Нина уезжала на два дня раньше. Я с болью чувствовал её отъезд, и что нужно будет найти слова, чтобы с ней попрощаться. И… объясниться! «Это было на берегу моря, в первую полночь нашего знакомства. Я точно знал, что ангел был там, и море, и я, и звезды, и луна видели его. Этим ангелом была ты! Теперь ты – посланец с небес. Ангел во плоти. А нам, невзрачным неприметным простакам, следует дорожить удачей, если повезет встретить ангела, подарившего им свою красоту», – я мучительно подбирал слова, чтобы рассказать Нине о своих чувствах. Сколько раз я чувствовал себя «маленьким и незначительным» после того, как меня с порога отвергла девушка. Может быть, с её стороны это лишь мимолетное увлечение в отпуске, а может, всё перерастёт в серьезные отношения, превратив жизнь в нескончаемую череду счастливых моментов. Кто знает? А вдруг? От одной только этой мысли я чувствовал непередаваемое воодушевление. Меня бросало в дрожь от мысли о высшей любви, которая накрывает целиком и полностью.
Мы пришли на любимый пляж в последний раз и легли, отдавшись спокойствию. Я мог бы прийти на наше место и на другой день, но я берег пляж в своей памяти, каким оставил его с Ниной именно в этот день. После прощального купания я проводил Нину до номера. Она пригласила меня войти. Я первым наспех принял душ, дабы смыть с себя соль. Нина после душа, развязав узел полотенца, полностью обнаженная, предстала во всей своей красе. Она была великолепна: округлые пропорции равных по охвату груди и бедер, тонкая талия, плоский живот, грудь – второго размера с грудными наконечниками цвета кофе с молоком, длинная шея, приподнятые на затылке пышные волосы. Я ощущал в организме изысканный трепет, как будто что-то проникало в него и вот-вот должно было оттуда выпорхнуть. Но уже через секунду меня бросило в жар от стыда, потому что чувства, которые вызывала картина в зеркале шкафа, никак не соответствовали кукольной красоте девушки. Я был намного выше и крупнее Нины, челка после душа спадала на лицо, оторопелые глаза, припухшие губы, сваливающийся живот.
– У тебя красивые ключицы, – смутившись, сказал я ни к месту тем тоном, каким обычно говорят другую фразу.
– Я знаю. Спасибо, – ответила она, и легко, очень осторожно поцеловала.
Я, вместо слов, едва касаясь губами, просто поцеловал её в ключицу. Нина придвинулась ближе, обняла меня, той же рукой задернула штору на окне и сокровенным полушёпотом сказала:
– У нас три часа до шаттла.
Я был совершенно раздавлен прежде незнакомой неуверенностью в себе и стеснением. Боялся ударить в грязь лицом, сделать что-то неправильно. Этот страх сделать что-то плохо или показаться смешным меня ощутимо сковывал. И еще как. Все равно тебе в жизни доведется попробывать многое и разное, утешал себя я. А для этого придется побывать и нелепым и смешным. И когда я перестал бояться, меня накрыло волной чувств! Мне пришло на ум то, что я хотел бы совершить, пойдя на поводу влечения. Я с такой убедительной ясностью представил, как между ними разворачиваются будующие события. И хотя Нина пыталась сопротивляться моему видению, ей, столкнувшись с силой, которую необходимо обуздывать, наверное было сложно находиться в такой близости с самым медвежастым из ее парней. А я не мог поверить своему счастью. Ту ночь я запомнил навсегда. Это было в первый раз, когда у меня был секс.
Прощальные слова, которые тщательно готовил, так и не были произнесены. Та, которую я полюбил всем сердцем, опередила меня, сказав при расставании: «Вень, прости, ты хороший парень, но мы не можем быть вместе. Однако можем остаться друзьями, если ты захочешь». Да, именно так она сказала. Для Нины отношения, как я понял позднее, были чем-то вроде дорожной карты – «занимаюсь любовью и сразу ухожу». Простым жестом: приближение и забвение, когда каждый остается самим собой. Для меня же случилось то, чего я так боялся, когда и звезды, и луна, и солнце надо мной померкли и больше не светят.
