– Да никакой, – отвечает он с горечью, потирая подбородок. – Просто это не вариант, Лера.

– Откуда вы знаете, что для меня вариант? Думаете, я ребенок? Подарили леденец, чтобы улыбалась. А я, может, тоже свободная? И вовсе не одинокая, как вы решили.

– Ага. А я Дональд Трамп, – ерничает Бойцов.

Твою мать. Он меня точно выведет.

– Свободная! – выкрикиваю и бью ладонью по его твердой груди. – И может, вообще мечтаю, чтобы меня трахнули, а наутро и не вспомнили.

– Мечтаешь? – хрипит Тимур с угрозой.

За секунду он будто каждую деталь фиксирует – мою открытую шею, талию, колени в красных колготках.

– Мечтаю, – отвечаю тихо. – Деду Морозу прям загадывала!

Голова кружится от близости Бойцова. Можно соврать себе, что это тоже под действием алкоголя, но так ведь было и днем, в отделении.

Майор переводит взгляд на панельную девятиэтажку. Словно сложную задачу решает. Поиграв желваками, выносит вердикт:

– Ну тогда… у меня переночуешь.

Шлепаю губами от изумления и взвизгиваю, когда Тимур Иванович Бойцов подхватывает меня и закидывает на плечо.

– Что значит «у вас переночую»? А…

Пока он тащит меня по безлюдной улице, пока заходит в подъезд и вызывает лифт, отчаянно колочу майора по спине, прикрыв глаза от сумасшедшего головокружения. Запах кожанки, смешанный с ароматом мужской туалетной воды, только усиливает его.

Мои барахтанья Тимуру быстро надоедают.

– Перестань, – цедит он, хлестко ударяя по ягодице.

Я вздрагиваю от взрывающихся внутри эмоций. И злость, и ненависть. И еще что-то… весьма приятное. Тягучее и приторно-сладкое.

Придерживая меня правой рукой, Бойцов достает ключи из заднего кармана джинсов и открывает дверь.

– Мр, – доносится мурлыканье, и я замечаю пробегающую мимо пушистую кошку.

– Улика, место!

Закатываю глаза. Отдавать команды кошке может только мой майор. Уверена, у него бы даже рыбки в аквариуме строем плавали и честь отдавали.

Я, кстати, к последнему уже готова…

Прихожая озаряется ярким светом.

Вверх тормашками обстановку разглядеть сложновато, но пол, покрытый ламинатом цвета мореного дерева, идеально чистый. Ни соринки. Не удивлюсь, если и в быту Бойцов зануда.

Оказавшись грубо скинутой на диван, я громко вскрикиваю. Инстинктивно отползаю к стене и озираюсь. Похоже, это что-то вроде гостиной.

Тимур, не сводя с меня взгляда, сбрасывает куртку в кресло и стягивает с плеч лямки кобуры. Вены на сильных руках такие отчетливые, что хочется обвести их указательным пальцем.

– Что вы собрались делать? – Голос словно чужой.

Просто во рту пересохло. Потому что, черт возьми, я же не дура. Намерения Бойцова уже заселили мурашек в низ живота, которые осваиваются в ожидании фееричного шоу.

– Ко мне обратился один человек, – загадочно произносит Тимур. – За помощью. Как раз по моей «свободной» части.

– Что за человек? – Сужаю взгляд.

– Диктую приметы. Будь внимательна, стажерка.

Твою мать. Почему так бьется сердце? Будто вот-вот остановится.

Темные глаза похотливо сверкают. Мы с Тимуром достаточно пьяные, чтобы не останавливаться. И это, скажу я вам… впечатляет. Потому что трезвая я бы никогда в жизни на этом икеевском диване не оказалась.

Приподнимаю брови, как бы намекая, что максимально вовлечена в сексуальную игру.

– На вид пятьдесят-шестьдесят лет, славянской внешности, рост выше среднего…

Я слежу за тем, как Бойцов расстегивает пуговицы на джинсовой рубашке, оголяя мощную грудь и проработанный пресс. С трудом сглатываю слюну.

– Пока ничего необычного, – говорю сипло. – Никаких зацепок, товарищ начальник. – Прикусываю нижнюю губу.

Щелчок пряжки ремня, который майор распускает одним движением, вызывает такой силы спазм в промежности, что я нетерпеливо ерзаю задницей, собирая на ней узкую юбку. И это непотребство, конечно, не остается незамеченным.

– Ах да, – кивает майор, корябая пальцами подбородок. Аллилуйя, наконец-то я до него доберусь. – У подозреваемого под носом и на щеках клей.

