже рыбаки Медальона опасались их. Но, размышлял Оттемар Ремун, выходя на берег, именно поэтому Таннакраг был выбран местом для заключения в тюрьму сторонников его бывшего врага, Юкора Эпты. Любой человек, отправленный в такое негостеприимное место, сгниет или потеряет рассудок. Оттемар взглянул на ступени, вырванные из скалы его верными камнеискателями. Эта задача им не доставляла удовольствия, потому что камень было нелегко обрабатывать, а море, казалось, с презрением насмехалось над каждым их усилием, но они понимали причину этой задачи и трудились с доброй волей. Аумлак, их правитель, был таким же верным слугой Императору, как и любой другой человек. Проделанная здесь работа была далеко не красивой, но свою цель она выполнила.

На лестнице Оттемар смотрел вниз на бурлящую воду, которая бесконечно бросалась на стены Таннакрага, врезаясь в них, воздействуя на них с неутомимой энергией, которую никогда не унять. Нахмурившись, он отвернулся, словно это видение породило в его голове нежелательные мысли. Он подал руку стоявшему рядом с ним человеку, Отарусу, который плотно закутался в свой толстый плащ, чтобы защититься от порывистого ветра. За ними, молчаливая и, казалось, недвижимая, следовала тень, которой был Варгаллоу.

Двери грубой крепости Таннакраг были окованы железом, защищая от непогоды. Рядом с ними горели факелы, ветер рвал их и вырывал из них длинные ярко-желтые хвосты. В сиянии несколько бледных лиц изучали альпинистов. Последние асканары ждали, их глаза были холодны, как море, а разум закрыт. Но это не будет ловушкой. Это будет, как был убежден Оттемар, не более чем мольбой о пощаде и менее изнурительном образе жизни. Он не обсуждал это подробно с Уоргаллоу. Действительно, Избавитель был почти постоянно занят с момента своего возвращения с востока месяц назад. Тем не менее он настоял на том, чтобы совершить это короткое путешествие к дому изгнанников, как будто опасаясь снисходительности императора.

Если вы считаете эту встречу настолько важной, что сами должны присутствовать на ней, — сказал Уоргаллоу, — то, возможно, вам лучше взять меня с собой».

Оттемар просто пожал плечами, хотя в глубине души ему хотелось, чтобы встреча произошла в отсутствие Уоргаллоу. Он рассказал Варгаллоу как можно меньше: что он получил сообщение от Таннакрага, послание, подписанное Асканаром, с просьбой об аудиенции. Он бы наотрез отказался, но произошло то, что нельзя было игнорировать. Администраторы нашли разбитое судно на внешних скалах острова, среди обломков было несколько мертвых моряков и один живой. В нем было безумие, но среди его диких криков и криков были и внятные предложения. Он приехал с далекого запада. Так много Оттемар открыл Отарусу и Варгаллоу. Он сжег послание, прежде чем поговорить с кем-либо из них, и поэтому они не увидели последнее предложение, написанное точным почерком Асканара. И все же эти слова все еще ярко горели в сознании Оттемара.

Он был одним из людей Ранновича.

Двери крепости Таннакрагс открылись, и вошла группа императора, гвардейцы выстроились в легкую линию по обе стороны от него. Они выглядели расслабленными и неосторожными, но их выбрали за их мастерство. Только безрассудная или отчаянная сила могла бы попытаться похитить или убить Оттемара. Варгаллоу лучше понимал Асканара; здесь этого не произойдет.

Там был зал, унылое место по сравнению с роскошными залами восстановленного города Медальон, и его стены были голыми, ни одного гобелена или статуи, не украшавших их. Окна имели узкие проемы высоко вверху, каждое из которых было закреплено решеткой. Хотя в широком очаге уютно пылали дрова, ковров не было, столы были из темного дерева, а стулья немногим лучше скамеек. Оттемар хмуро посмотрел на них, проходя через них навстречу хозяину. Таннакраг был гораздо больше похож на тюрьму, чем он предполагал. Возможно, Варгаллоу бы это одобрил, но Император задавался вопросом, было ли разумно относиться к Асканару и его народу с такой явной насмешкой.

Асканар ждал один возле костра. Он носил единственную мантию из грубого материала, которая контрастировала с ткаными шкурами Императора и его свиты. Он хорошо держался, высокий человек, с острыми чертами своей расы, его темные волосы были зачесаны назад с высокого лба, брови тонкие, но заметные. Что бы он ни перенес здесь, на Таннакраге, в данный момент это не проявилось. В нем чувствовалась сила, дух, который нелегко сломить. И в нем было хладнокровие, что-то, что, казалось, отделяло его от страха и придавало ему вид почти презрения. Он шагнул вперед и вежливо кивнул головой.

— Для меня большая честь, сир. В его голосе не было тепла; возможно, оно было создано стихиями окружавшего его острова.

Оттемар сделал знак своим гвардейцам, и они сразу же отошли в конец зала, хотя и помнят о своем нападении.

— Я бы предложил вам вино, — сказал Асканар с легкой улыбкой, — но вы поймете, что виноградная лоза на Таннакраге не процветает.

Варгаллоу сбросил капюшон, и Асканар был благодарен, что его предупредили, что, возможно, придет Избавитель. Если бы он не знал, он вполне мог бы выказать достаточно кратковременное удивление, чтобы Уоргаллоу это заметил. Он ничего не упустил, и когда его глаза встретились с глазами Асканара, тот кратко изучил его. Одетый в темный плащ, Избавитель спрятал обе руки на расстоянии футов. Асканар видел эту ужасную правую руку только один раз, в Зале Сотни, когда Варгаллоу впервые прибыл на Медальон. Это был ужасный инструмент, эта смертельная сталь, которая, как считалось, двигалась с ослепляющей скоростью и была способна быстро нести смерть. Лицо Избавителя было спокойным и неподвижным, и Асканар подумал, что никогда раньше не видел человека, настолько полностью владеющего собой, за исключением, возможно, своего бывшего хозяина, Эукора Эпты. Но даже он пал от стали восточника.

Отарус, напротив, выглядел уставшим, обиженным холодом острова. На нем было множество толстых шкур и мехов, и его белая борода скатилась по ним бесшумным водопадом. Теперь он был стариком, его лицо было морщинистым и усталым, но в его глазах все еще горел дух, который сплотил его собственных сторонников в трудные дни перед Наводнением. Асканар почтительно кивнул ему: он был достойным противником, и к нему нельзя относиться легкомысленно даже сейчас.

Император, как и его предшественники, оставался загадкой. Он был еще сравнительно молодым человеком, хотя на его лице уже начинал проявляться стресс от контроля над Империей, и то, и еще кое-что. Асканар думал, что у него уже есть мера этого. И Оттемар тоже должен знать это, иначе он бы не пришел.

— И вы поймете, что мы пришли сюда не для того, чтобы выпить с вами, — сказал Уоргаллоу.