***
Каждый день я вставал, делал всё что надо для оптимального функционирования организма и реализации своего потенциала. В соответствии с формулой, наибольшую важность представляли такие здоровые привычки, как зарядка, достаточный сон, работа, как возможность личностного развития, выполнение обещаний, доверие коллег и так далее. Далеко не всё из перечисленного удавалось мне идеально, но я старался. От месяца к месяцу результат практически не менялся и находился в границах от 145 до 158. И соответствовал верхнему уровню периода «Жизнь могла быть более интересной, чем есть».
В плане карьерного роста у меня всё как-то не складывалось: взаимоотношения с некоторыми коллегами, зависть, интриги (в творческой среде это не редкость). К возрасту Иисуса моя позиция была редактор новостной ленты. Минусы профессии известны всем: эмоциональная перегрузка, ненормированный график, большая конкуренция за первое освещение события, а также ответственность за слова и приведенные в репортажах факты. Я часто зашивался на посменных дежурствах, лекарства от диабета и терапия не помогали, донимали лишний вес и неудовлетворенность жизнью.
Я стал все чаще задумываться о характере своей работы, о ее смысле и предназначении, и о том, как все это влияет на качество жизни. Восемь лет в журналистике дались мне тяжело – как физически, так и психологически. Даже мама сказала мне: «Ты больше не юнец. Почаще заглядывай в паспорт». Я понимал, что некруто и непрестижно быть толстяком в окружении стройных известных людей, шастающих по отделам канала и настаивавших на своем совершенстве. Ведь для них лишний вес— признак лени, отсутствия дисциплины и нездоровые, неправильные привычки.
Легко проверить, думал я, что, если бы я мог работать намного меньше, то стал бы намного счастливее. Мать на мои мысли ответила философски: «Если не хочешь работать, найди себе любимую работу». Я решил уйти с телеканала, когда становится очевидным осознание расхождения между жизненными целями и смыслом существования. Руководство, надо отдать ему должное, пошло мне на встречу, переведя на гибкий график работы. Но, как оказалось, временно, пока через полгода они не нашли человека на мое место. Канал предпочел «свежую кровь» и более низкую зарплату.
Но я какое-то время радовался, поднявшись на эту вершину, презрительно глядя сверху вниз на свою прежнюю жизнь, полную напряжения, фастфуда и дефицита сна. Тогда я с легкостью отказался от поддержки знакомых и коллег. А также от устойчивых неправильных привычек и нездорового образа жизни.
У меня наконец появилось время, чтобы многое испытать и все начать заново. Я решил бороться с весом, думая о ремонте организма. Определив связь, я понимал, что требуется такой настрой, такая программа перезагрузки, которая позволит изменить привычки в новых обстоятельствах. Самое трудное в случае с диабетом второго типа – это не профилактика и даже не успех в его лечении. Важнее всего то, что будет дальше. Это не перелом ноги, которая после гипса и лечения становится как новая. Это постоянная борьба с весом за счет диеты и регулярной физической нагрузки. И это на всю жизнь. Я знал, что многие люди добиваются поразительного снижения веса, садясь на кето-диету с очень низким содержанием углеводов. Сторонники этой диеты радостно пьют огромные чашки кофе с большим количеством сливок. И уже очень скоро они начинают хлестать эти сливки прямо из пакета. В отличие от подобного подхода, как было у меня заведено с юности, я постоянно утруждал себя маниакальным подсчетом калорий, так как считал, что калории все равно важны.
Теперь утренний распорядок у меня был очень плотный. Я взвешивался, измерял давление, варил кофе, измерял сахар в крови. Потом надевал кроссовки и отправлялся на пробежку. Фиксируя в приложении для подсчета калорий всю еду, которую съедал. Такая игровая форма борьбы за здоровье помогала мне не расслабляться. Подсчеты всего и вся, что можно было измерить – это были те наружные строительные леса. Это был стержень моей повседневной жизни.
