Буйство спасенных длилось недолго. В изнеможении повалившись на траву, Федор с блаженной улыбкой неподвижно лежал и смотрел на небо. Казалось, что в этот момент он увидел там нечто такое, чего не видели в своей жизни другие люди. Через минуту устав кружить по поляне, студентка повалилась на траву рядом с мужчиной. Приложив ладонь ко лбу, она напряженно смотрела на небо. Наверное, со стороны это действие, когда два человека одновременно смотрят на небо, казалось странным. Повернув голову в сторону Федора, Кристина серьезным голосом произнесла:

– Ты знаешь, а ведь Бог есть и сегодня он спас нас от неминуемой гибели!

– Я сам сейчас об этом думал, – медленно отозвался Григорьев.

– Что будем делать? – как можно увереннее проговорила девушка, хотя ее голос выдавал сильное волнение.

– Дальше жить и постараться выйти к людям, – отозвался терапевт, одновременно что-то размышляя про себя. – Все, хватит валяться нужно приступать к работе, – быстро вставая на ноги сказал Федор. Недоуменным взглядом Кристина окинула мужчину ожидая, что тот расскажет о своих намерениях, но вместо этого Федор устало показал пальцем на затухающий костер на месте вертолета. – Пойдем собирать продукты, а потом будем сооружать шалаш и ужинать, – добавил врач и уверенной походкой направился к месту трагедии.

– Мужчины такие немногословные и замкнутые, просто ужас, – мгновенно пронеслось в голове девушки.

– Да, да, мы такие, – словно прочитав мысли студентки сказал Григорьев. На секунду повернувшись к девушке, он окинул ее властным взглядом словно приказывая следовать за ним. Вспыхнув от неожиданности, Кристина наклонила голову чтобы Федор не видел ее алых щек и послушно устремилась за ним.

– Почему он так бесцеремонно обращается со мной словно я ему жена или на крайний случай сестра? – с раздражением размышляла студентка тем не менее следуя за мужчиной.

Чтобы жар от вертолета не мешал сортировать все то что было выброшено из вертолета, врач стал швырять банки подальше от места крушения. К этому занятию тут же присоединилась Кристина. Стараясь подальше забросить банку с тушенкой, она смешно размахивалась и бросала ее вперед. То ли девушка редко посещала уроки физкультуры в школе, где бросали учебные гранаты, но еда падала всего в двух метрах.

– У меня рука болит, – после очередной попытки метнуть банку пожаловалась девушка.

– Не успели оправиться от стресса, как началось бабское нытье, – пронеслось в голове мужчины.

– Иди собирай банки в одно место, я сам все сделаю. Такие помощники мне не нужны, – рубанув воздух рукой словно шашкой, сквозь зубы изрек Григорьев.

Моментально поджав губы и скорчив недовольную мину, Кристина, виляя бедрами словно проститутка неторопливо отправилась в направлении кучки банок.

– Вот, придурок, еще и дерзит! – тихо, чтобы не услышал мужчина прошептала Савельева.

– Я все слышал! – тут же раздался громкий и недовольный окрик Федора.

Вжав голову в плечи словно от невидимого удара, Кристина решила больше не говорить вслух свое мнение насчет Григорьева. Женская хитрость и расчетливость мгновенно вступили в дело.

– Пусть пока покомандует, а когда выберемся из этого места к людям там все и скажу этому напыщенному индюку! – подсказал внутренний голос. После эйфории спасения наступил период непонимания и раздражения, где Кристина старалась исправно делать все то, что говорил ей Федор, но упорно молчала. То же самое делал и Григорьев, не понимая почему только что веселая и счастливая девушка вдруг изменилась по отношению к нему. Ему и в голову не могло прийти, что одно случайно брошенное слово могло послужить предметом для ссоры. Встречаясь с девушками, он всегда был ласков и галантен и подруги отвечали ему тем же. Еще не подозревая, что очередная партнерша всего лишь хотела выйти замуж и поэтому пропускала мимо ушей его колкости, Федор медленно познавал внутреннюю конституцию женского пола.

