— LIR это Last Industrial Revolution? – уточнила Ханка.

Лола кивнула, порадовавшись, что это пояснять не надо, хотя, она помнила лекцию гуру Талвица о LIR. В его толковании LIR состоит из двух событий. Роботизация полного цикла, т.е. когда роботы производят все товары, включая роботов. Кастомизация организма человека, т.е. когда самодизайн является бытовой практикой. Эти события станут последними в истории человечества. Дальше уже постистория, для которой история это то же, что эволюция австралопитеков для истории…

— О чем ты так задумалась? – окликнул ее Эрик.

— Вспоминаю лекцию Талвица о постценовом и постгуманистическом обществе. Ладно, сейчас важно иное. Консерваторы хотели пнуть более тяжелую фигуру, и даже сделали попытку позапрошлой осенью, но мы ведь помним, чем тогда кончилось.

— Разумеется, — он пожал плечами, — Imago Dei устроила теракт, а ливийские комиссары ответили проскрипциями. Поголовье консервативной элиты снизилось почти на 10%. Я верно угадал, что до меня докопались, поскольку все, кто крупнее, слишком опасны?

— Вероятно, так и есть, — подтвердила Лола.

— Насколько сильно они могут насвинячить? – поинтересовалась Ханка.

— Не знаю, — Лола развела руками, — но лучше бы нам сыграть на опережение.

— Это как? Крикнуть: я шпион джамблей? — с невеселой иронией спросил Эрик.

Лола сделала длинную паузу, после чего ответила:

— Не удивляйтесь, ребята, но план именно такой. Эрик, на твоем блоге ведь около трети миллиона фолловеров, верно?

— Да, и если я на блоге представлюсь шпионом джамблей, то треть миллиона раз получу ответы, что я шизоид.

— Подожди, ты не понял нюанса. Есть такое слово «допустим».

— У-упс… — отреагировала Ханка, — …А под каким предлогом это «допустим»?

— Например, сбор социологических данных для новой книги, — предложила Лола, — если центральная идея вертится вокруг контакта, то логично задуматься: что могли бы люди попросить у эмиссара джамблей, и что эмиссар джамблей мог бы захотеть от людей?

— Выглядит более-менее нормально, — оценил Эрик, — и когда это надо сделать?

— Ребята, я не хотела бы вас торопить… — осторожно произнесла Лола.

Эрик шумно выдохнул и надавил клавишу выключения движка, пояснив:

— Ничего не случится, если мы час полежим в дрейфе.

— Кстати, — добавила Ханка, — так мы сможем за ужином узнать, как оно со стороны.

— Э-э… — Лола покрутила головой, — …Это в смысле, что Рори тоже фолловер?

— Да, — коротко подтвердил Эрик.

…

12. Пикник на обочине и фекалии на вентиляторе.

Капитанская набережная с причалами у левой стороны реки Попугай при ее впадении в северо-западный залив, была скучной достопримечательностью XVIII века. Теперь она дополнилась более веселым объектом: свалкой с неофициальным названием Пикник (в честь книги «Пикник на обочине» Стругацких, пусть менее подходящей к случаю, чем упомянутое «Ведро алмазов» Саймака, зато более авантюрной). Пикник раскинулся на площади примерно равной двум футбольным полям, был частично упорядочен, и оброс несколькими лавками местных мулатов, делавших микробизнес на сортировке вещей и ремонте того, что не требовало хайтека. Жители победнее, предпочитали рыться сами в первозданных кучах выброшенных бытовых мелочей… Или не мелочей. Пока Лола Ву глазела на этот сюр, несколько местных чернокожих парней просто руками выкатили с Пикника мотоколяску-трицикл. Другая команда запихнула в кузов древнего грузовика уродливое нечто вроде гибрида стиральной машины и самогонного аппарата…

…Но наибольший восторг у Лолы вызвал способ наполнения Пикника. Делалось это с помощью старого индийского экскаватора-погрузчика, которым управляла колоритная толстая тетка, одетая в копию пляжного костюма времен первых автомобилей Форда. С кажущейся небрежностью мастера двигая рычагами, она протягивала железную лапу к очередной арго-лодке, катеру или барже, почти укладывая ковш на носовую площадку. Затем (когда вещи были уложены в ковш), она изящным движением проводила лапу на небольшой высоте над головами публики фланирующей по набережной, и вываливала содержимое ковша на свободное место в границах Пикника. Когда грузов не было, она наливала себе кофе из огромного термоса в крышку-чашку, и невозмутимо раскуривала сигару, потухшую за время предшествующих погрузочных действий.

