В городе остались только исследовательские лаборатории, высокоуровневые, требующие научных знаний артефакторные и часть алхимиков, трудящихся на благо местного сада манакамней.

Население Ауберте сократилось втрое, если не больше. Цеха законсервировали, обещав в будущем подумать об их переоборудовании – когда-нибудь «после». Часть опустевших домов заперли вслед за цехами, другие выкупили ушлые дельцы, организовав законный и не очень гостиничный бизнес. К примеру, на соседней улочке, буквально за стеной районного отделения полиции, несколько лет подряд действовал востребованный горожанами бордель, пока его владелец не разругался с покровителями из-за какой-то девицы и курятник не прикрыли.

Все это Юрген узнал от Луцио за прошедшую неделю.

Дома строили по единому плану. Через здание шел сквозной коридор, разделенный дверьми на три блока. Крайние блоки были жилыми, нижние – на восемь комнат, верхние – на десять. Центральная часть предназначалась для общественных нужд. На первом этаже находилась котельная и кухня, иногда баня, топившаяся раз в неделю, а сейчас и того реже. На втором – общая гостиная.

Лестницы располагались с обоих торцов. Справа находилось отхожее место, у левой – спуск в подвальное помещение, где хранили уголь с дровами для котельной и кухни.

После массового исхода оставшихся жильцов попробовали уплотнить, но все равно нередко случалось, что в доме проживали две-три семьи, поделившие между собой блоки.

Идеальное место для того, кто не хочет, чтобы ему мешали.

Керр Гробер вытащил из кармана связку ключей, одолженную у районного сторожа. После непродолжительной возни отпер дверь. Если ночь снаружи казалась темной, то сгустившаяся на лестнице тьма и вовсе была непроницаемой.

Луцио обернулся, поймал взгляд голема. Произнес медленно и четко:

– Бес, поднимаешься на второй этаж. Ждешь у двери. Если кто-то попытается пройти мимо, задерживаешь. Не убивать, не калечить. Выполняй!

Голем нырнул внутрь. Керр Гробер какое-то время выждал, прислушиваясь, хотя Юрген не смог различить и шороха: Бес двигался совершенно бесшумно. Обер-детектив махнул стажеру, приглашая следовать за ним к другому торцу здания.

– Нормально отправлять его одного?

– Да не боись, эти куклы умные, почти как овчарки.

В иной ситуации детективы бы разделились, но, видимо, Юрген пока не дотягивал даже до овчарки. Это было бы обидно, если бы не мурашки, пробегавшие вдоль позвоночника при мысли остаться одному.

Лестница за второй дверью ничем не отличалась – такая же темная и неприветливая. Луцио вытащил из кобуры «вафлю» – ваффер, самозарядный пистолет конструкции Вафы Фергмана, получил свое прозвище с легкой руки шутников-оружейников: «мол, навафляйте там всем!» Поминая недобрым словом зубоскалов, Юрген последовал примеру напарника, надел очки со спектральным стеклом и активировал ночной фонарик. Для сторонних наблюдателей ничего не изменилось бы, но перед глазами детективов проявились синие ступеньки и белесые стены.

Рука, сжимавшая оружие, вспотела. Каждый шаг стажер выверял, точно на тропе с ловушками. Внутри, в районе желудка, дрожала туго натянутая струна: она едва не лопнула, когда в коридоре они столкнулись с вышедшим из спальни осоловевшим бюргером. Всклокоченный, в стареньком халате до пят и с переносной маналампой в руке, тот выглядел как Болотный человек, что заманивает неосторожных путников в трясину.

Прежде чем мужчина успел возмутиться или хотя бы осмыслить происходящее, Луцио махнул перед ним удостоверением.

– Обер-детектив-инспектор Гробер. Операция первого отдела. Вернитесь в комнату и не покидайте ее до особого распоряжения.

Бюргер отступил обратно в спальню. Изнутри донесся скрип кровати, сонное женское ворчание. Храп.

– За что ценю наших граждан, – заметил Луцио, – так это за уважение к представителям закона. Довелось мне однажды сопровождать делегацию из Фаракорской республики. Так вот скажу, хуже макаронников, чем эти… макаронники, не сыскать. Любопытные, точно мартышки! Лезут во все щели! А уж чирикают – ни дать ни взять воробьи по весне… Поджилки трястись перестали?