– Какой клей?

– Ну ясно какой, – раздраженно отвечает он, откидывая рубашку к куртке. – Для бороды из ваты.

– Бороды… – завороженно повторяю шепотом.

Наши взгляды сталкиваются, мы кружим друг по другу, словно видим впервые.

Самый красивый мужик в моей жизни! Даже если окажется козлом – пофиг!

Наконец-то доходит смысл игры, которую затеял Бойцов, и я, не сдерживаясь, откидываюсь на диван и хохочу.

Он решил исполнить желание, которое я загадывала Деду Морозу.

Тимур за лодыжки подтягивает меня ближе.

Не знаю, что именно влияет больше, гормоны или алкоголь, но я тоже включаюсь в игру. Первый раз в жизни хочется быть развязной и не думать о завтрашнем дне.

Тем более к чему скрывать? Я же именно об этом размышляла, когда на протяжении двух месяцев украдкой рассматривала сильное тело Бойцова.

– Ты девственница? – спрашивает он, не сводя глаз с коленок.

– Нет. – Облизываю пересохшие губы.

Тимур поигрывает челюстью.

– Колготки твои, пиздец… – хрипит, качая головой.

Умело массажирует мои ноги, поднимаясь все выше.

– Нравятся? – дерзко спрашиваю.

– Не так… как то, что под ними, – подмигивает он.

Добравшись до талии, резко стягивает колготки на бедра.

– Давно не виделись, – бурчит, распечатывая воздушные стринги.

– Ох… – вырывается у меня невольно.

– Расстегни, – кивает Тимур на рубашку. – Или я к херам все пуговицы вырву.

– Не надо… к херам, – морщусь.

Пальцы дрожат, но я быстро вытягиваю шелковую ткань из-за пояса юбки и развожу полы в стороны.

– Охренеть. – Бойцов меняется в лице. – Ты что… какая-нибудь извращенка?

Прыскаю, когда он с приоткрытым ртом рассматривает полупрозрачный верх «Пошлой Молли», едва прикрывающий острые соски. Даже если бы это был глухой атлас, не скрыть, что они каменные.

А потом становится не смешно. Злополучные колготки быстро исчезают с ног, и впервые надо мной нависает сильное, пышущее тестостероном тело Тимура.

Упершись руками с обеих сторон от моей головы, он будто в стойку для отжимания встает. Замираю, разглядывая темные глаза вблизи.

От него так пахнет настоящим мужиком, что все нервные окончания завязываются пошлым бантиком. Готовые, чтобы ими воспользовались по назначению.

Я поднимаю руки и делаю то, о чем мечтала весь день. Оглаживаю квадратный подбородок. Дыхание срывается. Он и вправду колючий, как наждачка.

– Не боишься, Борец?

Отрицательно мотаю головой.

– Оттрахаю, как заказывала…

Во мне такой азарт просыпается, что первая тянусь губами к сжатому рту Тимура и бросаю «заряженный снаряд»:

– Сомневаюсь, товарищ майор. – Прикусываю любимый подбородок.

– Ну держись, стажерка.

Бойцов с рыком впивается в мой гостеприимный рот. Сразу с языком, без «здрасьте».

И все…

Боже.

Его вкус как грейпфрут. Одновременно сладкий и горький. Горький достаточно, чтобы придать поцелую особую пикантность, но не настолько, чтобы вызвать отвращение.

Руки Тимура отправляются разгуливать по моему подрагивающему телу. Сминают бедра, ягодицы, оглаживают талию и добираются до груди.

Да!

Сдвинув тончайшее кружево, Бойцов потирает острые вершинки, выбивая стоны, которые тут же сам и выпивает. Склонив коротко стриженную голову, он мучает ареолы влажным ртом.

Эта пытка невыносима.

Я извиваюсь под ним, как воробышек, попавший в силки. Тимура такой расклад, очевидно, решительно не устраивает. Он фиксирует мое тело сразу в двух местах: ладонью мягко обхватывает шею, а колено плотно прижимает к разгоряченной промежности. И я тут же бесстыдно о него трусь.

– А ты горячая штучка, Завьялова. Никогда бы не подумал.

Шею опаляет жаркое дыхание. Пахнет Тимур приятно. Собой и совсем немного пивом.

Подскочив, он одним движением стягивает джинсы вместе с трусами. Возбужденный член с острой розовой головкой, раскачиваясь, пружинит, пока Тимур заканчивает с одеждой.