Блондинка, прижатая к шкафчикам мощным телом Беса, наконец, справляется с первым шоком и смотрит на меня как на букашку.
– Горина? Какого чёрта тебе не спится? Отбой в двенадцать. – Она нервно поправляет одежду и пытается выбраться из мёртвой хватки Дениса. Но тот словно и не замечает её сопротивления.
– А у тебя, как у старосты, я гляжу, привилегии? – Приподнимаю брови в притворном удивлении.
Ира, которая ни разу за всё время обучения в «Ля Рози» не встречала открытого протеста своим словам, ошарашено открывает и закрывает рот, не находя, что сказать в ответ на мою реплику. И, скорее всего, не ожидая, что я вообще умею разговаривать, а не только молча кивать.
Да-да, помирать, так с песней. Всё равно скоро все узнают, что Елена Горина – не забитая ботанша. И что именно я буду околачиваться в компании Жданова до конца четверти. Так что…
Сгорел сарай – гори и хата.
– Или ты сейчас исчезаешь, или…
– Или что? – Перебиваю Беса, который сейчас рычит не хуже разъярённого хищника. – Я хочу помыться. Поэтому давайте сделаем друг другу одолжение. Я спокойно иду мыться, как и планировала. И великодушно помалкиваю о том, что застала вас тут. А вы ищете себе более уединённое место для своих… утех.
Мой голос на удивление звучит холодно и спокойно. Но это блеф чистой воды. Я надеюсь на то, что нужна Жданову. Точнее, не я, а занятия со мной. И что он поведётся на мой блеф.
Макарина хочет возмутиться, но Бес шикает на неё и та, опустив глаза, притихает. Проходит долгая, невыносимо тяжёлая минута молчания, в течение которой Дэн испепеляет меня взглядом. Каждая его мышца напряжена, как перед прыжком. На скулах играют желваки.
Воздух между нами сгущается. Становится наэлектризованным. На краткий миг мне становится страшно.
Если он сейчас не купится…
– Ты об этом пожалеешь, простолюдинка. – Выплёвывает Жданов, отступая. Проигрывая битву, но не войну, которую я невольно начала сегодня. Сейчас.
Несмотря на это, я тихонько выдыхаю, испытывая жуткое облегчение.
– Но Дэн! Почему?.. – Похоже, слова Беса вводят блондинку в ступор. Она хлопает длинными наращенными ресницами, тупо глядя на него снизу вверх, пока тёмный омут глаз мажора прикован к моему лицу. – Ты спустишь ей это с рук?
Я тоже, если честно, не понимаю, почему Денис отступил, но предпочитаю помалкивать. Итак наговорила столько, что теперь буду ходить и оглядываться…
– Пошли, – басит Жданов, обхватывая Иру за запястье и волоча её за собой на выход, словно куклу.
Видимо, отвечать ей он не считает нужным.
Меня всю передёргивает, когда Бес проходит рядом и специально грубо задевает меня своим плечом. Он источает опасность всем телом, но я заставляю себя оставаться на месте. Не шевелиться. Не показывать хищнику страх. Иначе победа, которая почти у меня в руках, просочится, как сквозь пальцы песок.
– Я так просто это не оставлю. – Бросает мне напоследок предупреждение и скрывается в тёмном коридоре женского общежития.
Я быстро закрываю дверь раздевалки изнутри, приваливаясь к ней спиной. Сердце колотится, как сумасшедшее, и я сползаю вниз. Усаживаю прямо на голый пол. Эмоциональный откат настигает меня внезапно, так же, как и резкое падение адреналина. Всё тело начинает трясти, будто в лихорадке.
Что же я наделала?
Глава 3
На парту прямо перед моим носом приземляется чужая сумка. Чёрная. С кучей непонятных цветных нашивок и значков. Я отрываю взгляд от учебника и поднимаю глаза вверх.
Мрачная морда Жданова вызывает желание застонать в голос, но я сдерживаюсь.
– Уроки кончились, простолюдинка.
– Тебя здороваться не учили? – Скептически выгибаю одну бровь.
Мы мгновенно привлекаем внимание всех, кто остался в классе после звонка. К сожалению, одноклассников, родившихся с золотой ложкой во рту, оказывается больше. И они тут же начинают пожирать меня ненавистными взглядами. Особенно девушки.
