Но молчание казалось единственным подходящим ответом в этой ситуации.

Корелти прищурилась и покачала головой.

— Дисциплинированный только тогда, когда тебе это выгодно. Ты недостоин его благосклонности.

Отступив в сторону, она рывком открыла дверь.

Тентил повернул голову вперед и шагнул через дверной проем в темную комнату, больше не уделяя Корелти своего внимания.

Покои Мастера представляли собой круглую комнату с высоким заостренным потолком, на котором постоянно крутились изображения, подобные тем, что были во внутреннем дворе — случайные проблески туманностей и крошечных звезд среди глубокой черноты. Стены были окутаны густой, непроницаемой даже для глаз Тентила, тенью. Он был уверен, что в темноте скрывались потайные двери, возможно, даже одна из них вела в личные покои Мастера, но не мог знать наверняка.

Единственный источник света в комнате исходил из центра потолка в виде конуса, как будто поднимаясь из темноты самой Пустоты. Свет падал прямо на простой деревянный стул, расположенный в центре комнаты, и освещал серые камни пола на несколько метров вокруг единственного предмета мебели.

— Сядь.

Голос доносился отовсюду одновременно, огибая комнату, как будто он скорее подчинялся законам акустики, а не находился в их власти. Тентил хорошо знал его, голос Мастера был единственным, что он слышал за многие годы после того, как был доставлен в Бесконечный Город еще юнцом. Глубокий и плавный, он был прерван едва уловимым, хриплым шепотом, который придавал ему потусторонний оттенок. Тентил подошел к креслу, повернулся и сел. Его желудок скрутило в узел, но он не позволил этому ощущению отвлечь его, он отогнал свои мысли.

Наступившую тишину нарушал только звук сердцебиения Тентила в его собственных ушах, медленный стук, который, казалось, пронизывал всю комнату. Тентил достаточно часто сталкивался с этим, чтобы знать правила игры, знать склонность Мастера к неуверенности и страху.

Он услышал шорох ткани позади себя. Мгновение спустя что-то коснулось его правого плеча. Он посмотрел вниз и увидел, как длинные пальцы Мастера в перчатках обхватили его плечо. В течение многих лет Тентил ни разу не слышал ни звука, когда Мастер двигался. Либо Мастер становился беспечным, либо чувства Тентила были острее, чем когда-либо.

— Покажи мне, — сказал Мастер.

Тентил отогнал воспоминания, сосредоточившись только на настоящем — на холоде в воздухе, на вечно надвигающейся темноте над головой, на хронической боли в горле, на сильных, тонких пальцах, положенных на его плечо.

Пальцы сжались.

— Ты испытываешь мое терпение, Тентил. Твоя воля сильна, но я получу то, что хочу. Отдай это мне и избавь себя от дискомфорта.

Ты уже знаешь, подумал Тентил.

— Да, это так, — сказал Мастер. — но я хочу видеть твоими глазами. Истину нужно исследовать со всех сторон, чтобы понять ее. Я вынесу суждение, как только увижу твою точку зрения.

Мастер изображал себя всеведущей фигурой, всезнающим существом, связанным с Пустотой, которая касается всего. Но даже Тентил, проведший ранние годы на примитивной планете, воспитанный примитивными существами, знал лучше. Здесь не было никакого мистицизма — Мастер использовал обширную сеть шпионов, хакеров и информаторов, которые постоянно передавали ему информацию. И которые постоянно присматривали за послушниками, пока те выполняли контракты на местах.

Первые признаки вторжения появились в виде давления на задворки сознания Тентила, казалось, ледяные пальцы погружаются в его мозг, отчего по спине пробежал холодок. Это присутствие было столь же притягательным, сколь и холодным — в подсознании Тентила пробудилось желание вспомнить о своей миссии, но он сопротивлялся, много лет назад научившись распознавать подобные посторонние побуждения.

Давление в его сознании усилилось вместе с хваткой на плече.

Тентил мог сопротивляться, но не бесконечно, и чем дольше он продержится, тем больнее будет, когда его защита наконец рухнет.

Крепко зажмурив глаза, Тентил прекратил борьбу.

