Впервые за долгое время я сплю без сновидений.

Просыпаюсь от того, что затекла шея в неудобной позе. Открываю глаза и понимаю, что я все ещё нахожусь в доме Воронцова. Все ещё сижу на том самом диване, на который присела всего лишь перевести дух.

Вокруг оглушающая ночная тишина. Даже ветра за окном больше нет, все утихло.

Обращаю внимание, что пока я спала под моей головой оказалась маленькая подушка, а плечи укрыты лёгким пледом. Похоже на то, что Костя таки спускался сюда, чтобы проверить на месте ли я.

А может я ему не безразлична? Может, он чувствует вину?

Нет, Вера! Перестань верить сказкам. Он не верит тебе. Не верит.

Тянусь к мобильному телефону, надо узнать который сейчас час.

Два часа ночи. Ёлки-палки. Вот это я всего на секундочку закрыла глаза. По плану я давно должна быть дома, в своей родной кровати.

Тру пальцами заспанные глаза, похлопываю легонько ладонями себя по лицу – стараюсь пробудить организм ото сна. Встаю на ноги и иду к кухонному столу. Достаю листок и ручку из ящика. Дрожащей рукой вывожу несколько предложений. Мое последнее обращение к Воронцову.

Прежде чем оставить на столе подаренный Костей мобильный, вызываю к дому такси. Затем выключаю аппарат и вынимаю из слота сим-карту. Признаюсь сама себе, что тяжело оставлять телефон. В настоящее время в нем сосредоточенна большая часть нашей жизни. Сотовый в своей памяти хранит множество важных переписок, тысячи счастливых фотографий, сотни радостных воспоминаний этого лета. Я будто часть жизни стираю из памяти.

Очень грустно за этот отрезок времени. Ведь наша человеческая память так недолговечна. Это сейчас я помню, все что происходило этим летом. Но пройдёт пару лет и я с трудом вспомню, что было еще важного летом двадцать второго года, кроме сегодняшнего дня.

Жаль воспоминания, но себя мне жаль ещё больше. Если Костя не желает верить мне, то заставить его передумать я не смогу. Не сейчас уж точно. Во мне растёт новая жизнь. Теперь весь фокус внимания необходимо сосредоточить на этом. Вселенная подарила мне шанс стать мамой. Я его не упущу. Вот увидишь, малыш.

«Прощай, Костя» – последнее, что я вывожу ручкой на бумаге. В конце ставлю жирную точку.

Такси приезжает достаточно быстро. Без оглядки запрыгиваю в машину и называю адрес родительского дома. Поскорей бы оказаться там, где меня любят и всегда ждут. Дома мне верят и готовы поддержать, несмотря на все ошибки и проколы.

Медленно проворачиваю ключ в дверном замке, стараюсь никого не разбудить. Мне необходимо побыть какое-то время наедине со своими мыслями. А утром будет утро.

Я должна перегореть, должна сгореть, должна дойти до низшей точки. Ведь только достигнув дна, можно понять, что хуже уже не будет. А если дальше падать уже некуда, то остается лишь один выход — встать с колен и подниматься к свету.

Мой лучик света уже горит надо мной. Мой свет растёт внутри меня. Моя радость, моя надежда, моё солнце.

Забираюсь под одеяло и подтягиваю колени к груди. Я в безопасности.

Я справлюсь.

Слезы душат. Давят на горло. В грудной клетке все органы будто распирает изнутри, ребра болят от напряжения. Кажется, вот-вот и кости начнут ломаться.

Хочу кричать, что есть мочи, но не позволяю себе этого. Боюсь разбудить родителей и напугать истошным воплем младшего брата. Затыкаю себе рот подушкой и беззвучно мычу в наволочку.

Мне просто надо немного поплакать. Совсем чуть-чуть. Еще минутку и станет легче. Я надеюсь на это. Должно стать легче.

Пожалуйста. Пусть перестанет быть так больно.

– Ай!

Моя душевная боль перерастает в физическую. Низ живота скручивает колючим спазмом. Будто миллион иголок проникают меня изнутри.

– Мамочки! – слезы вторым потоком пошли из глаз.

Как же больно! Что происходит?

Обнимаю руками колени, прижимаю сильнее к животу.

Ищу позу в которой станет чуточку легче. Секундное облегчение на выдохе и новая пронзающая боль в области таза. Чувствую как становятся насквозь влажными домашние штаны.

