Дверь хлопнула перед моим носом так резко, что я вздрогнула. Почти одновременно меня с силой дернуло в сторону, и спина ударилась о стену.

– Ай… Ты что творишь?! – возмутилась я, растерянно уставившись на Молотова, который грозно навис надо мной.

Внутри даже мелькнула настороженность. Его лицо стало каменным, глаза потемнели, губы поджались. Крепко держа мою руку выше локтя, он сжимал ее все сильнее.

– Мама не учила тебя, что нужно вовремя прикусывать язык? – вдруг выдал Женя тихо и угрожающе. – Сама извинишься или мне помочь?!

– Что?..

У меня аж глаза расширились. Я, конечно, признавала, что перегнула палку в словах, но… он ведь сам выпрашивал! Столько раз отрывался на мне, без какого-либо снисхождения. А как мне удалось по-настоящему уколоть недолюбленного мальчика, так сразу извиняйся?!

– Что слышала. Ты не выйдешь отсюда, пока я не получу искренних извинений! – Он наклонился к моему лицу, глядя так свирепо, что мороз прошел по коже. – Поняла меня, прислуга?!

Гнев мгновенно отравил кровь, вытесняя инстинкт самосохранения.

– Уверена, ты как-нибудь переживешь! – хладнокровно ухмыльнулась я. Затем с силой выдернула руку. – А теперь пусти, мне нужно работать…

Однако не успела я и шага сделать, как Женя вновь схватил меня за локоть и внезапно куда-то потащил. Прямо танком пошел вглубь комнаты. И я оказалась совершенно беспомощна.

– А ну пусти! Пусти меня, придурок!.. – взвизгнула я, очередной раз пытаясь вырваться из стального захвата. – Мне больно!..

Оглохший мажор резко потянул меня вперед, и я полетела на двуспальную кровать, которую совсем недавно тщательно заправила. Шлепнулась прямо лицом на покрывало, чувствуя, как задралась юбка от моего неуклюжего падения.

Послышался какой-то стук. Молотов оказался рядом, едва мне удалось перевернуться и поймал мое запястье. В следующую секунду на нем сомкнулось что-то холодное и тяжело.

– Что ты… Ты с ума сошел?! – только и пискнула я, увидев, что это наручники.

И прежде чем успела среагировать, второй браслет щелкнул на изголовье кровати с железными прутьями.

Вот же… черт!

Наконец ступор прошел. Я кинулась лихорадочно высвобождать руку, а Женя уже достал второй наручник. Заметив это, я опасливо отшатнулась, глядя на хозяина комнаты во все глаза.

У него, что там целый склад?!

Это он так со своими мажорными потаскушками развлекается?..

– Не смей! Не смей, Молотов!.. – грозно крикнула я, сопротивляясь, что есть мочи, но мажор был сильнее и быстрее.

Никогда раньше я не придавала значения его силе. Даже не допускала, что Женя может вдруг воспользоваться ею! И вот моя вторая рука тоже оказалась прикована, а любой протест подавлен.

Рывок – Молотов дернул меня так, что голова безвольно упала на подушку, и прежде чем я успела колыхнуться, сковал бедрам мои ноги.

– Сволочь!.. Мерзавец!.. Больной… – выкрикивала я, в бесконтрольном приступе гнева.

– Все сказала? – спокойно проговорил этот монстр, поймав мое лицо рукой и сжав щеки пальцами. – Я все еще жду извинений!

– Пошел нафиг! – огрызнулась я истерично.

– Неправильный ответ, бестолковая.

Он наклонился очень близко к моему лицу, практически касаясь его своим дыханием и низким голосом предупредил:

– Даю тебе последний шанс, Маруся, пока ты окончательно меня не разозлила!

Тяжело вдыхая воздух, который смешался с его бесячим запахом одеколона, я сузила глаза.

– Я тебя не боюсь, долбаный мажор! – прошипела, ощущая абсолютное бесстрашие.

А Молотов усмехнулся. Очень так недобро и будто разочаровано. Затем принялся задумчиво меня оглядывать.

– Хочешь, чтобы я напугал тебя, значит… Реально считаешь себя неуязвимой?! Зря. Любой чего-то да боится.

Настороженно наблюдая за ним, я невольно притихла. Наши глаза встретились. А в следующую секунду, Женя спокойно положил руку мне на воротник платья и принялся расстегивать пуговицу.

