Вероника его не слушала, она пыталась вспомнить хоть кого-то, кому можно было бы довериться в такой ситуации. За шесть лет жизни все знакомые и друзья отвернулись от нее: кого-то обидел Виктор, кого-то оттолкнула она сама, боясь гнева Виктора. А теперь вот и позвонить некому.

Она листала список контактов в телефоне и вдруг натолкнулась на номер своего одноклассника. Он был в нее когда-то влюблен, она его сильно обидела и давно хотела попросить прощения, но не решалась. Тут почему-то Вероника подумала, что пришло время, и набрала его номер. Виктор вышел на балкон, и она могла спокойно поговорить.

– Алло, – сказал полусонный голос на другом конце трубки.

– Привет, Паша, это Вероника. Помнишь меня? – тихо ответила Вероника.

– Вероника…Конечно, помню, ты что, шутишь? Ты что, плачешь? Что случилось, ты где? Я сейчас приеду, – голос уже звучал бодро и взволнованно.

– Прости меня, Паша, я плохо поступила с тобой. И сейчас мне плохо. Не знаю, почему тебе позвонила. Помоги, забери меня отсюда, – уже рыдая и сбиваясь, сказала Вероника.

– Диктуй адрес, – серьезно ответил Паша.

– Пирогова, дом четыре, квартира сто шестнадцать, – прошептала Вероника, сама боясь того, что делает.

Не пошло и пятнадцати минут, как в дверь позвонили, Вероника попыталась было подняться, но не смогла: всё поплыло перед глазами, и она снова рухнула к стене. Виктор направился к двери и, не спросив, кто там, открыл ее.

– Что надо? – спросил он явно взволнованного и запыхавшегося молодого человека.

– Мне надо забрать Веронику. Она здесь? – ответил он Виктору.

– Не понял, а ты кто такой? – глаза Виктора начали наливаться кровью, и он попытался схватить за грудки Пашу.

Но это же не девушек бить! Паша давно занимался самбо, и его не так-то просто было сбить с ног. Паша перехватил инициативу, оттолкнул Виктора от двери и зашел в квартиру.

– Вероника, ты здесь? – крикнул в пустоту Паша.

– Я в зале, – тихо-тихо ответила Вероника.

Всё было как в тумане: неужели это правда происходит с ней.

Паша молниеносно ворвался в зал, увидел Веронику, избитую, с окровавленной головой. Она протягивала руку вперед и явно не могла встать.

Следом влетел Виктор и попытался снова схватить Пашу за руку. Но тут уже Паша себя не сдерживал– с одного удара он отправил Виктора в нокаут. Поднял Веронику на руки и вынес ее из квартиры. До машины он ее крепко сжимал в руках и шептал ей на ухо успокаивающие слова. Вероника не очень понимала, что же он говорит, но, чувствуя сильные руки и тепло его тела, нежность голоса, она ощутила, что ей стало легче и намного спокойнее.

Паша привез ее в травмпункт, где все побои зафиксировали и оказали Веронике нужную медицинскую помощь. До утра Веронику продержали в больнице, Паша не отходил от нее ни на шаг. Как только врач разрешил уйти домой, Паша отвез ее к себе в квартиру. Он жил один, ни семьи, ни детей у него не было, поэтому он мог позволить себе спокойно привезти в дом гостью.

***

Почти неделю Вероника лежала, спала и плакала, прерываясь на короткое время немного поесть, и то Паша буквально с ложечки ее откармливал. Раны физические затянулись раньше, чем душевные. На работе она взяла за свой счет, родителям ничего не говорила, на их звонки отвечала коротко, что всё хорошо и что ей некогда, много дел по хозяйству. Паша трепетно ухаживал за ней, не задавал вопросов, не лез с советами, просто был рядом в этот трудный момент ее жизни, служил ей поддержкой и опорой.

Вероника еще неделю прожила у Паши: он возил ее на работу, встречал после нее, она убиралась в его квартире, готовила им кушать, даже пару раз постирала и погладила его белье. Они жили как будто они пара, однако в реальности это было не так.

Когда уже исчерпали возможности дальше скрывать от родителей, которые просто рвались навестить дочь, пришлось признаться, что она больше не живет с Виктором.

– Вероника, сегодня мы с папой после работы к вам с Виктором заедем на чай, посмотрим, как вы. Может, чем помочь сможем, – сказала мама Веронике, позвонив в очередной раз дочери, чтоб узнать, как у нее дела.