– Ай-ай-яй! Нет! Нет, пожалуйста!

На мой крик прибегает проснувшаяся мать. С испугом смотрит на меня, но не мешкает. Понимает сразу, что дело серьёзное. Действует очень быстро. Набирает экстренный номер сто три на своем сотовом и вызывает скорую помощь.

– Мамочка, мамочка, помоги мне, пожалуйста! Кажется, я его теряю. – Эти слова я шепчу последними прежде, чем упасть в обморок.

Глава 26.

Константин.

Наконец-то этот пятничный день подходит к концу. Самойлов из меня всю душу вытряс своими контактами. Это последний раз когда я работаю с ним. Клянусь!

Сейчас доеду домой, обниму моих любимое семейство и предложу всем вместе завалиться на диван для просмотра популярного мультфильма.

Не успеваю заглушить мотор, как на пороге уже появляется жена с сыном. Встречают, как в прочем и всегда. Это наша традиция. «Папа приехал с работы».

– Привет, мои родные! Как вы сегодня день провели? – я легонько обнимаю Веру за плечи и целую в щеку. Затем присаживаюсь на корточки и выставляю вперёд ладошку для сына. – Привет, чемпион.

– Папа, папа плиехал! – мелкий радостно даёт мне пять и тянется ручками к моей шее.

Подхватываю его подмышки и подбрасываю пару раз невысоко вверх. Естественно тут же ловлю мальчишку обратно. Ребёнок от «полета» заливается громким смехом.

– А у нас опять произошло страшное горе. Вот полюбуйся. – Вера снимает с Женьки кепку, и я вижу на лбу сына здоровенную шишку.

– Как же ты так, чемпион? – серьёзным голосом спрашиваю у сына. И терпеливо жду его ответа. Несмотря на то, что Жене всего два года, я общаюсь с ним как с равным.

– Бух! Ёб! – малыш ручкой бьет себя по лбу и корчит недовольную рожицу. По неосторожности попал себе ладошкой как раз по самому болящему участку шишки.

– Он погнался за Рексом, но не смог догнать. Ножкой зацепился за диван и рухнул на пол. – рассказывает Вера, пока мы идём все вместе в дом. – Никак не научится ручки вперёд выставлять. Да, Жень?

В отличие от меня, супруга с ребёнком общается именно как с малышом. Часто меняет интонации и тон голоса, коверкает слова на детский манер, чтобы что-то рассказать или спросить у сына. Вот, как сейчас:

– Лучки никак не хотят впелед тянуться, когда падаю, да? Да, мой шладенький?

После улицы сразу все вместе идём в ванную комнату мыть руки. Ещё один семейный ритуал. А уже с чистыми ручками после водных процедур направляемся на кухню.

И успеваем как раз вовремя. Духовой шкаф издает звуковой сигнал о том, что блюдо готово.

Я сажу Женьку в специальный стульчик для кормления и вешаю ему на шею силиконовый слюнявчик. Сынок тут же начинает стучать по столу маленькими ладошками, требуя дать ему его любимую ложку.

– Лоську! Лоську.

Вера раскладывает по тарелкам запеченный картофель с мясом. Я помогаю ей накрывать на стол, параллельно так же разогреваю для Женьки молочную кашу с ягодами.

Сейчас мы все вместе сядем за стол и будем ужинать.

По-джентельменски отодвигаю стул для Веры и помогаю ей сесть.

– Спасибо, дорогой. Приятного всем аппетита. – с улыбкой произносит моя красавица жена.

Я обхожу стол, глажу сынишку по голове и иду к своему месту.

Вдруг, откуда не возьмись, в доме раздаётся оглушающий раскат грома, затем мигает яркий разряд молнии.

Все вокруг меркнет и исчезает.

Остаюсь только я один.

Вокруг меня все те же кухня, стол, стулья. Только тарелки пусты, нет больше картофеля с мясом, нет салата, нет света. Вокруг все серое, бесцветное и безжизненное.

И главное — нет моей семьи. Больше нет.

– Женя! Вера! – кричу я, оглядываясь по сторонам. – Женя! Вера!

– Вера! – с громким криком я открываю глаза. Вижу перед собой знакомый, привычный серый потолок.

Я дома. Это всего лишь сон. Просто сон. Но такой реальный и такой желанный. Все там было так по-настоящему. Как я однажды представлял: дом, жена и родной сын.