Эта сцена тогда буквально на секунду мне чем-то напомнила кадры из фильмов, когда внизу в каком-нибудь колодце беснуется дикое животное, хочет допрыгнуть до человека, но не получается, срывается вниз, вопит, рычит злобно, злость свою изливает, карабкается опять и опять, явно хочет убить жертву. А я всё это, вообще, впервые в жизни вижу, да если бы это где-то дома было, то вызвал бы врачей, наверно, как-то попытался связать её, что ли. А что я здесь-то могу? Стукнуть её камнем, чтобы успокоилась? Ну, ну, попробуйте, стукните камнем девушку, в которую вы влюблены, я посмотрю на ваше мужество.
Думаю, а зачем ей карабкаться, когда можно назад спокойно по этой самой расщелине выйти? В чём дело, за что на меня надо было так рьяно нападать? С ума сошла, что ли? Ну, ладно, думать мне некогда, я сам в ужасе пребываю, поворачиваюсь и дальше лезу, вот уже и вершина рядом. Оглядываю окрестности – тут этих вершин тысячи, тянутся очень далеко, лазить можно всю жизнь и ничего не найти, только с голоду погибнуть. Как бы то ни было, перелажу через каменистый гребень, немного спускаюсь по склону на другой стороне, перепрыгиваю, перескакиваю, залажу на следующий гребень, и все дальше и дальше от безумной девушки. Каждое движение выверяю, мысли об одном – подальше от неё. По ощущениям, где-то с час перелазил все дальше и дальше.
Причём, сообразил, что надо бы перемещаться как можно ближе к тому месту, где палатки наши стоят. Думаю, спрячусь так, что бы я сверху мог видеть, что там делается, а меня не было бы видно. Но затея это, я вскоре понял, провальная, лазить мне пришлось бы неделю – с одного гребня вниз, затем вверх на другой гребень, опять вниз, все скользко, где-то можно ногу поставить, где-то нет. Это мы по берегу прошли с километр, а по скалам, понятно, гораздо большее расстояние. Невероятно сложно карабкаться по ним, находишься в постоянном каком-то злом напряжении, к тому же, где-то снова ушибся, коленку ударил о валун, локтем стукнулся, штаны надорванные, кровь идёт, остановить её нечем, плюс, просто устал, накопилась физическая слабость.
Остановился, присел за очередным гребнем, мысли пульсируют в такт сердцу, а что, если она, всё же, залезет на вершину и заметит меня? Нет, лучше потихоньку пересижу здесь, осмыслю происходящее, а потом видно будет. Сижу, мрачно-злобные тучки по небу бегут, моросить стало каким-то чёрным дождём, противная погода установила своё мерзкое влияние. Тут только заметил, что у меня, кроме кровоточащей ноги, и пальцы рук все исцарапаны, кровь и из них тоже сочится. Ну, вот ещё этого не хватало, вспомнил, где-то читал, что бесноватые люди чуть ли не за версту кровь чуют. Омыл немного под моросью, кое-как обтёр о мох на камне, сунул под мышки, чтобы успокоились, не дрожали, да и малость обсохли, ведь когда кожа сухая, кровь быстрее останавливается. Посидел немного, да что же это! Опять где-то рык, но уже не так далеко! Тихонько выглядываю, смотрю, Веснушка стоит на той вершине, на которую я поднимался, примерно так, как обезьяны стоят, на все четырёх лапах, и принюхивается к воздуху, носом вверх- вниз шмыгает. Меня, слава небу и горам, не заметила.
Иногда для сохранения жизни так немного надо – всего лишь не заметить человека.
Встреча с ребятами
– Что же мне делать, что делать? – мысли мои стучат, как по наковальне молот. Может, спущусь, и быстро-быстро переберусь на тот берег к старику? Он же, как бы, человек, может, и не один, он же как-то чем-то сможет помочь, я думаю. Да, наверно, правильная мысль. Осторожно, чтобы камни из-под ног не падали и шум не поднимали, они же очень скользкие после мороси, начинаю слезать со скалы. Если взялся рукой за выступающий камень, то держаться надо очень крепко. Здесь легко оступиться и упасть на камни, и все, прощай жизнь, гарантировано, что руки-ноги будут переломаны. Вот, облезлый-то обрадуется!