– Знаешь, мне вдруг стало любопытно, какое белье ты носишь под платьем? – невозмутимо сообщил он, ловко расстегивая следующую пуговицу. – Уверен, у тебя не особо большой ассортимент и не особо богатый.

Я так обалдела от происходящего, что даже не среагировала на его высокомерный укол.

– Стой!.. Ты… ты же не станешь!

– Стану, – ледяным тоном заявил Молотов. – Ты знаешь, что нужно сделать, чтобы это остановить.

– Ненормальный! Я закричу!..

Он вскинул свои густы очерченные брови и бесстрастно предложил:

– Можешь начинать. В доме все равно никого нет. А охрана не сунется сюда.

Я рьяно заметалась из стороны в сторону, стараясь хоть немного сдвинуть негодяя, помешать ему расстегивать мое платье на груди, но тщетно.

– Прекрати! – обессиленно рявкнула я, видя, что Женя расстегнул униформу уже до пояса.

– М-м-м, а все оказалось не так плохо! – снисходительно заметил он, откинув вырез и нагло рассматривая мой белый ажурный лифчик.

Лицо вспыхнуло. Вот же… вот же охреневший самодур! Моя грудь как назло призывно вздымалась от частого дыхания. Поверить не могла, что это действительно происходит. Что Молотов это делает. Будто у него крышу нахрен сорвало!

Внезапно ему оказалось мало смотреть и он решил потрогать мое белье наощупь.

– Ты что делаешь?.. – выдала я осипшим голосом.

Его пальцы медленно прошли по ложбинке, затем скользнули влево и вверх по ажурной ткани, прикрывающей упругое полушарие. Эти прикосновения так остро ощущались, будто Женя гладил меня прямо по коже!

– Женя…

Паника начала закручиваться внутри по спирали.

– Что, Марина? – как-то отстраненно отозвался он, не отрывая глаз от своих пальцев.

– Хватит.

Он резко посмотрел в мои глаза исподлобья, при этом оставляя руку на груди. Желваки заиграли на лице парня. Словно он боролся со злостью, с желанием возмездия, понимая, что переступает границы. Я сама уже не была уверена, что вывезу эту игру...

Внезапно ладонь Молотова полностью накрыла мою грудь, и ажурная чашечка лифчика поползла вниз. Дыхание застряло в горле, а мозг словно отключился. Только когда я почувствовала, что теплые пальцы задели обнаженный сосок, резко посмотрела вниз.

– П-прекрати… Это уже не смешно!

Я уловила, что Женя стал дышать глубже и громче. Его ноздри раздувались, брови сошлись на переносице – он как будто совсем умом тронулся! И молчал, блин. Его пальцы уже полностью обнажили мою грудь, и теперь нагло сжимали ее.

– Хорошо! – выпалила я, зажмурившись. – Я… Мне очень жаль, что я это сказала!.. Все! Я беру свои слова обратно, окей?!

Однако распахнув глаза, я поняла, что Молотов даже не думал тормозить. Он откровенно пялился на мою грудь и что-то внутри меня… всколыхнулось от этого бесстыжего внимания. Прошло внезапным теплом и осело внизу живота.

Мое тело откликалось – осознала я в ужасе. Этого… Нет, нельзя этого допустить!..

– Женя, остановись! – попросила я с отчаянными нотками в голосе.

Он вдруг вскинул взгляд, будто наконец очнулся. Даже убрал руку от моей груди, но продолжал нависать надо мной. В какой-то момент мои губы, которые я невольно облизнула, привлекли внимание Молотова, и он серьезным тоном выдал:

– Не могу.

В моих глазах застыло шоковое недоумение. Что он сказал?!

– Что?..

Внезапно я ощутила его ладонь на своем бедре – одно движение и юбка униформы оказалась у меня на животе. Теперь Женя видел мои белые трусы. Теперь мне стало окончательно не по себе.

Однажды Света сказала, что у меня слишком развито чувство справедливости. Света – моя приемная мать, которую я никогда не называла мамой, но это неважно. Главное то, что она оказалась чертовски права… Видя несправедливость, особенно в жестоком ее проявлении, я просто отключаюсь от реальности. Вхожу в состояние какого-то аффекта – адреналин бьет в сердце, на глаза падает пелена и все. Контроль потерян.