– Да, зачем это все нужно? – говорил я, трогая свою больную руку

– Скажу лишь одно. – он говорил так, словно хотел побыстрей уйти. – Они не с земли и даже не с нашей галактики. И скажу больше. То, что вы делаете этой действительно важно, а не просто какое-то дурацкое шоу. Все остальное тебя мало должно волновать.

На этом наш диалог закончился, мы вышли из чужой квартиры, и пошли к выходу.

Из-за всего сказанного, мне было не по себе. А особенно, из-за того, что во всем виноваты родители. У меня было ощущение, что меня предали, жестоко предали. И в тот момент мне казалось, я такое никогда не прощу. Все произошедшее в последние несколько недель для меня были как камнем по голове, мне предстояло все это переварить. Я даже не заметил, как этот чудила куда-то запропастился, и не понимал, как долго иду один. Я даже не помнил один ли ехал в лифте или нет.

Придя домой, я послушал упреки от родителей за то, что так долго не отвечал на звонки. Мне было глубоко наплевать на их слова и на их злость. Они были для меня пустым местом. Пока они говорили, я молча пошел к себе в комнату и закрыл дверь на замок. Они еще что-то кричали через нее, но из-за того, что я ничего не отвечал, они ушли и не разговаривали со мной еще неделю. Не раздеваясь, я лег на кровать. И думал.

 Я смотрел в потолок. Мысли, витавшие вокруг меня, все больше и больше затягивали в пучину скорби и разочарования. Я чувствовал себя преданным, брошенным. Казалось, что близких людей у меня никогда и не было, что всю жизнь я был один, а меня лишь обманывали, чтобы в конце удар под дых вызвал в первую очередь ментальную боль. Я не выдержал и тихо заплакал. Так, я пролежал до самой ночи, жалея себя, а затем, медленно заснул.

Знаете, я замечу по себе, что утро всегда лучше вечера. Утром и мысли проясняются, и думается легче. Жалость к себе куда-то ушла, я почувствовал силу в своих руках и мыслях и решил действовать постепенно. Тут же я написал Вике, потому что во мне еще чувствовалась нехватка информации. Она словно ждала моего сообщения и сразу ответила: “Хорошо, давай после школы поговорим”. Я закрыл телефон и начал собираться в дорогу.

Когда у меня хорошее настроение, во мне просыпается какая-то необъятная доброта ко всем вокруг. И вот идя в школу, я увидел маленького котенка. Он сидел около дырки, уходящей в подвал и жалобно, мяукал. Я постоял, немного смотря на него и бегая глазами в поисках его мамы. Но ее не было нигде видно. Поэтому я пошел в ближайший киоск, тот самый возле которого на меня напали те собаки, и купив пачку жидкого корма, вернулся к котенку. Он никуда не ушел, словно ждал меня. Я высыпал все рядом с ним, и содержимое начало быстро исчезать.

 Я не стал дожидаться конца его трапезы и пошел дальше в школу. По дороге мне показалось, как будто я забыл что-то очень важное, что-то такое, о чем не мог забыть. И тут, когда я практически подошел к школе, я услышал крик за спиной, который все объяснял.

– Саш, Саш, подожди.

Обернувшись, я увидел, что это был Кирилл. Он шел ко мне быстрым шагом, и на его лице была улыбка до ушей.

В этот момент у меня сложилась полная картина. Пока он шел, тысячи слов, которые были сказаны мне на протяжении последних нескольких дней, сложились в одно целое. Изображая собой отвратительную картину. Мне сказали: «Особенно Кириллу» ничего нельзя говорить. Все болтали про какое-то сражение, про какую-то дуэль. Также они говорили, что если я слышу мысли только четверых, то команды распределены. Кирилл, команды, молчание. Вывод, к которому я подходил, совершенно меня не радовал, более того, он меня пугал. Если все так, как я об этом подумал. То Кирилл, в противоположной команде.

 Мой лучший и единственный друг. Против него мне нужно было сражаться. Возможно, мне придется его… убить? Это был словно дождь зимой. Я испугался. Это было слишком тяжело. Мне захотелось тут же убежать, чтобы все выяснить, но он был уже рядом.

– Что с лицом? – спросил он, приобнимая меня за плечи. – А ты знаешь, какой скоро день?

