Озвучив такой финальный тезис, Дуглас Рэнвилл сообщил, что теперь готов ответить на вопросы. Первый вопрос был согласованный: от популярного издания Mirror360Earth:

— Мистер председатель, что может 7-й комитет сообщить публике о джамблях, хозяевах Чубакки? Являются ли они гуманоидами, и являются ли они живыми в нашем обычном понимании? Что общего у людей и джамблей? На чем сейчас строится контакт с ними?

— Прежде всего, — сказал Рэнвилл, — 7-й комитет считает, что слово «джамбли» из поэмы Эдврда Лира стало частью бездумно-романтического отношения к сверхцивилизациям. Возможно, такое же было у индейцев, впервые увидевших каравеллы конкистадоров. С учетом опыта индейцев, следует помнить, что сверхцивилизации это экзистенциальная угроза для человечества. Возможно, мы получим какую-то пользу от контакта с ними, однако, лишь если будем постоянно помнить об этой угрозе. Я уже объяснил, в чем она состоит. Конкретно о сверхцивилизации, которая построила Чубакку, мы знаем, что это были не гуманоиды. Я намеренно употребил прошедшее время: похоже, они не прошли Великий фильтр, и вымерли в ходе конкуренции с собственными роботами. Такой опыт следует учесть, если мы не хотим такой же судьбы. Чубакка это руины вымершей расы: деятельные руины, обладающие искусственным роботизированным подобием жизни. И контакт с ними строится исходя из гипотез о программе, исходно заложенной в них.

… Гастон Перрен опять с профессиональной тоской подумал, что Рэнвилл зря нагоняет ужас, опираясь на бездумность и внушаемость среднего телезрителя. Все это у среднего телезрителя, конечно, есть, но опираться можно, лишь если с экрана не заявляется иное мнение. А в данном случае иное мнение заявится… И, похоже, прямо сейчас, поскольку эстафетную палочку, точнее студийный микрофон получила Камилла Далансон

— Мистер председатель, сказанное вами выглядит так, будто 7-й комитет создан не ради контактизации интерстелларных культур, а ради деконтактизации. Если я ошибаюсь, то сообщите, пожалуйста, какую пользу для человечества планируется извлечь из контакта. Если я не ошибаюсь, то можете не отвечать. Спасибо, что выслушали мой вопрос.

…Камилла вернула студийный микрофон изумленному парню-сотруднику офиса, чуть игриво улыбнулась ему, после чего с впечатляющей грацией и достоинством вернулась обратно на свое место в зале (рядом со Скрэтти Сай). Наблюдая этот микро-спектакль, Перрен ненадолго задумался о философии красоты. Он знал, что Камилле 53, и значит, вульгарно выражаясь, она годится Скрэтти в матери, но кажется старшей сестрой. Обе смуглые, у обеих более массивное сложение, чем диктуют эталоны женской красоты из глянцевых журналов, и обеим радикально плевать на такое телесное несоответствие. В практическом плане «наплевать» выражено открытым (на грани фола) стилем одежды, опять-таки, одинаковым у обеих. При этом они ни капельки не родня. Просто, Фортуна сблизила их прошлым летом в археологической авантюре на дне Миртойского моря…

…Еще Перрен подумал, что они обе наверняка сговорились, и когда очередь дойдет до Скрэтти, она забьет по шляпку тот гвоздь, который воткнула Камилла. Вот такие мысли успели промелькнуть в сознании секретаря 7-го Комитета, пока председатель старался изобрести не совсем беспомощный ответ на издевательски-провокационный вопрос. По канону следовало бы иметь домашнюю заготовку, но Рэнвилл не позаботился об этом и теперь изверг лексическую кашу о небезопасных экспериментах в большой науке. Для усиления тезиса, он приплел Хиросиму, Чернобыль и Бенгази. Совсем запутавшись, он оборвал ответ и предложил передать студийный микрофон следующему журналисту.

Последовал согласованный вопрос от респектабельного издания Science et vie:

— Что известно о языке хозяев Чубакки? Есть ли успехи в расшифровке чего-либо кроме кодировки графических файлов и элементарной арифметики? Какие специалисты и как организационно привлечены к решению этих задач?