– Какие эти женщины странные и в тоже время загадочные словно прикасаешься к мине и не знаешь какой проводок дернуть, чтобы тебя не накрыло взрывом! – размышлял Григорьев.

Собрав в одно место банки, Кристина соорудила из них три пирамиды особенно не стараясь разделить по содержимому. Присев рядом с ней, Федор окинул пирамиды продолжительным взглядом и вдруг ударил по одной из них рукой.

– Что ты делаешь, я так старалась! – возмутилась девушка, не понимая почему Федор как негодный мальчишка сломал ее сооружение.

– Бестолково выстроила и как понять сколько у нас провизии и какой? Сколько банок со сгущенкой и тушенкой, а сколько с паштетом? – послышался невозмутимый голос Григорьева. Неторопливо рассматривая банки с этикетками, врач раскладывал их по кучкам, а потом посчитал.

– Шесть банок со сгущенкой, четыре с рыбными консервами, три с паштетом и пять с тушенкой. Да, еще канистра с питьевой водой. Не густо если считать сколько нам придется провести времени в тайге, – подвел итог Федор с грустным видом посмотрев на Савельеву.

Только теперь Савельева поняла, как был прав Федор. Примирительно улыбнувшись она сказала фразу, от которой мужчина сначала удивленно выпучил глаза, а потом громко засмеялся.

– Раскинув руки в стороны и с пылающей головой, ты был неподражаем! Твой полет сокола меня потряс больше, чем счет провизии! – с серьезным видом проговорила студентка. Специально не выдавая эмоций, девушка хотела посмотреть насколько быстро Федор оценит ее шутку. Увидев эмоцию Федора, Савельева рассмеялась как ни в чем не бывало, словно и не было недавнего раздражения. Вытирая слезы ладошками молодые люди смотрели друг на друга, как в первый раз. В этот момент невидимая стрела внезапно поразила сердце Григорьева.

– А она ничего с юмором, да и фигурка как у стюардессы, – подсказал внутренний голос.

До этого момента ни одна из пассий с которыми он весело проводил время на протяжении нескольких лет не смогли тронуть его сердце. Ощутив непонятное чувство, которое закралось в сердце, Федор неожиданно вспомнил медсестру и ее облик. Сравнивая Кристину с Оксаной, Григорьев признавал Савельеву более интересной как в общении, так и по внешним данным. И если медсестра всегда с ним соглашалась и мастерски обходила сложные моменты в общении, которые могли привести к ссоре, то Кристина была очевидной противоположностью. Казалось, что она всегда готова к схватке в любом месте и в любое время с кем бы то ни было.

– Возможно в этом и заключалась ее привлекательность и шарм помимо внешних данных, – про себя размышлял Григорьев.

Нахальным образом рассматривая девушку, он отмечал про себя ее идеальную фигуру, красивое аскетичное лицо и пухлые чувственные губы. Кофейного цвета глаза смотрели на оппонента с вызовом. Но больше всего притягивали волосы, которые струились по плечам студентки русыми локонами. Переводя взгляд ниже, Федор, как мальчишка уставился на упругую грудь студентки не в силах оторваться. В этот момент ему захотелось прикоснуться к ней рукой и ощутить то непередаваемое ощущение счастья и познания. Тут же он представил себе, как снимает с нее легкую блузку обнажая грудь красавицы. Словно прочитав порочные мысли мужчины, Савельева недовольно сверкнула глазами. Поймав взгляд студентки, Федор покраснел как рак. Периодически отбрасывая с челки прядь волос, Кристина также оценивающе смотрела на мужчину. Ей нравилось, что Федор обладал спортивной фигурой, где накаченные мышцы на руках свидетельствовали о том, что он может за себя постоять. Легкая трехдневная щетина на лице не отторгала, а наоборот придавала мужественности. Серые глаза смотрели на оппонента властно и строго. Небольшой шрам над левым глазом, который рассекал бровь пополам свидетельствовал о неспокойной юности. А самым главным было то, что Федор Григорьев был старше ее на девять лет. Не считая однокурсников потенциальными женихами, Кристину тянуло к более старшим мужчинам.

– Так и будем друг друга рассматривать? – не выдержав немой сцены первой спросила Савельева.