Потом смирился. Ведь цари – от бога.

Какого бога, люд не стал вникать.

Кроме всего, с улыбкою слащавой

С телеэкранов трезво, не спьяна

Всем куча смрада счастье обещала,

Поскольку богатейшая страна.

От радости доверчиво вспотели

Все те, что дружно крикнули «ура».

Поверили, что царь при смрадном теле,

Творец любви к народу и добра.

Гримасу посчитали за улыбку,

За проявленья долга и забот.

Людишек ободрал он, будто липку

И опустил в пучину нечистот.

Творенье из фекалий оборзело,

Оно разбойной своре – друг и брат.

С телеэкранов на людей глазело,

Распространяя тупо телесмрад.

Подобного ни в притче, ни в былине

И даже в басне не найти простой.

…Там правит куча мерзости поныне

И бронзовеет подлость и отстой.

Безумие выбора

Все пряники нарисованы

На окнах поезда смачно

Главного мизантропа

С множеством сытых свит.

От лживых словес весёлые,

Вы верите, что удачно,

Вступили в союз холопов.

Безумен ваш аппетит.

Вы верите, что успешно

Продали дальних и ближних,

Отчизны уклады нестрогие,

Грядущего светлые дни.

Вы сделали выбор грешный,

За пряники и коврижки…

Они не для вас, убогие.

Удачной вам беготни!

Вы ведаете, что за этим -

Безумье чужого блаженства,

Но нарисованный пряник

С рожденья в больной крови.

Преступного круга дети,

Поклонники пошлых жестов,

Из непотребной дряни

Вылеплены холуи.

Вогнали вас в срам не кнутами

По клановому хотенью,

А пряничными портретами,

Растаптывая сердца.

Безумный козёл на татами

Борется с собственной тенью.

С закатами и рассветами

Логичного вам конца!

Современная история

На землю в день весенний

Плевали облака.

Косил батрак не сено,

Косил под дурака.

Косил он под шпиона

Британского ворья,

Чтобы низвергнуть с трона

Продажного царя.

В ромашках, под ракитой,

Валялся не помёт,

А малогабаритный,

Надёжный пулёмёт

Примчался царь в карете

На ранний сенокос.

С охраной на рассвете.

Решил задать вопрос.

Ведь травку косят летом,

Здесь всё, как дважды два.

А в мае, по приметам,

Не косится трава.

Царь был, конечно, местный,

Но лондонский агент,

По жизни вор известный,

Продажный с малых лет.

Но звание майора

Не зря батрак имел.

Царя без разговора

Он отстранил от дел.

Он расстрелял в овражке

Монарха не спеша.

Вина хлебнул из фляжки,

Воспрянула душа.

Охрану, между прочим,

Он тут же положил.

С такими днём и ночью

Ни разу не дружил.

Косарь он непутёвый,

Тут никаких чудес.

Но гадов бил толково

Он имени небес.

Можно сказать, апостол

И диверсант на «ять».

Он к нам Всевышним послан,

Чтоб малость пострелять.

Сказал культурно, вроде,

В небесную он синь:

«Патроны на исходе.

Посылку жду. Аминь!».

Взгляд в будущее

Я наблюдаю…

Дали форс-мажора.

Вокруг всё ново,

Но свершится скоро.

Сдружился тесно

С дыркою в заборе.

Быть интересно

Мне при форс-мажоре.

Смотрю я зорко

В то, что невозможно,

Что мышь из норки

На кошачьи рожи.

Я вижу тени

В призрачном грядущем.

Хитросплетеньям

Малый срок отпущен.

Давно их вижу,

Проплывают мимо…

Здесь так престижно

Быть почти незримым.

В смешном режиме,

Новой перестройки

Проходит лживый

Курс шитья и кройки.

Стай голубиных

В будущем с лихвою.

Тишь, что лавина,

Но подобна вою.

Подобна слишком

Воплям, стонам, лаю.

Её, услышав,

В мыслях проклинаю.

В грядущем голом

Тень страшится шока.

Над ними птицы -

Пошлость и дешёвка.

Пусты котомки

Дали бесполезной.

Спешат потомки

В темноту и бездну.

Летний парк

Быстро из-под клёна

В парке городском

Выбралась гулёна

Резво, но ползком.

Поднялась с коленок,

Встала в полный рост.

Встречи за бесценок,

Радостей – до звёзд.

Пьяная частично,

В целом, налегке,

Вертит носом птичьим,

С плавками в руке.

Машет ими лихо

И зовёт под клён.

В общем, не бичиха

И не страшный сон.

Щуплая, что вилы,

Но стройна, что тень.

Как она любила

Тех, кому не лень…

Голова, что веник,

Или же копна.

Просто хочет денег

На стакан вина.

Задницы и спины

Видно за версту.

…Клёны да рябины,

Яблони в цвету.

Жуткое видение

Играют бесы по ночам в хоккей

На главном стадионе тёмной ночи,

И ни один холоп, да и лакей,

Явлением таким не озабочен.

Погиб свободомыслия протест,

А если ещё жив, то неказистый.

Они в наш мир пришли из страшных мест,

Из чёрных ям, ночные хоккеисты.

Законом стали жуткие дела…

Стучат по льду и клюшки, и копыта.

Очнитесь, не сгоревшие дотла,

Пока на жизнь надежда не убита!

Порою на ночной хоккейный корт,

Наполненный смешной, дешёвой блажью,

Является и самый главный чёрт,

Возможно, клон нечистого. Неважно.

Что тут гадать? В наш край пришли враги.

Какие же здесь могут быть вопросы?

В ночном унынье не видать не зги,

Но радостно хвостатым кровососам.

Мы гибнем на разграбленной Земле…

Но есть ли для волнения причина?

Быть может, мне мерещится во мгле

В кольце охраны мощной бесовщина.

Быть может, нынче всякий бес – нам брат.

Да пусть гоняют шайбу с холуями,

И ветер к тучам поднимает смрад

Десятки лет над нашими краями.

Пускай резвятся. Надо отдохнуть

Порой и бесам ночью от разбоя.

А мы уж обойдёмся… как-нибудь,

Всё больше нас под крышей гробовою.

Осеннее утро

По утренней октябрьской заре

Природа проверяет нас на крепость.