— Сейчас мы как раз готовим тендер на выполнение работ по расшифровке… — радостно начал излагать Дуглас Рэнвилл и говорил об этом почти 10 минут, похоже, специально оттягивая момент, когда прозвучит несогласованный вопрос. Такая детская стратегия: может, если подождать, то оно само исчезнет?.. Ясно, что оно не исчезло, и студийный микрофон перешел к Беппе Ломеллини. Этот некрупный кругленький жизнерадостный генуэзец являлся для председателя 7-го Комитета одним из двух худших интервьюеров среди присутствующих в зале. Год назад на его площадке «Infernollam» Дуглас Рэнвилл подвергся эпическому разгрому в брейн-баттле против Эрика Лафита. Соответственно: Лафит являлся тут вторым худшим интервьюером. И сейчас Перрен не сомневался, что генуэзец найдет способ припомнить этот эпизод в своем вопросе…

…Беппе Ломеллини в своей отработанной манере, воспроизводящей жанр конферансье иллюзионов начала XX века,

— Мистер председатель, надо ли всем беспокоиться, что ваш комитет запретит не только контакты с джамблями, но и земные технологии? Я цитирую: «они не прошли Великий фильтр, и вымерли в ходе конкуренции с собственными роботами. Такой опыт следует учесть, если мы не хотим такой же судьбы». Инквизиторский посыл, достойный самого Торквемады! Год назад вы уже клеймили развитие роботов, как угрозу, без объяснения причин. Теперь общественность вправе знать: у вас что-то личное против роботов?

— С чего вы взяли такую чушь?! – взорвался Рэнвилл.

— О! — с комедийным восторгом воскликнул Беппе, — Вы только что сняли с моего сердца циклопический камень! Могу ли я указать в репортаже: председатель 7-го комитета не имеет ничего против сколь угодно широкого развития роботов на Земле и в космосе?

— Черт возьми! Вы перешли границы допустимого, мистер Ломеллини! Тут не шапито! Следующий вопрос, пожалуйста!

— Кажется, я чем-то обидел их величество: не поцеловал туфлю вовремя или что-нибудь вроде того, — громко произнес Беппе, передавая микрофон сотруднику и возвращаясь на место между персонами, связанными с MOXXI: Тоби Найфиртом, шефом PR-службы и Кирой Каури, супервайзором научпоп-студии Xulysses.

Пока сотрудник передавал микрофон журналисту с согласованным вопросом, Рэнвилл черкнул записку и, стараясь действовать незаметно, передвинул по кафедре к Перрену. Текст записки оказался следующий: «После ответа на этот вопрос, я займусь текущей перепиской в чате, а вы продолжите в качестве секретаря, и постарайтесь не слишком разогревать обстановку, нам не нужны скандальные репортажи на первом же публичном мероприятии с прессой». Хорошенькое дело: после всего, предложить секретарю продолжать без скандалов… … И Гастон Перрен вспомнил деловой визит этой весной в Ботсвану к Оуэну Гилбену, владельцу сети вертикальных морских агроферм и рудников, а также студии Xulysses. После переговоров, Гилбен устроил ему поездку в национальный парк Макгадикгади у впадения множества речек в слабосоленое болото. Там Перрен узнал, в частности, что бегемот-самец, испражняясь, энергично вертит хвостом, отчего дерьмо разлетается на несколько метров. Куски дерьма оказываются даже в кронах деревьев. Гид говорил, что бегемот так метит территорию и заодно удобряет грунт для окружающей флоры. Очень полезная привычка в дикой природе, но не на пресс-конференции.

…

6. Трудоемкость выруливания из ситуации публичного провала.

Тоби Найфирт демонстративно пожал плечами, когда услышал, что не председатель, а секретарь будет отвечать ему. Вопрос касался причин убежденности 7-го комитета, что Чубакка это «руины вымершей расы», и что они якобы «не прошли Великий фильтр, и вымерли в ходе конкуренции с собственными роботами». Кстати, Найфирт с изрядной издевкой напомнил, что «Великий фильтр» космических цивилизаций это идея Робина Хэнсона, эпатажного персонажа, который занимался фьючерсной биржей, а в остальное время шутки ради сочинял всякое про крионику, инопланетян, и дефицит секса. То, что консервативные философские школы восприняли эту идею всерьез, ярко характеризует глубину обскурантизма этих школ. Вот на что пришлось отвечать Гастону Перрену.