Хрупкая, невысокая, Катрин едва доставала макушкой Юргену до носа, что он считал идеальным ростом для девушки. Обитый черным мехом плащ распахнулся, открывая вид на соблазнительную фигурку – стиснутую корсетом тонкую талию и бедра, туго обтянутые юбкой годе, что месяц назад была представлена на показе в столице и еще не добралась до провинции. Из-под нижних кружев выглядывали изящные щиколотки и тут же прятались в полуботинках на невысоких окованных серебром каблучках. Молодой человек подумал, что и грудь у нее должна быть, как он любит, – небольшая и упругая.

– Тогда керр Юрген… Вы же не против, если я буду так к вам обращаться? – не догадываясь о его мыслях, уточнила Катрин и продолжила с очаровательной смелостью избалованной девицы, что привыкла открыто заявлять о своих желаниях. – Юрген, могу я пригласить вас поужинать со мной? В знак благодарности за избавление от того чудовища.

Она положила затянутую в тонкую кожу ладонь на дверцу манаката. Запоздало уточнила:

– Вы ведь не спешите?

– Нет. С удовольствием приму ваше приглашение, – не удержавшись сразу от двух соблазнов – прокатиться на манакате и провести вечер с обворожительной керляйн, Юрген уселся на обитое дерматином сиденье.

Извозчик, или по-модному шо́фер, мужчина лет сорока с роскошными усами, которыми, несомненно, гордился, вопросительно посмотрел на Катрин. Та изящно кивнула, и экипаж тронулся с места.

Самодвижущиеся повозки были недавним изобретением, и до сих пор оставались диковинкой, доступной лишь высшим государственным чинам да редким гражданам. Чрезмерно дорого обходилось обслуживание, а особенно велик был расход манакамней – источников, необходимых для часовой поездки, хватило бы освещать весь Апперфорт в течение пары суток. Но дочь управляющего мануфактурой по их производству могла не волноваться о подобных мелочах.

– Нравится? – керляйн понимающе улыбнулась.

– Удивительно! Разве гениальное воплощение инженерной мысли не поражает ваше воображение?! Подумайте, какой здесь тонкий и точный расчет энергетических контуров! А валовый механизм! Система жгутов и передающих ремней!

– Пожалуй, – вежливо согласилась Катрин.

По нерасчищенной мостовой манакат трясло так, что пару раз Юрген почти прикусил язык, но, очарованный техническим чудом, даже не заметил этого.

– Хотите порулить?

– А можно?

– Почему бы и нет? Керр Фенфарер, вы не уступите ненадолго место моему гостю?

Управление оказалось до того простым, что с ним справился бы и ребенок. По первости, конечно, не обошлось без эксцессов, благо на пустынных улицах неопытность новоиспеченного водителя не причинила никому вреда. Катрин беспечно хохотала, Юрген краснел и извинялся, усатый шофер чертыхался и норовил отобрать руль. Спустя несколько минут у молодого человека начало получаться, а под конец даже керр Фенфарер расслабился, перестав напоминать готовую к броску кобру.

Дорога показалась слишком короткой.

Владелец одноэтажного ресторанчика, у которого Катрин попросила остановить манакат, уже начал подготовку к праздникам, превратив веранду в импровизированную сцену. Из-под крыши на цепях свисали кованые фонарики, в которых искорками плыли живые светлячки. Декоративные ели в кадушках раздвинули полукругом, а их лапы украсили золотыми колокольчиками. В центре установили композицию из трех снежных музыкантов – барабанщика, трубача и виолончелиста. Инструменты, как заметил Юрген, были пусть и дешевыми, но настоящими.

Матовые окна мерцали мягким желтым светом, и сам ресторан казался огромным фонарем.

– Вы раньше бывали у керр Коча?

– Не доводилось.

Заведение считалось одним из самых фешенебельных и дорогих в Апперфорте. Оклад стажера, пусть и из особого отдела, не предполагал походов в подобные места, и Юрген судорожно прикидывал, хватит ли у него средств и удастся ли договориться с домовладелицей об отсрочке.

