Жанна жалась к Гевальту, растерянно улыбалась и робко махала рукой. Великолепная белоснежная лестница вела все выше и выше, через многоглазую толпу, через небольшие парки. С каждым шагом хотелось исчезнуть, сбежать!

Ее бордовое платье стесняло движения. Вопреки моде, корсаж напоминал доломан, в котором явился сам князь. Золотая шнуровка, узкие рукава, наглухо застегнутые пуговицы. Лишь тонкие узоры вышивки змеились по подолу юбки и рукавам, украшая платье.

Светские львицы снисходительно рассматривали Жанну. Они щеголяли обнаженными плечами, сверкали колье на декольте, однако же, не могли соперничать с этой обворожительной и воздушной красотой.

– Не так уж и красива. – Фыркнула какая-то благородная дама, прикрываясь веером.

– Не завидуй, Вера. – Надменно изогнула бровь вторая. – Ей уже почти тридцать, а выглядит все так же юно и свежо.

– Когда рядом такой блистательный кавалер, любая серая мышка преобразиться. К тому же, все это – магия. Не более.

Жанна и Фауст поравнялись со сплетницами и обе в раз умолкли, подобострастно склоняясь в реверансе.

Истерическое, восторженное веселье, серпантин и конфетти, хруст цветов под туфельками. Маски скрывают смеющиеся лица, обезображенные экстазом, шуршат юбки, веера, скрипят сапоги мужчин.

– Обществу давно не хватало свежей крови. – Какой-то господин в маске быка ткнул локтем соседа. – Хороша, изящна! Цветок среди сорняков!

– Не по вашу честь, маркиз. – Хохотнул его приятель. – Вериец нарежет вас в мелкую стружку, смотрите, как сверкает глазами.

– Да, с таким не поспоришь. – Протянула «бычья голова». – Но ведь бал существует для танцев!

– Вам придется выстоять очередь. – Подал голос третий мужчина в простой черной маске из бархата. – Желающих слишком много.

Музыка менялась от пролета к пролету, то застывая в тоске, то восторгаясь. В конце концов, оглушенная, Жанна слышала лишь стук собственного испуганного сердца. Реверансы, белозубые оскалы, блеск дорогой и кричащей роскоши. Смертные шептались, обсуждая ее и Фауста. Их мысли метались от восхищения до зависти и вожделения. Поток волнующихся людей не иссякал.

«Во имя Лорин! Когда это закончится»

Капельками пота покрылся лоб от волнения, взмокли ладони под кружевными перчатками.

«Не бойся, моя королева. Они думают, что приручили тебя, но каждый из них не стоит твоего внимания. Ты – самое могущественное существо среди этих аристократов. Они должны дрожать перед тобой, а не ты перед ними»

Вериец с достоинством кивнул какому-то мужчине в лиловом бархатном костюме. Жанна повернулась к незнакомцу.

«Это он! – Вздрогнула красавица, крепко, до боли, сжав локоть князя. – Каждая клеточка моего тела жаждет наброситься на него»

«Это – он, – подтвердил Фауст, не подавая ни малейшего признака смущения. – Держи себя в руках»

Мужчина усмехнулся, точно услышал, о чем говорят Фауст и Жанна, белозубая улыбка сверкнула на лице. Расшитый серебром мундир, высокая худая фигура. Во всей его породистой и величественной позе было что-то чужое, опасное, таящее в себе скрытую угрозу.

Мучения только начались. Взгляды целились в ее спину, шорох мыслей и слов звучал отовсюду, точно стая взбесившихся мышей скреблась в каждом углу.

«Как в Маледиктусе,» – подумала Жанна.

Золоченые залы, зеркала, пышная, дерзкая обстановка кидалась на нее со всех сторон. Навстречу, овеянный почестями, вышел сам Альберт Свейн. Ее проклятье, ее первый враг и правящий король династии дель Контадо, затмил своим роскошным и напыщенным видом всех собравшихся.

– Вы ничуть не изменились, дитя мое!

Все то же пренебрежение на лице, любопытный цепкий взгляд хищника. Картины прошлого пронеслись нестройным хороводом в голове.

Жанна вдохнула воздух полной грудью, вспомнила голодные до чужой боли янтарные глаза Истинных на церемонии Уз крови. Прекрасное лицо лоринки озарила ангельская улыбка, от которой у Альберта Свейна прошли мурашки по коже.

