Ярость — единственная эмоция, которую я узнаю. Он буравит взглядом мое лицо, его ноздри раздуваются. Мое сердце замирает, а рот открывается. Что это, черт возьми, такое? Боже мой. У меня все болит в голове, моя чертова киска мокрая.

Кольт подходит ближе и берет мое горло ладонью. Он опускает лицо, и его рот оказывается менее чем в дюйме от моего.

— Перестань быть гребаным отродьем. — Его язык проводит по моей нижней губе, мои соски вздрагивают от прикосновения. — Садись в машину и нагнись.

— Ч…Что?

Он отпускает мое горло, обхватывает рукой мою талию и раскручивает меня. Другая его рука, лежащая на моей спине, толкает меня лицом вниз на заднее сиденье. Колтон приподнимает юбку моего платья и стягивает колготки вниз, все еще не касаясь трусиков.

— Насколько мокрой я тебя найду, Ава? — Хрипло спрашивает он, расстегивая ширинку. — Насколько ты мокрая для меня?

И мой гребаный мозг перестает работать. Я поднимаю задницу выше, слыша, как он разрывает обертку презерватива. Оглядываюсь через плечо и встречаю его взгляд.

— Я капаю.

Колтон спускает мои трусики и прижимает кончик своего члена к моему отверстию, смачивая его моими соками. Я хочу, чтобы он заполнил меня. Хочу его так сильно, что это единственная эмоция, которая у меня осталась. Мой гнев и разочарование растворились, сменившись первобытным желанием. Я уже в полной заднице.

Он входит в меня, я плотнее закрываю глаза. На этот раз он не дает мне возможности привыкнуть к его обхвату. Огонь разливается по моим венам, а клитор пульсирует. Мне нравится, что он заставляет меня чувствовать. Мне нравится чувствовать его внутри себя, как он растягивает мою киску, пока не войдет в нее по самые яйца.

Я чувствую себя полной, когда он скользит глубже, вжимаясь в меня бедрами, впиваясь ногтями в мою задницу. Нет ни нежности, ни медлительности, как раньше. Он дикий и непредсказуемый, наполняющий и опустошающий одновременно.

Как только он отстраняется, я хочу, чтобы он вернулся.

Секс уникален. Он во многом зависит от вашего партнера. Не могу сказать, что у меня большой опыт, но я знаю, что меня возбуждает, а что охлаждает. Я знаю свое тело и то, как мне нравится, когда ко мне прикасаются. Я за то, чтобы попробовать что-то новое, но за исключением нескольких раз, секс был довольно обычным. С Колтоном это блаженство, драйв и чувственность. Ему не нужно спрашивать о том, что я хочу, чтобы он сделал со мной. Он как будто знает все о моих потребностях, как о своих собственных. Это чистая страсть и безграничное вожделение, но есть и что-то еще. Что-то еще формируется между нами, и я определенно не готова это признать.

— Тебе приятно?

Кольт толкается я в меня уверенно, не сдерживаясь. Я хнычу, когда он шлепает меня по попе. Мои ноги дрожат, пик моего оргазма нарастает.

— Да. — Вздыхаю я, и он тянет меня за волосы, переплетая косички. — О Боже, пожалуйста, не останавливайся.

— Может, мне стоит — разве не этого ты хотела? Чтобы я остановился? — Его движения постепенно замедляются, и я чувствую, как мой оргазм угасает. — Не думаю, что ты еще готова кончить.

Я оглядываюсь через плечо и смотрю на него. Он ухмыляется, шлепает меня по заднице и снова набирает темп. Пока он медленно трахает меня сзади, удовольствие нарастает в нижней части живота. Он входит невероятно глубоко. Звук наших тел, бьющихся друг о друга, завораживает. Он заставляет меня забыть обо всем вокруг. Кроме него.

— Ты так хорошо ощущаешься внутри меня… не останавливайся, мать твою, Кольт…

Но он останавливается. Он замедляется, и мой почти наступивший оргазм снова ускользает от меня. Я прячу лицо в сиденье, плотно закрывая глаза. Я чертовски ненавижу его за это. Это уже чистая пытка, а то, что он лишает меня этого, заставляет меня краснеть.

— Пожалуйста, Кольт… мне нужно кончить… пожалуйста…

Я хнычу, признавая свое поражение.

Он дергает меня за косички, снова начиная двигаться, его толчки длинные и жесткие. Я вращаю бедрами, встречая его на полпути, отчаянно желая кончить.

