— Это еще одно убежище?

Тентил подошел к другому креслу и сбросил плащ, перекинув его через руку, прежде чем положить на стол.

— Нет. Принадлежало цели.

Она на мгновение замерла, затем покачала головой и пробормотала:

— Думаю, спать в квартире мертвеца все же лучше, чем у Каллиона, — она нахмурилась и снова посмотрела на него. — Скольких ты убил?

Он выдержал взгляд, но ничего не ответил, так как не знал ответ.

— Глупый вопрос, да? Не думаю, что я даже хочу знать, — она запустила пальцы в волосы и прикусила нижнюю губу. — Можешь хотя бы сказать, нравится ли тебе это?

— Только один раз.

— Один?

Тентил кивнул, подошел к раковине и провел тыльной стороной ладони по прибору. Из крана потекла горячая вода.

— Каллион.

— Ох…

— В остальных случаях ничего особенного не чувствовал, — он выключил раковину и повернулся к ней лицом. Ее глаза были прикованы к нему, голова слегка наклонена, но он не мог прочитать выражение лица, не мог угадать мысли. — Там есть горячая вода и душ.

Глаза Абеллы округлились, губы приоткрылись, брови высоко поднялись.

— Душ? Правда?

Он кивнул, не в силах сдержать от улыбки.

— Иди.

Черно-синие волосы веером рассыпались по плечам, когда она отвернулась от него и выскочила за дверь спальни.

Несколько мгновений спустя в ванной зазвучала вода, а затем раздался голос Абеллы.

— О, Боже мой, да!

Грудь Тентил наполнилась внезапной гордостью. То, что такая простая вещь, как горячий душ, могла вызвать в ней такую радость, было чудом, и он был катализатором ее радости. Осознание того, что он принес немного счастья, каким бы маленьким и мимолетным оно ни было, доставило Тентилу чувство удовлетворения, которого он никогда не испытывал. Он подошел к двери спальни и прислонился к внутренней стороне рамы, скрестив руки на груди и закрыв глаза.

Глубоко в его самых старых, смутных воспоминаниях были несколько разговоров между его родителями, тихих моментов, которые до сих пор казались несущественными. Он вспомнил, как мать подарила отцу новую сумку, сшитую ею из кожи и сухожилий, с маленькими узорами, выбитыми на клапане, удовлетворение на лице отца и гордость на лице матери. Или когда отец после долгой охоты принес домой большой пучок крошечных фиолетовых цветов и вручил их матери Тентила. Именно такие она использовала для приготовления своей любимой краски. Они смотрели друг на друга так, словно больше никого в мире не существовало.

Теперь Тентил понял кое-что новое, то, чего он не осознавал раньше, то, чего никогда бы не узнал без Абеллы — он мог получать радость от удовольствия своей пары. Делая ее счастливой, он чувствовал себя счастливым… и это была не та эмоция, с которой он был хорошо знаком.

Он открыл глаза при звуке ее шагов. Она появилась в дверях ванной, поймала взгляд, ухмыльнулась и закрыла дверь.

Сердце Тентил пропустило удар, это первая улыбка, которую он увидел от нее с тех пор, как они танцевали в Искривленных Пустотах, и он забыл, какой лучезарной, какой заразительной она была. Тепло пронзило его грудь и распространилось по всему телу, он сам не смог удержаться от усмешки.

Возможно, у меня все-таки есть шанс сделать ее счастливой.

До него донесся новый звук из ванной, несмотря на приглушающий эффект закрытой двери — нежный шелест ткани. За этим последовало изменение тона падающей воды, Абелла вошла в душевую кабинку.

Она издала долгий, низкий стон.

Удовольствие в ее голосе переключило мысли Тентила в другом направлении. Так ли она будет звучать, когда они соединятся? Он видел ее обнаженное тело, когда она была без сознания на конспиративной квартире, но ему каким-то образом удалось сосредоточиться на лечении ее ран. Теперь он не мог не представить, как вода каскадом стекает по обнаженной коже с кончиков маленьких розовых сосков к холмику и подтянутым бедрам.