Острые края камней немного спасают, одну ногу ставлю на один край, другую ногу на другой. Руками цепляюсь за камни понадёжнее, так, ещё немножко, ещё, уже ниже, ещё немного ниже, скользко, чёрт, опять руками перебираю уже нижние уступы, не знаю, надёжны ли, опять ниже и ещё немного ниже.
Интересно, есть ли у кошек свой бог, а то я бы его вспомнил. Берег все ближе, я ещё на скале, вдруг, слышу, ребята вдвоём идут в сторону палатки. Почему вдвоём, интересно? Идут, о чём-то разговаривают между собою, ведут себя, мне показалось, как обычные люди. Ничего у меня в душе, как говорится, не ёкнуло, а что бы вы делали на моём месте? Прислушивались к ёканью в своей душе и поостереглись? Окликаю их по именам, тихонько зову, но так, чтобы только они могли услышать. Остановились, увидели меня, машут мне руками.
Слезаю, поминутно оглядываясь, подхожу, слегка прихрамывая, руки гудят от перенапряжения, а они, замечаю, тоже какие-то возбуждённые. Обмениваемся впечатлениями. Я им о Веснушке, а они мне о своих девушках. Их девушки просто стали лезть на скалы среди расщелин и никакой агрессии не показали, не то, что моя Веснушка. Возможно, её моя выступившая кровь и пробудила в ней агрессию. Ребята своих девушек пытались остановить, окликали, но они совершенно никак не реагировали. Полезли девушки куда-то, как словно зомбированные на поиски чего-то, и скрылись в скалах из виду. Что было делать ребятам? Постояли, покричали девушкам, повернулись, да и пошли в полном недоумении назад, к палаткам. Мы с ними обсудили странное происшествие, и решили, что будем делать вид, что ничего не случилось, что все идёт так, как обычно.
– Знаете, – обращаюсь к ним, – непонятно мне, а где же в этих скалах мы какую-то мифическую пещеру можем найти? И кто это такой человек, который, вроде бы, знает о пещере, и сказал о ней Веснушке? Он, что, видел её? А если видел, то как нашёл? А если нашёл, что же он делал в этих краях, специально, что ли, ходил искать? Одни вопросы.
– Да и, вообще, надо что-то решать, может, завтра домой возвращаться? – говорит один.
– Я согласен, – не возражает второй.
– Ребята, я тоже так думаю, знаете, что-то мне совершенно безрадостно, Веснушка, скорее всего, ненормальная в плане здоровья, может, периодически приступы у неё с детства, а это опасно, она меня могла убить. Мы все в опасности, особенно, ночью, и это не шутки. Да, надо бы домой собираться, сворачивать нашу экспедицию.
– Интересная какая-то экспедиция, получается, иди туда, не знаю куда, – невесело пошутил товарищ.
– Видите, чем этот день закончился – кожу на руках ободрал, ногу ушиб, штаны порвал, сам весь грязный, страшно устал. Какие мне ещё тут пещеры могут быть интересны?
Тут мы смотрим, а кот-то рядом сидит, слушает, скотина потусторонней породы, такое ощущение, что всё понимает, только ответить не может, чёрт эдакий. Постояли мы ещё немного, покричали, подождали девушек, нет, не идут и не откликаются даже. Подошли к палаткам, вот же, негодяй! Это я про кота, разорвал уже один свёрток с едой и раскидал, и, что интересно, почему-то не стал ничего жрать. Конечно, это сделал кот, ну, а кто ещё из животных, разорвав пакеты, не притронулся бы к еде? Любой зверь в этом случае полакомился бы. А он уселся опять рядом и сидит, слушает наши разговоры, лапы вылизывает, лучше бы с другого места начал своё лизание…
Дело к вечеру
Дело к вечеру, настроения нет никакого, одни только мрачные мысли блуждают, одна мрачнее другой. Пока сидели, я свои раны сначала небольшим полотенцем подсушил малость, потом обработал йодом, наложил пластырь, достал иголку и немного зашил порванное место на штанах, а мысли мои все о девушках, в первую очередь, о Веснушке, конечно же, думаю, вдруг с их психикой что-то произошло? К тому же, там же так скользко! Придётся идти их искать, а если они травмировались, то нести их до берега, потом переправлять на лодке на тот берег и так далее. Вот же поход какой замечательный! Предложил ребятам пойти вместе, хотя уж темнеет, некое тёмное марево над рекой собралось, расплываясь вдоль по берегу.