– Истинные меняются внутри, ваше величество. – Она чуть поклонилась, точно корона Вереса все еще украшала ее голову, прошила насквозь гнилую душу ни на день не постаревшего вельможи.

«Ты обратил его» – Возмущенно бросила Жанна.

«Таков был уговор, моя королева. Но… теперь он в вашей власти так же, как все верийцы. И он это знает»

Это придало уверенности. Ее заклятый враг – всего лишь раб. Он жаждал обрести могущество над людьми, но переиграл сам себя. Как только она снова сможет владеть Нитями судеб, – Альберт Свейн будет молить о пощаде!

«Будь осторожна, моя королева. Смертные не должны догадаться»

Почему, ну почему он не был рядом с ней, когда Истинные бросали колкие замечания, смеялись над чужестранкой, ее неопытной, чистой душой?

«Но ведь был Эрик Раск, – вспомнила Жанна. – Его братья, его советы, его шепот в голове. Его Тайная канцелярия»

– Первый танец – королю. – Альберт Свейн небрежно взмахнул рукой, зазвучала музыка.

Лоринка покинула теплые ладони Фауста, шагая навстречу своим страхам и своей ненависти.

Гости послушно разбились на пары, замелькали серебристо-лиловыми, золотыми, голубыми и бордовыми пятнами, повторяя символику Сантера, Гевальта, Свейна и Жанны. Легкая и грациозная в танце, девушка приковывала к себе взгляды.

– Как далеко может завести зимняя охота в свите герцога. – Произнес ей на ухо король.

– Вы даже не представляете, ваше величество, – игриво отозвалась Жанна. – Какое чудовище вы создали!

– Все чудовища повержены. – Рассмеялся Свейн. – Вы – не исключение. Ваше предназначение не изменилось: рожать потомство, слушаться мужа.

– Ошибаетесь, ваше величество. – Мстительно фыркнула Жанна. – Вы ведь теперь – полукровка? Я узнаю запах медленно тлеющей Души, связанной Ритуалом. Если вы и хотели возвыситься, заключив выгодную сделку, то вам не повезло с высшими силами: вы продали меня за бессмертие и оказались в моей же власти.

– Глупая девчонка! – Все так же высокомерно рассмеялся король. – Вы живы благодаря заступничеству моей скромной персоны. И остаетесь верноподданной Оринберга, пока это угодно мне и королю Джареду.

– Но это не умоляет вашей жалкой роли, Альберт. Поверье, однажды я потребую оплату за все, что вы совершили.

Жанна учтиво поклонилась, прерывая танец.

Восторги и речи в честь спасительницы длились бесконечно долго. Жанна ни на шаг не отходила от князя. Тоска, будто было утрачена сама свобода, не оставляла ее. Так чувствует себя дикий зверь, которого пытаются приручить и задобрить кусками мяса. Но зверь точно знает – верить чужим рукам нельзя. Этот инстинкт под кожей. В крови.

Лино ди Герра невозмутимо веселился в обществе молоденьких дам. Слава о любвеобильном верийце прочно укрепилась в умах оринбержских красавиц. Каждая мечтала получить свой знак внимания, произвести впечатление. Конкуренция забавляла герцога, он беззастенчиво стравливал между собой юных мечтательниц.

Пара изысканных жеманниц попыталась разлучить Фауста и Жанну, но князь вежливо дал понять, что не настроен на светское общение.

Блестящие кавалеры беспечного поколения так же попытали свое счастье. Их глаза светились пьяной похотью, самоуверенностью и задором молодости. Они красовались перед девушкой, напоминая павлинов, что трясут бесполезным хвостом перед самкой, наперебой сыпали комплименты. Такие же дешевые и пустые, как их не в меру пылкие головы. Эти юнцы никогда не видели настоящей войны, хотя и носили чины, ордена. Их богатые родители позаботились о родовитых потомках, вовремя отправили отпрысков за границу.

У большинства из них теперь не было наставительных маменек и суровых папенек, но было наследство. Были земли и титул, а восстанавливать разоренные земли пришлось простолюдинам.

Лоринка холодно кивала каждому, благодаря за оказанное внимание.

– Настала моя очередь похитить вашу спутницу, князь.

Все внутри сжалось, точно пружина. Жанна жалела, что сабли остались в доме, окруженном жасминовыми кустами. Ее Дары взывали о мщении, а кровь вскипала.