Ярко освещенный зал являл собой воплощение элегантной роскоши – от белоснежных льняных скатертей до позолоченных завитушек на декоративных колоннах, от оригиналов картин до фортепьяно в углу, бриллиантов на келер и костюмов, стоящих больше, чем годовая аренда комнат у келер Вермиттерин. С каждым шагом Юрген понимал: он напрасно принял приглашение керляйн Хаутеволле. Цены в меню окончательно утвердили его в выводе, что правильнее всего будет извиниться и покинуть ресторан.

Катрин легко догадалась о причине растерянности гостя.

– Сегодня угощаю я, керр Юрген.

– Это неприлично, неудобно, в конце концов, – запротестовал молодой человек. – Позволить керляйн оплачивать счет…

Взбудораженный долетающими с кухни божественными ароматами желудок был с ним категорически не согласен, о чем не преминул заявить.

– Неудобно отпустить человека, которому я обязана жизнью, голодным, – Катрин выразительно стрельнула глазами вниз. – К тому же, если вы уйдете, мне придется ужинать в компании керр Фенфарера. А он тот еще зануда.

Шофер молча, с виноватой улыбкой развел руками: «Что поделать?» – и Юрген окончательно стушевался.

Катрин, наоборот, чувствовала себя здесь словно рыба в воде. Деловито щебетала с невозмутимым официантом, рисуя тонким пальчиком узоры на меню. Уточняла какие-то нюансы. Большинство названий молодой человек слышал впервые и мог лишь догадываться, что заказывала его спутница.

– У глубокоуважаемых гостей есть особые пожелания?

Катрин посмотрела на Юргена, и тот покачал головой.

Официант ушел, но так хорошо начавшийся в манакате разговор не клеился. Керляйн Хаутеволле задала несколько вопросов и, получив односложные ответы, сочла за лучшее на время оставить собеседника в покое. Ее вежливость не исправила ситуацию: среди здешней публики стажер ощущал себя чужаком, пускай прочие посетители и были слишком хорошо воспитаны, чтобы таращиться на него в упор.

Когда принесли первое блюдо, Юрген вздохнул с облегчением: для молчания появился законный повод. Нечто золотистое – слишком жидкое для пюре и густое для супа – с листиками свежей петрушки и россыпью только что поджаренных гренок источало дразнящий аромат подкопченной курицы и пряностей. А еще кисловатый привкус маны.

– Невкусно? – спросила керляйн, заметив, как он поморщился.

– Эхо, – пояснил Юрген. – Чтобы приготовить суп, использовали ману. Такие, как я, это чувствуют.

Катрин нахмурилась. Вскинула руку, подзывая официанта. Спустя минуту перед смущенным Юргеном рассыпались в извинениях управляющий и шеф-повар.

– Не стоило беспокоиться, – промямлил молодой человек, когда блюдо заменили. – Здесь и без того сильный фон и…

– Но вам же не нравится еда, приготовленная с использованием маны? – Юрген вынужденно подтвердил это, и Катрин заключила: – Значит, все в порядке. – Она пригубила чай, задумалась, решая, не сочтут ли следующий вопрос бестактным. – И вы постоянно чувствуете излучение манакамней?

– Каждый одаренный чувствует. – Глаза девушки горели любопытством, и он осмелился продемонстрировать небольшой фокус. – Это как кисловатый металлический привкус во рту и одновременно зуд на кончиках пальцев. Для меня, по крайней мере. Предполагаю, в вашей сумочке лежит защитный скат или что-то подобное с эффектом микромолний. В браслете – дымовой камень. А кольцо – классический фонарик, почти разряженный, между прочим.

– Удивительно.

– Позвольте.

Он осторожно взял ее за руку, сконцентрировался. Лицо Катрин сохраняло спокойствие, но тонкие пальцы под его ладонью подрагивали, рождая ощущение спрятанного в горсти птенца – очень хрупкого, с нежной бархатистой кожей… Катрин дернулась и вскрикнула.

– Простите. Задумался, – Юрген виновато улыбнулся. – Зато теперь ваш фонарик опять работает.

Естественно, керляйн не преминула тут же проверить его слова.

– В этом наше преимущество. Мы сами по себе источники. Можем зарядить пустой манакамень, к примеру, или напрямую использовать энергетическую цепь артефактов.

«И даже создать ее подобие в собственном теле», – последнее Юрген решил не произносить вслух.