— Насчет силикатной лавы это перебор, наверное, — прокомментировал Эрик, — но смысл примерно такой. Так что функция сплит-стик, при которой особь может асимметрично раскалываться на несколько неодинаковых клонов, а несколько особей могут наоборот склеиваться в одну… Кажется, это снимает проблему фатального различия.

— В общих чертах ясно, — сказала Наф, — а с чего вдруг Кветка и Ленка занялись теорией джамблей? Они же вроде занимались физикой магнитных солнечных парусов, а позже робототехникой, точнее големами с перспективой ксвергов. Или как?

— Ага! — весело подтвердила Ханка, — Но все дороги ведут к джамблям! Идея сплит-стик придумана как раз для ксвергов, а дальше оказалось что вот.

— Оказалось? — переспросил Йорм, — Это как? Джил Мба подтвердила, что ли?

— Ну… — Ханка неопределенно повела плечами, обратив взгляд вверх… Условно вверх (поскольку верх в любом из обитаемых элементов Нерривик означало: против вектора локальной центробежной квази-гравитации).

Йорм хмыкнул и покрутил ладонями над ушами.

— Я понял: значит, Джил как обычно на вопрос о социальной архитектуре джамблей не ответила ни да, ни нет.

— Порой на такие вопросы она отвечает четко: нет, — заметил Эрик.

— Верно, — Йорм кивнул, — но ни разу не было, чтобы она ответила четко да.

— Ладно, — Наф махнула ладошкой, — это ее джамблевые дела. Зато она сообщила нечто любопытное о Церере.

— Когда?!?! — почти синхронно воскликнули трое остальных.

— Около минуты назад, — невозмутимо ответила Наф, выразительно поглядев в сторону большого настенного монитора, отображавшего ленты полдюжины эхоконференций на Lackhole.FIDONEXT (что позволяло плыть в потоке событий, не отрываясь от кофе). В правом верхнем углу мерцала пиктограмма — стилизованная лягушка рядом со значком присоединенного медиа-файла и заголовком: «нечто любопытное о Церере». Этот файл немедленно был открыт, и…

…Обширная долина Вендимия (Vendimia Planitia), похожая на ложе высохшего океана, раскинулась от Экватора до высоких северных широт, и от Анти-Гринвича к западу на четверть окружности Цереры. Ударный кратер Данту почти в центре долины имеет 125 километров в диаметре и 5 километров в глубину. Не запредельно много по тамошним меркам: на Церере есть несколько кратеров такого размера, а один (Kerwan) даже вдвое больше по диаметру. По полетному плану именно кратер Керван (лежащий южнее края долины Вендимия) будет фокусом детальных исследований экипажа Нерривик, но если доверять мнению Джил Мба, то фокусом, вроде бы, должен стать Данту…

…Пока лишь «вроде бы», поскольку невозможно было за короткое время изучить весь материал, включенный в медиа-файл. Но указание на долину Вендимия и кратер Данту выглядело однозначным. Впрочем, до прибытия к орбите Цереры еще было достаточно времени, чтобы взвесить все доводы и принять решение о приоритетах экспедиции.

…

АПРЕЛЬ 12 года Каимитиро

28. Калимодерн: когда ощущение времени разбивается вдребезги.

Беппе Ломеллини — управляющий совладелец телефорума Infernollam — будучи немного перфекцонистом, любил когда участники эфира сбалансированы. Так, он сам в смысле комплекции, некрупный и кругленький дядька средних лет уравновешивал умеренно-спортивно сложенного Гастона Перрена — председателя 7-го Комитета ООН (Главного Комитета по Контактизации интерстелларных культур, ГККИК). Дальше за студийным столом: Кветка Млинарж, напоминающая фотогеничную пловчиху из университетской сборной и Ленка Смолик, которая могла танцевать в хип-хоп клубе этого университета. Опять взаимное уравновешивание. Беппе энергично потер руки и поправил микрофон.

— Привет, Италия! Привет, Еврафрика! Привет галактика! Сегодня на нашей студийной адской сковородке будет не брейн-баттл, а брейн-штурм. Поскольку, во-первых, как вы заметили, я сегодня заменяю нашу очаровательную ведущую Габи Витали. Во-вторых, совершилась позитивная и давно ожидаемая перемена в верхушке 7-го Комитета ООН. Теперь там дирижирует доктор Перрен. Кстати как насчет: отбросить формальности?