– Ты забыла по уговор? – Бес отвечает вопросом на вопрос. Его раскатистый голос эхом разносится по всему классу.
– А потише никак? – Цежу сквозь зубы и прикрываю лицо книжкой. Сдерживать настоящие эмоции, сокрытые под привычной маской «серой мышки», становится тяжелее с каждой секундой.
Жданов усаживается на парту и склоняется так, чтобы заглянуть в учебник, которым я прикрываюсь.
– Не вижу смысла скрывать, все и так скоро узнают. – На удивление, голос мажора звучит чуть тише. – Это что? Алгебра? Она же завтра.
– А когда я, по-твоему, должна делать уроки? Мне теперь каждый день придётся тратить на твою персону минимум два часа своего личного времени! – Возмущённо. – И вообще, слезь! Ты мне мешаешь. Два задания осталось.
– Штольц драпает в пять. – Рукава белой рубашки парня закатаны до локтей, демонстрируя сильные руки с выступающими венами на них и дорогие швейцарские часы на левом запястье. Бес иронично косится на них. – У тебя совсем плохо с алгеброй, простолюдинка. Как ты собираешься заниматься со мной минимум два часа, если уже половина четвёртого? Да и вообще, как с такими познаниями в математике тебя допускают до олимпиад?
Жданов откровенно издевается, поэтому я давлю в себе оправдания, готовые сорваться с языка, и упрямо поджимаю губы. Чтобы ничего не вырвалось ненароком.
Одноклассники начинают громко шептаться. Создаётся впечатление, что они делают это специально, чтобы их услышали. Бес ждёт моей реакции, скрещивая руки на груди и беспокойно качая одной ногой в воздухе. Мрачнеет, когда понимает, что ответа так и не дождётся.
И решает спустить всех собак на одноклассников:
– Чего уставились? Проваливайте! У нас тут приватные занятия с Гориной. – Гаркает на шушукающихся.
Те неприлично вылупляются на нас, но команду Жданова «проваливать» выполняют автоматически. Начинают быстро собирать личные вещи и запихивать их в рюкзаки, то и дело беспокойно поглядывая на хмурого Беса.
– Ненавижу сплетников. – Цокает Денис, когда за одноклассниками закрывается дверь и мы остаёмся наедине.
Я за это время успеваю решить оставшиеся два задания. И преисполниться в мысли, что моя спокойная жизнь закончилась в этот самый момент.
– Может, наймёшь мне охрану? – Подпираю рукой подбородок и скучающе смотрю на Жданова снизу вверх.
Точнее, стараюсь скрыть за скучающим выражением лица страх и волнение, поселившиеся в груди и вынуждающие конечности леденеть от предстоящих мрачных перспектив.
– Я твоя охрана, – басит мажор, выглядя при этом максимально сурово.
– А от тебя меня кто охранять будет? – Спрашиваю на полном серьёзе.
Бес слезает с парты и усаживается на соседний стул. Копирует мою позу, подпирая подбородок рукой, и ехидно выдаёт:
– Не будешь провоцировать, как вчера, останешься целёхонька.
– Ясно, – закатываю глаза.
На сей раз, мой голос по-настоящему безразличен. Видимо, где-то внутри я уже смирилась со всеми предстоящими проблемами. И чем похуже.
Цель оправдывает средства, говорите? А вот неправда! Но я очень надеюсь, что мои мучения будут стоить того.
Устав препираться, молча достаю из рюкзака конспекты и учебники для занятий с Денисом. Прячусь от него за длинными волосами, ниспадающими вдоль лица. Но чем больше я пытаюсь закрыться от парня и отодвинуться как можно дальше, тем сильнее ощущаю, что моё тело покалывает от чужого пристального взгляда.
Мне хочется отсесть. Или убежать. Сидеть вот так вот близко, рядом, оказывается, очень неловко. И отчего-то я испытываю смущение.
Смущение?!
Это сильно шокирует меня. Настолько, что я словесно кидаюсь на Беса, инстинктивно понимая, что лучшая защита – нападение.
– Чего тебе Жданов? – Мои щеки начинают гореть.
Мажор не отвечает. Сверлит своими тёмными провалами глаз, которые вкупе с высветленными набело волосами смотрятся неожиданно органично. И даже очень привлекательно.
Боже, и о чём я думаю? Это же Жданов!