– Не знаю. – пробурчал я.

– Не говори ерунду. – сказал он. – Скоро мой день рождения. Я, конечно, не хотел тебя звать. Потому что ты, как обычно, все испортишь. Но меня заставили поэтому…

– Вот и отлично, я тогда не приду. – сказал я, первое что пришло мне в голову.

– Эй, а куда делось чувство юмора? Конечно, ты был у меня первый в списке. В общем, в субботу, в пять у меня. Я тебя жду.

Он не дал мне ничего ответить и, пройдя рядом со мной, исчез в дверях школы.

Когда дверь закрылась, я тут же развернулся на каблуках и побежал обратно в сторону дома. Мне нужны ответы, и нужны они прямо сейчас. Поэтому я перенес нашу встречу с Викой с вечера, на десять часов пораньше.

 Первый урок была физкультура, поэтому я был уверен на сто процентов, она еще дома. Все так и оказалось. Я ни разу не остановился, пока бежал. Она сначала не хотела меня впускать даже в подъезд, но я принялся со всей силы бить по железной двери кулаком. Люди оглядывались на меня и уже открывались окна, чтобы крикнуть в мою сторону что–нибудь нелицеприятное, поэтому она все же открыла подъезд. После этого она еще пять минут не открывала мне дверь в квартиру, но, в конце концов, прозвучал звук поворота ключа.

– Кто в другой команде? – проговорил я, не дав ей ничего сказать.

Она стояла и злобно смотрела на меня, совершенно не понимая, зачем я ради этого пришел в такую рань. Мне все это надоело, поэтому я зашел в квартиру, закрыл за собой дверь и спросил еще раз только четче.

– Кто в другой команде?

Она все продолжала тянуть резину. Стояла осматривая меня с ног до головы, своим скептическим взглядом. Когда же я готов был взорваться, она произнесла.

– Света, Даша, Дима, Илья. – произнеся последнее имя, она осеклась, словно только сейчас поняла, почему именно я прибежал.

– Это все? – спросил я.

– И Кирилл. – наконец выдавила она из себя.

– Какого черта!

Крикнул я и бросил портфель в сторону, затем несколько раз ударил в стену, отчего кулаки тут же покраснели и вскоре распухли. Дождавшись пока я успокоюсь, она жестом пригласила пройти внутрь квартиры, я снял обувь и пошел за ней.

Мы сидели у нее в комнате. Я не был тут уже лет семь. Раньше тут было все по-другому. Яркие цвета обоев заменила обычная голая стена. Но появилось кое-что другое. Там появилось огромное количество картин. Их было около пятидесяти точно. Они были совершенно разные, не только потому, что было нарисовано, но и по стилю. Если присмотреться, то можно было примерно представить, какие картины были нарисованы, когда рука еще не окрепла, а которые нарисованные более опытным художником.

Мы какое-то время молчали, она потому что ждала, пока я начну говорить, я же потому, что не знал что говорить. Словно весь мир для меня исчез, оставив после себя белую точку в сером пространстве.

– Он мой лучший друг, Вик. Мой единственный друг. – сказал я, потирая кулаки. – А теперь я узнаю, что мы враги. Как это возможно? Почему так? Как вы это так просто приняли?

– Хочешь я расскажу, почему вы с Кириллом лучшие друзья? – я был удивлен этому вопросу, но все же решил узнать на него ответ.

– Ну, давай.

– Знаешь, почему вы начали лучше общаться именно в седьмом классе? Ведь раньше он прекрасно дружил и с Димой, с Егором и с Данилом. Когда мы узнали о том, что нас ждет. Он решил ни с кем из нас не общаться. Разорвать все связи, чтобы было проще. Тут увидел тебя. И решил: “А почему не начать дружить с ним”. Вот поэтому. Да не спорю, вы прекрасно ладите. Но первостепенная причина вашей дружбы, это желание не встретить лицо близкого за другой стороной баррикад.

– О, черт – проговорил я, хватая себя за голову – Мне, кажется, он будет вообще не рад.

– Мне кажется, он будет в ярости… либо разбит. Но что произошло, то произошло. Это уже не изменить

– Судьба. – тихо сказал я.

– Типа того. – ответила она