— Да, давай, Беппе, — тут Перрен дружелюбно улыбнулся.

— Отлично, Гастон! А что скажут две прекрасные леди-фриланс из MOXXI?

Кветка и Ленка не выглядели персонажами, которым придет в голову возражать против отбрасывания формальностей. Обе в джинсовых шортах и ярких кроп-топах. На Кветке кроп-топ огненной расцветки с изображением бульдозера Химейера. На Ленке — черно-желто-красно-зеленый с портретом Боба Марли. Так что жанр был согласован и Беппе перешел к сути брейн-штурма.

— Друзья! Перед нами эпический челлендж! Как навести мост через каньон между ясно выраженным желанием миллионов людей лично участвовать в 3-й Космической эре — и научной сложностью астронавтики? Сверхбогатые индивиды, от которых пошла такая, скажем прямо: мода, могут нанять консультантов, но как поступить простым ребятам с пустыми карманами? Второй вопрос: как участвовать, если карманы пустые? И третий вопрос: как противостоять контрмоде, построенной на тезисе, будто модное увлечение космосом и вертикальным прогрессом губительно для человечества? Что возразить тем философам, которые ввели в оборот словечко «Кали-модерн», от термина Кали-Юга из ведической религии? Как победить страх, толкающий людей в якобы уютный регресс?

Ответом ему была тишина. Никто из участников не вызвался ответить первым. Беппе с немалой выразительностью изобразил глубочайшее изумление. …Ого! Похоже, мои вопросы оказались круче, чем у сфинкса на Фиванской дороге. Ну, значит, включаем нашу машинку судьбы… Ломеллини нажал большую красную кнопку (как в мультиках про атомную войну) и на огромном студийном мониторе появилась заставка в виде тасуемых фото. Выпало фото Кветки Млинарж. Та хмыкнула, хищно улыбнулась, резко поднялась из-за стола, слегка поправила свои пшеничные волосы (в чем вообще не было смысла при ее стрижке «под горшочек») и шагнула к микрофону в центре студии. В этом перемещении тоже не было смысла – такие же микрофоны стояли на столе, но кому-то удобнее выступать вот так.

— Судьба значит судьба, — сказала она, и энергично потянулась, — получив приглашение сюда, мы с Ленкой так составили маршрут, чтобы посетить ряд друзей и коллег, заодно посмотрев, чем старушка Европа. Из Южной Моравии мы покатили через Германию и Францию. Крюк изрядный, зато познавательный. Мы не торопились, у нас была целая неделя на тысячу миль, и потому не стало сложностью заметить кое-что из того, о чем спросил тут Беппе, изображая фиванского сфинкса. Главное что мы увидели везде или почти везде по дороге: война с феями.

— С кем — с кем война? – изумился Ломеллини.

Кветка снова изобразила дружелюбно-хищную улыбку.

— С феями. Это почти невидимые тетки с волшебными палочками, которые производят товары народного потребления вне официального финансово-экономического цикла. В сказках это даром, в жизни — по демпинговой цене, но так или иначе выходит война.

— Ты о нелегальных големах? – предположил Ломеллини, и тогда Ленка подала голос с места, не вставая:

— Феи, големы… Какая разница, Беппе? У нас что, диспут о фольклорном нейминге?

— По сути, — добавил Гастон Перрен, — речь идет о вертолетных товарах.

— О каких – каких товарах? – снова изумился ведущий.

— Это из троллинга гуру Талвица в отношении идеи вертолетных денег Фридмана, — не моргнув глазом, пояснил председатель 7-го Комитета.

— Ага! — Ломеллини щелкнул пальцами, — Это особый трюк монетаристов, когда деньги сыплются с вертолета, люди подбирают их, покупают товары и оживляют рынок.

— Примерно так, — Перрен улыбнулся, — хотя есть нюансы, на которые я сейчас не стану отвлекаться. Суть в том, что XXI век начался с вертолетных денежных экспериментов, которые вызвали тяжелейший ступенчатый кризис. И вот Талвиц пошутил, что теперь пришел черед вертолетных товаров – вдруг трюк сработает в обратную сторону. Хотя, смешного тут мало. Големы оказались для экономики G7 гораздо разрушительнее, чем демпинг с мировых окраин. Запретительные пошлины не спасают, ведь големы, будучи единожды ввезены, далее воспроизводят и бытовые машины, и самих себя, из дешевых деталей. Из гаек и шпилек, грубо говоря… О! Прошу прощения, что перебил.