– Не надо, мама, приезжать туда, меня там нет. Мы расстались. Приезжайте по другому адресу, я скажу куда. Я всё расскажу, – ответила Вероника.

– Через час будем, – коротко ответила мама.

Мама Вероники не знала, горевать или радоваться: в душе она была счастлива, что ее дочь смогла избавиться от этого маниакального деспота, но, конечно, было жаль потраченных лет и денег на квартиру.

Родители поддержали Веронику. Папа попытался вразумить Виктора, съездил к нему, но тот даже дверь не открыл, а лишь крикнул, что отдавать деньги за технику не собирается– это будет компенсация ему за моральный ущерб, который дружок Вероники ему нанес.

– Да подавись ты своей квартирой и деньгами! Тьфу, противно даже, – сказал отец Вероники и ушел.

Больше ни Вероника, ни ее родители Виктора не видели и не слышали о нем ничего. Все его вещи они вынесли в гараж на случай, если он решит их забрать, а через два года –на помойку. Вероника же хотела сначала вернуться к родителям, но Паша уговорил ее остаться у него, без обязательств, просто пожить как гостья. Она согласилась. Через месяц они стали любовниками, а через три месяца Вероника неожиданно заявила Паше, что он ей надоел, собрала свои вещи и уехала к родителям. Паша пытался выяснить, что же произошло: звонил– она его заблокировала, приезжал домой– не стала говорить.

– Паша, ты хороший парень. Мы с матерью были так рады, что Вероника с тобой.Не знаю, что на нее нашло, ее как подменили: говорит, видеть тебя не хочет. Нарядов себе накупила откровенных, краситься стала, как не поймешь кто, и уже который раз уходит с подружками на гулянки в клубы какие-то, приходит под утро, явно навеселе. У нее крыша прям поехала… Нас не слушает совсем, мать, вон, с валидола не слезает, плачет без конца. Прости Паша, что она так делает, прости, – чуть не плача говорил ему отец Вероники, который вышел к нему в подъезд вместо дочери.

– Я понял, дядь Петь. До свидания, – процедил сквозь зубы Паша и ушел.

Он очень тяжело переживал такое предательство, не понимал, за что, что он сделал не так. Начал пить, и еще немного, спился бы совсем. Но тут появилась неравнодушная к нему девушка, которая вытащила его из этого состояния, привела в чувство и женила на себе. У Паши родились двое прекрасных детишек, и он стал очень хорошим семьянином. Жену он очень ценил и уважал, но любовь к Веронике навсегда осталась незаживающим рубцом на его сердце.

***

А Вероника тем временем начала крутить то с одним коллегой по работе, то с другим, но всё поверхностно, на уровне флирта, максимум –в кино сходить вместе. Ближе никого не допускала к себе.

Водитель Миша, недавно женившийся на девушке из своей деревни и еще пару месяцев назад хваставший своими фотками со свадьбы, неожиданно для всех попал в сети Вероники. Он, как теленочек, ходил за ней, делал всё, что она ему велит, даже если это шло ему во вред. Вероника безбожно его эксплуатировала: он возил ее на работу, подвозил обратно с работы, ездил для нее за пиццей посреди рабочего дня, получал ее посылки на «Вайлдберриз» и «Озоне». Она его использовала как личного курьера и водителя. И ничего не давала ему взамен. А он влюбился не на шутку. Все на работе переживали за него, говорили с ним, и не раз, но он никого не слушал.

– Вероника, прекрати Мишу эксплуатировать, отпусти мальчишку. Чего вцепилась-то? Нехорошо поступаешь. Он женился только, жена у него хорошая, подстать ему. Ты же ему ничего не дашь, так не разрушай то, что у него есть, – так пыталась вразумить Веронику тетя Вера, кладовщика на заводе.

– Иди-ка ты в свою кладовку, Вера, и не лезь ко мне, – грубо ответила ей Вероника и ушла.

– Зря ты так. Бог накажет за такие дела, – продолжала тетя Вера.

– Так меня ж накажет, а не тебя. Вот и не переживай, – ответила ей Вероника и ушла.

Вероника стала словно одержимая: шла по головам мужчин, уничтожала их без тени сомнения или сострадания. Благодаря новому дерзкому образу, который она себе подобрала, Вероника была невероятно притягательна для противоположного пола. Мужчины летели на ее сияние, как мотыльки на огонь. А она этим пользовалась, давала им сгореть дотла и выбрасывала, даже не оборачиваясь, и, ни секунды не задумываясь, переходила к новой жертве.