Лола залипла около Пикника почти на час, а между тем, солнце уже заходило. Хотя, все расстояния в Сао-Антонио игрушечные и прогулка до моста через реку Попугай заняла примерно 10 минут неторопливым шагом – с разглядыванием местной архитектуры, не отличавшейся разнообразием. Большинство зданий: 2-этажные кирпичные коробки с 4-скатными жестяными крышами. Если жители побогаче, то к фасаду приделан длинный балкон-галерея. Если в доме — лавка, то внизу сделаны широкие окна вроде витрин, а в случае, если это паб, то добавлена веранда с навесом. А если это церковь, то к такой же коробке приделана башенка-колокольня. Все это было слегка разбавлено более новыми классами коробок – бетонными складами и стеклянно-каркасными супермаркетами. У зданий в основном довольно обшарпанный вид, а часть — заброшена и полуразрушена. Никого это не смущало, тем более, что руины живописно зарастали зеленью, и можно было считать получившиеся хаотичные объекты — садово-парковыми композициями.

Дневную жару постепенно сменяла вечерняя прохлада, и на улице появлялась публика — типичная для страны Черной Африки. Хотя, особой толчеи не наблюдалось — по данным мэрии, население города составляло около трех тысяч. Сам мост, построенный «в стиле вульгарного колониального модерна» (как выразился бы урбанист), не представлял бы интереса, но к нему прилепилось креативное сооружение: гибрид простого павильона и секционной лестницы: пиццерия Mamba Negro. Эпически ядовитыми змеями — черными мамбами декорировалась длинная стойка бара. Змеи были резиновыми, но с некоторой роботизацией: иногда они извивались и шипели. Изрядное число посетителей неплотно распределялось по двум ярусам и широким ступеням, не мешая друг другу.

Рори Файншвайн, кстати, умудрился быть тут почти незаметным. Лола, Ханка и Эрик в начале попусту крутили головами, и отреагировали только на руку огровских размеров, приветственно помахавшую им из дальнего сравнительно затененного угла.

— Швартуйтесь, ребята! Я взял острый банановый пудинг с морским сомом и какао-эль.

— А-а… — протянула Лола, садясь за стол — …Насколько это жуть по 10-балльной шкале?

— На дюжину с дробью примерно, — ответила Ханка.

— Это была шутка, — успокоил Эрик, — а так: хороший выбор для знакомства с новейшей локальной кухней.

— Просто отхлебни, — добавил Рори и подвинул к ней кружку с темно-коричневой сильно вспененной жидкостью.

— Ладно, — согласилась Лола и сделала осторожный пробный глоток. Это было похоже на умеренно-крепкое пиво с сильным привкусом горького шоколада, причем два вкусовых концепта соединялись довольно-таки гармонично.

— Ну, поехали! — с этими словами Рори выпил кружку парой глотков, как чашечку кофе, облизнулся и наполнил кружку снова из бочонка, стоявшего на краю стола.

Вечеринка стартовала. Участники воздали должное какао-элю, сому с бананом, и трем салатам из разных водорослей под соусами из патоки и специй. Затем в еде произошел психофизический перерыв, и Рори, как бы между прочим, поинтересовался у Эрика:

— Ты что, правда сочиняешь книгу про гешефты с джамблями, или это пранк для блога?

— Я собираюсь сочинить, так точнее, и соответственно, мне интересно исходное мнение аудитории. А с чего ты подумал, будто это пранк?

— С того, что это классика жанра: бросок фекалий на вентилятор, так что единственный интерес к результату лежит в области экспериментальной статистики.

— Я не поняла про экспериментальную статистику, — призналась Ханка.

— Эксперимент! — условный огр растопырил пальцы, — Распределение брызг по радиусу.