Мастер погрузился в сознание Тентила, перебирая мысли, как миротворец из Вечной Стражи, обыскивающий жилище преступника. Тентил сделал единственное, что мог, чтобы защитить себя — он вызвал воспоминания о ночных событиях, чтобы Мастер не копал глубже. Он начал с убийства члена банды Эргота и продвигался вперед. Ледяное прикосновение Мастера скользило по каждому воспоминанию, исследуя, подталкивая и тыкая.

Тентил не опустил человеческую женщину, пробел в памяти был бы слишком очевиден, и пристальное внимание Мастера усилилось бы, но он был осторожен, чтобы не вспоминать о своих чувствах к ней, кроме первобытной похоти. Он хотел обхитрить его, это было правдой, даже если это была лишь крупица всей правды.

Как только его воспоминания о вечере прекратились, он снова очистил разум, не позволяя размышлять ни о чем. Присутствие Учителя оставалось в голове Тентила, холодное и чуждое.

В комнате было тихо. Тентил не смел пошевелиться, готовясь к неизбежной боли от того, что Мастер проникнет глубже, стремясь выведать все. Его голова уже пульсировала, даже самое легкое из вторжений не обходилось без боли.

Наконец, Мастер нарушил молчание тяжелым, продолжительным вздохом. Его хватка на плече Тентила на мгновение усилилась, прежде чем он убрал руку. Давление ментального вторжения Мастера уменьшилось, но его присутствие в сознании не прекратилось.

Мастер прошел мимо кресла и встал перед Тентилом. Его темные, просторные одежды скрывали размер и форму тела, он был выше Тентила, по крайней мере, на полголовы, с кажущимся широким телом, но длинными тонкими руками. Тентил никогда не видел Мастера без его поднятого капюшона и черной невыразительной маски для лица, никогда не видел лица, скрытого за темнотой.

Никто не знал, как выглядит его лицо. Никто не знал его настоящего имени. Никто даже не знал его расы. В организации, основанной на секретах, возможно, наиболее тщательно охранялась личность Мастера.

— Ты помнишь свой родной мир? — спросил Мастер.

Тентил укрепил свой ментальный щит и покачал головой. Воспоминания, которые он сохранил с самых ранних лет, принадлежали ему, и он отказывался делиться ими.

К счастью, Мастер не стал проверять честность Тентила.

— Твой народ — жестокая раса. Сильная, быстрая и хищная. Едва ли больше, чем животные, — Мастер остановился и повернулся к Тентилу. — Я вложил в тебя много сил. Дал тебе цель. Знание. Обучил. Я заплатил не за то, чтобы иметь в своем распоряжении обезумевшее чудовище, я заплатил за хитрого, методичного убийцу. Сегодня вечером ты опозорил и себя, и мой Орден. Ты нарушил догматы, отверг учение и плюнул мне в лицо. Ты возжелал эту женщину, как дикое животное, потеряв всякий самоконтроль, и твоя глупость оставила сотни свидетелей расторжения контракта.

Тентил стиснул зубы и кулаки, когда присутствие Мастера снова проскользнуло в его разум. Ощущение усилилось, когда проникло глубже, вызывая толчки боли, подобные шипам, вонзающимся в череп. Он сосредоточился на небытии, на пустоте и сопротивлялся психическому натиску.

Мастер подошел ближе.

— Ты, безусловно, самый опытный из моих послушников. Никто другой не выжил бы в ситуации, которой ты избежал сегодня вечером. Только по этой причине я был снисходителен. Это в последний раз.

Слегка присев, Мастер приблизил свое лицо.

— Я сделал тебя тем, кто ты есть. И я больше не буду колебаться, чтобы уничтожить тебя. Ты понимаешь?

Смотреть на маску Мастера было все равно что заглядывать за край Вселенной. Если Пустота могла существовать внутри живого существа, то сейчас она была перед Тентилом. Укол страха запульсировал в груди, но он быстро перерос во что-то другое — гнев.

Его жизнь принадлежала ему. Он отказывался поддаваться угрозам со стороны кого бы то ни было, даже Мастера.

Подавив ярость, прежде чем она вырвалась наружу, Тентил кивнул. Если Мастер и почувствовал гнев Тентила, он никак этого не показал.