— Все что угодно для моего маленького отродья.

Колтон трахает меня так глубоко, что я вижу звезды. Я просовываю руку между бедер, нахожу свой клитор и быстро тру его. Мои ноги подкашиваются, а пальцы выгибаются, когда я кончаю, выкрикивая его имя.

— Души мой член, детка… вот так…

Его хватка на моей заднице усиливается, и он стонет, выплескивая сперму в презерватив. Он продолжает трахать меня, продлевая наши оргазмы, заставляя меня чувствовать себя на девятом облаке.

Кольт отходит, помогает мне поправить одежду, а затем снимает презерватив. Он прячет свой член в штаны и оглядывается в поисках мусорного бака. Избавившись от него, он возвращается к машине и забирается ко мне на заднее сиденье. Он притягивает меня к себе, обхватывает руками мою талию, смотрит мне в глаза.

— Давай попробуем еще раз. — Он улыбается, когда я обхватываю его за шею. — Что случилось?

Я хмыкаю, облизывая губы.

— Я увидела того, кого терпеть не могу.

— Кто это был?

— Это мой бывший. Джефферсон. Леви Джефферсон. — Я делаю глубокий вдох и громко выдыхаю. — Думаю, ты его знаешь. Он играет за…

— «Gladiators». — Говорит он мне. — Что он тебе сказал?

— Он увидел нас вместе и сказал, что я, должно быть, очень низко пала, чтобы меня видели с кем-то вроде тебя?

— С кем-то вроде меня?

— Он сказал, что ты трахал почти всех девушек на свете.

— Я не трахаюсь с кем попало. Я не Клэй.

Я бью его в плечо, и он смеется.

— Ты только что назвал своего лучшего друга бабником.

— Я говорю очевидное. — Его рука опускается ниже, и он проводит ладонью по моей попе. — Что еще он тебе сказал?

— Я ненавижу, когда он прикасается ко мне. Ненавижу то, что он заставляет меня чувствовать, возвращая все плохие воспоминания. Я могу легко отмахнуться от его слов, но все это в сочетании с тем, что он сказал о тебе… это заставило меня выйти из себя.

— Ты хорошо на него надавила. — Пробормотал Кольт, прижимаясь ладонью к моей щеке. — Но я, честно говоря, испугался. Я боялся, что Бенсон или я не успеем, и он что-нибудь с тобой сделает.

Я прижимаюсь лбом к его лбу и смотрю в его глаза.

— Спасибо, Кольт, и прости меня за мое поведение. Я вела себя неразумно и безрассудно.

— Что он с тобой сделал? Должно быть, тебе было очень плохо, раз ты так на него отреагировала.

Я молчу, но затем приближаюсь к его губам.

— Мы можем поговорить об этом в другой раз? Я не хочу сейчас копаться в своем прошлом.

— Обещаешь рассказать мне все?

— Да.

— Ты хочешь поехать домой?

— Я хочу, чтобы ты меня поцеловал. — Настоятельно прошу я, и он усмехается.

— Как пожелаешь, Ава.

С этими словами он притягивает мое лицо к своему, и наши губы соединяются.

Этот парень — словно мое собственное отражение и одновременно совершенно незнакомый человек. Как будто кто-то проклял меня, и другие люди перестают существовать, когда он рядом. А если честно? Нет ничего на свете, что я любила бы больше, чем потерять себя в нем.

39. Винни-Пух

Проснувшись, я лежу на спине и смотрю в потолок с улыбкой на лице.

Я нахожусь в доме Авы уже два дня и, честно говоря, не могу вспомнить, когда в последний раз был так счастлив. Ее приглашение было лучшим рождественским подарком, который я когда-либо получал.

Правда, теперь у меня две дилеммы.

Первая, мне нужно купить подарки для нее и ее отца, причем сделать это так, чтобы она об этом не узнала. Вторая гораздо сложнее. Я хочу повидаться с мамой на Рождество, и я не уверен, что готов говорить с Авой о ней.

Я чувствую, как мое одеяло шевелится, и сажусь прямо, встречаясь взглядом с ее кошкой.

Шныряющий маленький монстр — так она назвала его вчера, когда он ворвался в ее комнату на полной скорости, пока мы были чем-то заняты. Просто целовались, но было ощущение, что он помешал. Когда она со мной, я не хочу, чтобы кто-то вмешивался, и ее реакция показала, что она чувствует то же самое. Надеюсь, это реально, а не только в моей голове.