– Выдают всякое дерьмо, никак разносить не могу, – произнес Бамут, – быстрее бы на фронт, хоть нормальной обувкой бы разжился.

Докладчика аккуратно связали, вызвали Рыжики и сдали его майору, объяснив, что данный субъект угрожал нам пистолетом, вследствие чего был утихомирен и не плохо бы его проверить на наличие запрещённых препаратов в крови. Комбат грустно вздохнул, угрожающее помахал нам кулаком, но приказал докладчика оставить с ним один на один в пустой аудитории.

Чем там конфликт дальше разрешился я не знаю, но этого дядьку с АПСом в деревянной кобуре мы больше не видели. И чего эти все офицеры из тыла так любят, находясь на передовой тягать при себе АПС? Фетиш у них что ли такой?

А если, по сути, то я вам скажу, что хороший, опытный сержант с боевым прошлым стоит двух-трех необстрелянных капитанов, десятка лейтенантов и хрен знает какую кучу майоров с полковниками.

Сейчас находясь в полном окружении в компании своих боевых товарищей, числом не более полсотни рыл, я чувствую себя в большей безопасности, чем если бы я здесь оказался в составе полного батальона или полка, но состоящего не из опытных сержантов и старшин, а к примеру, из переброшенных из тыла новобранцев или контрактников, не имеющих боевого опыта.

Сержант – самый главный человек на войне. Сержанты, они ведь не просто составляют костяк армии и чаще всего осуществляют управление и являются командирами отделений, орудий, минометных расчетов и боевых машин. Сержанты – это хребет армии, её основа и дух.

Известнейшие полководцы и властители видели в сержантах основу, «становой хребет» армии и проявляли глубокое уважение к ним. Это можно ощутить в высказываниях Наполеона: «Египет пал к ногам не генералов и консулов, он покорен гражданином республики, а лучшие из граждан республики – мои капралы…» Павла I говорил: «Моя армия начинается с унтера, живет в унтере и побеждает унтером».

Военная история содержит множество примеров воинской доблести младших командиров. Однако их роль состоит не только и не столько в личной храбрости и лидерских качествах на поле боя. Основное содержание и главная задача каждого из сержантов и старшин – воспитание и обучение подчиненных.

В Русской армии и на флоте нижние чины были промежуточным звеном между офицерами и солдатами, унтер-офицерам и старшинам отводилась главная роль в превращении новобранца в воина. В строевых частях пехоты, в кавалерии, артиллерии, инженерных войсках, равно как и в экипажах флота, исключительно они занимались обучением и воспитанием солдат и матросов. Нижние чины непосредственно готовили рядовых, особенно новобранцев, к воинскому строю, выполнению различных служебных обязанностей, к действиям в боевых порядках. Наделение унтер-офицеров, сержантов и старшин столь значимой ролью в деле подготовки молодых воинов обосновано логикой их положения в управлении боем. Ведь именно через них осуществлялось руководство элементами боевого порядка. Так, с опорой на десятских командиров были организованы армия Спарты и армия Александра Македонского, так строились вооруженные группы в воинстве монголов и именно так, от уровня десятников, была отлажена организация казачьих округов в России.

Опять же из сержантов потом получаются старшие сержанты, старшины и не к ночи будет сказано – прапорщики. А эти уже могут и цельный взвод в бой вести. Хотя взвод в бой вести могут и сержанты, причем не только взвод, но и роту, батальон и даже полк!

– Петрович, ну, какой на фиг полк? – скривился я, подсматривая что пишет Глобус в боевом журнале. – Ты уж палку-то не перегибай.

– Псих, ты меня сам назначил вести журнал боевых действий, поэтому теперь не лезь. Как хочу, так и веду.

– Блин, Глобус, ты превратил серьезный документ в какой-то художественный боевик! – возмутился я. – Нет, я понимаю, что твоя фамилия Чехов и она как-бы обязывает хорошо писать, но ты уж палку не перегибай.

– Как могу, так пишу, не нравится, сам веди боевой журнал, – категорично отрезал Глобус.

– Ай, пиши уже, – обреченно махнул я рукой.