Он застонал от боли, когда член встал, опустив руку к паху, чтобы обхватить пульсирующий ствол через штаны. Сколько времени прошло с его последнего оргазма? В обществе Абеллы время потеряло значение. Возможно, прошли дни. Не то чтобы его собственная рука принесла большое облегчение. Все, что он делал для себя, было пустым, бессмысленным, не приносящим удовлетворения. Лечение симптома, а не причины.

Он нуждался в ней.

Заставив себя поднять руку, он прошел в спальню, снял рюкзак и поставил его рядом с собой, а сам сел на край кровати. Как только он снял ботинки и отставил их в сторону, он стянул рубашку через голову и бросил ее рядом с рюкзаком. Ласка прохладного воздуха на обнаженной коже ничуть не ослабила желание, горящее в его венах. Он сжал руки в кулаки и положил их на бедра, склонив голову.

Я могу сосредоточиться на прошлом. Я контролирую себя.

Из-за двери ванной донесся другой звук — музыка. Его пара пела.

Тентил поднял голову и уставился на дверь, его уши затрепетали, когда песня стала низкой и нежной — такой нежной, что он с трудом расслышал ее сквозь барьер и шум падающей воды. Сам того не желая, он встал и направился в ванную, его разум был затуманен дымкой, созданной очарованием сладкого голоса его пары.

Он наклонился вперед, прижимая руку и ухо к двери. Ее голос неуклонно становился громче, по мере того как она продолжала петь. Несмотря на то, что переводчик давал ему знание каждого отдельного слова, он не мог до конца понять их значение, когда они соединялись в песне, но ему было все равно, потому что она пела, и это было прекрасно, особенно после долгого молчания.

Песни менялись несколько раз, пока он слушал Абеллу в течение пятнадцати или двадцати минут, у каждой была своя мелодия, ритм и слова, но ее голос оставался неизменным. Она звучала беззаботно. Счастливо.

Я хочу, чтобы она всегда звучала именно так.

Даже когда она выключила воду, Тентил не мог заставить себя отойти от двери. Ее слова сменились приятным мурлыканьем, таким же чистым и чарующим, каким было пение. Он сжал пальцы на двери. Он никогда бы не позволил Мастеру заставить ее замолчать. Никогда бы не позволил этому миру или какому-либо другому забрать ее у него.

Щелчок внутренней ручки был его единственным предупреждением, прежде чем дверь открылась, дав ему долю секунды, чтобы выпрямиться. Абелла ахнула и застыла в дверном проеме, все еще держась одной рукой за ручку, и удивленно уставилась на него.

Тентил окинул ее пристальным взглядом. На бледной коже появился здоровый розовый румянец, а темные мокрые волосы рассыпались по плечам, на их кончиках выступили капельки воды. Она была одета только в старое полотенце, обернутое вокруг торса. Оно открывало верхнюю часть ее груди и заканчивалось на середине бедра, демонстрируя длинные ноги.

Этого единственного взгляда было более чем достаточно, чтобы вновь разжечь желание Тентила. Оно с ревом ожило внутри, закружившись огненной бурей и заполнив все тело.

— Ты все это время стоял за дверью? — спросила Абелла, заправляя прядь волос за ухо.

Он сделал шаг вперед, сокращая расстояние между ними. Абелла не отступила, она просто откинула голову назад, чтобы не отрывать от него взгляда. Теплый, влажный воздух в ванной комнате только усилил аромат, который окутал его и добавил похотливую нотку к затянувшемуся туману в сознании.

Тентил поднял руку и провел тыльной стороной пальцев по ее щеке. У нее вырвался прерывистый вздох. Он провел пальцем ниже, по изящному изгибу ее подбородка, по изящной линии шеи, по нежной выпуклости грудей. Она задрожала, груди напряглись под полотенцем. Его глаза следовали за тем местом, к которому он прикасался. Он был заворожен реакцией ее тела, очарован ароматом, восхищен ощущениями.

Он встретился с ней взглядом. Желание горело в зеленых глубинах ее глаз.

Его тело напряглось, и он стиснул зубы. Инстинкт взревел, требуя обладать ею, овладеть, сделать своей.

— Тентил…

Хотя она просто произнесла его имя, насыщенный тайнами голос говорил бесконечно больше.