– Да, извините, – смутился Юрген, догадавшись, что обер-детектив заговаривал ему зубы. Переложил пистолет в другую руку, украдкой вытер ладонь об одежду.

Судя по толстому слою пыли, покрывавшему зачехленную мебель и пол в гостевой зале, не пользовались ею давно. Видно, жильцы оказались не шибко дружными, предпочитая прятаться каждый в своей норе.

От двери, ведущей в логово вивисектора, ощутимо фонило маной. Керр Гробер осторожно протянул руку, хмыкнул.

– Защиту-то контора с государственной лицензией ставила. Тем нам проще, а керр Мецтгеру хуже.

Универсальный «ключ» сработал без осечки.

В логове вивисектора лампы горели: тусклые огоньки газовых рожков давали ровно столько света, чтобы не натыкаться на облицованные голубоватой плиткой стены. Плиткой же выложили пол и даже потолок, порождая ассоциацию с моргом. Средняя дверь по левой стороне была приоткрыта, и из-за нее доносился приглушенный до неразборчивости голос.

Держа коридор под прицелом, керр Гробер вытащил из-за пазухи свисток. Звука стажер не различил, но спустя секунду на противоположном конце жилого блока возник голем.

– Вперед, – одними губами прошептал Луцио. – Но без глупой спешки. Потихоньку, значит, надо. Полегоньку.

Ближайшие три комнаты оказались заперты. Четвертая служила то ли спальней, то ли театральной гримерной, то ли складом одежды: на полу, столе, кровати, сундуках – повсюду валялись мужские и женские платья, парики, пальто. Часть из костюмов устарела лет эдак двадцать назад.

Со стороны Беса запертыми оказались все двери. Внутри царила тишина, и потому можно было надеяться, что вивисектор работает без помощников. Непроверенной осталась последняя комната – та, в которой кто-то разговаривал, судя по ответному молчанию, сам с собой.

С того места, где находился Юрген, он видел кусок белой стены, край металлического стола и какую-то этажерку с колбами и хирургическим инструментом. Операционная? Лаборатория?

«На счет „три“, – подал знак Луцио. – Раз!»

Дальняя дверь отворилась, выпуская в коридор худощавого мужчину, ведущего-волокущего за собой хрупкую керляйн лет девятнадцати. Похоже, вивисектор, завладев целым блоком в единоличное пользование, устроил перепланировку и уничтожил внутренние стены между комнатами, обеспечив сквозной проход.

Несмотря на поздний час, к «гостям» доктор Мецтгер вышел при полном параде – в костюме, поверх которого был наброшен серый медицинский халат, начищенных туфлях и даже при бабочке. Круглые очки в латунной оправе, бакенбарды и тонкая козлиная бородка придавали лицу вид благообразный и серьезный, как и подобает представителю уважаемой интеллигентной профессии.

Удерживаемая им девица, напротив, брела босиком, в тонкой ночной рубашке, которую сочли бы приличной далеко не в каждой супружеской спальне. Распущенные волосы светлыми шрамами перечеркивали лицо. Взгляд помутнел как у блаженной.

Встреча застала обе стороны врасплох. Прежде чем детективы успели среагировать, вивисектор дернул заложницу к себе, прячась, приставил девчонке к горлу хирургический скальпель.

– Бросайте оружие!

Юрген заколебался, неуверенно покосился на старшего. «Делай, как он говорит», – одними губами шепнул керр Гробер, медленно наклонился и толкнул пистолет под ноги преступнику. Стажер последовал примеру напарника.

К сожалению, противник в ловушку не попался и ваффером завладеть не попробовал. Продолжая удерживать скальпель у горла заложницы, он попятился к выходу из блока.

– А теперь назад! Дальше!

– Доктор Отто Мецтгер?

– Назад, кому сказано!

Рука вивисектора нервно дернулась, лезвие чиркнуло по коже заложницы, рисуя набухшую красным линию. Девица, и без того находившаяся в полуобморочном состоянии, совсем обмякла.

– Тише, – керр Гробер успокаивающе поднял руки с раскрытыми ладонями. – Давайте поговорим?