Надо отметить, что писал Петрович хорошо, когда я мельком через его плечо прочитал написанное, то всегда дочитывал до конца. Перед глазами сразу же вставала картинка и был полный эффект присутствия, что говорило о писательском таланте Глобуса. Но если он продолжит таким же темпом «лить воду», то ЖБД – журнал боевых действий превратится в «Санта-Барбару». Сейчас идет только пятый день обороны, а он уже исписал треть толстой тетради формата А4 на 96 листов.

– Между прочим многие даже не знают, что это за зверь такой в военном и штабном деле – боевой журнал, – нравоучительно выставив указательный палец, заявил Глобус. – Для тех, кто не знает, скажу – это важнейший инструмент штабной работы, фиксирующий всю историю воинской части или соединения, ее опыт, как боевой, так и мирного времени. А главное его значение – аккумулирование этого опыта для последующего изучения. А изучение опыта – это важнейшая часть военной науки. Резюмируя, скажу, что своевременное и правильное заполнение ЖБД есть показатель высокой штабной культуры в любой армии.

– Красиво сказал! – учтиво поддакнул Кок, ставящий перед Глобусом тарелку с пловом. – Товарищ комендант, снимите пробу, пожалуйста.

– Минуточку, – не глядя в тарелку, буркнул Петрович, дописывая что-то в журнале. – Сейчас сниму пробу.

Петрович у нас теперь не только писарь и ответственный за ведение ЖБД, он еще и комендант нашей крепости. На нем вся хозяйственно-тыловая составляющая обороны. Включая не только быт, но и кухню. Тут надо отметить желающих было много, но Глобус волевым движением и крепким матом задвинул всех соискателей контролировать кухню на задний план. Старший сержант Чехов был редким по своей натуре человеком: самодисциплина, трезвый взгляд на жизнь, мастер на все руки, хозяйственный и одновременно с этим очень живой и отзывчивый. Он был не просто хозяйственником, который тут же навел порядок на захваченном украинском опорном пункте, проведя ревизию и поставив на учет все захваченные трофеи, он находил подход и добрые слова для всех, кто был рядом. В общем идеальный комендант и тыловик.

– Псих, – кивков головы отозвал меня в сторонку Кок. – Псих, тут такое дело, – как-то маясь отвел в сторону взгляд повар, – можешь меня с собой взять на следующий боевой выход?

– Зачем? – насупился я.

– Хочу! – как-то резко, с вызовом произнес Кок. – Задолбало возиться с кастрюлями, хочу врагов бить! Возьми, а?

– Кок, братан, ты чего? – удивленно вскинул я брови. – У тебя же есть медаль «За отвагу». Тебе доказывать не надо ничего. Я видел тебя в бою, ты никогда не трусил. Ты чего?

– Да, ничего, – раздраженно буркнул Кок. – Просто возьми с собой на боевой выход!

– Плов отличный, впрочем, как всегда, – влез в разговор Глобус. – Степанов ты иди к себе, а я с Психом твой вопрос обговорю и в ближайшее время дам тебе четкий ответ.

Кок тут же просветлел лицом и забрав тарелку убыл на камбуз, так он называл свой закуток, где готовил еду на газовой плите. Я ж говорю, Глобус у нас не просто комендант, а еще и штатный психолог. Такому можно простить и некие литературные отступления при ведении журнала боевых действий. Тем более, что писал Чехов действительно хорошо, хоть порой и приукрашивал действительность.

– Это где это я приукрашиваю действительность? – насупился Глобус.

– Как, где? – всплеснул я руками. – Кто написал, что мы в первый день поразили вражеские «бредли»? Они, между прочим, подорвались на своих же минах. Так, что мы здесь не причем.

– Ну, так, а я, что против? У меня в журнале четко написано: «…вечером, 2 июня, командой из шести бойцов были установлены минные заграждения. Утром 3 июня, враг, при попытки подойти к нашим позициям подорвался на минах. Были уничтожены два БМП M2 Брэдли, одна БМП-1, танк Т-64 и бронеавтомобиль неизвестного производства…», где я написал, что это мы их уничтожили?

– Правильно, но у читающего складывается впечатление, что «бредли» подорвались на наших минах, потому что у тебя написано про постановку мин и сразу же про подрыв на них. Понимаешь?