– Слава Перуну! – ревели, преследуя противника, русичи, а волхвы с помощниками упоённо дули в огромные, окованные медью рога, которые хрипло гудели, оповещая дружину о победе, о доброжелательности Богов и о крепости русской души, давшей силу рукам и телу.
Медведь проспал сутки в невысоком холщёвом шатре, а проснувшись, не мог вспомнить, что с ним было, и как сражался с булгарами. Голову ломило, и во всём теле была слабость.
– Испей мёду, отец, – поднёс деревянную кружку к губам Медведя Клён.
– Сын, простой водицы дай, холодной, – облизал сухие губы Медведь, не понимая, что с ним происходит.
– Ты стал настоящим лесным медведем, друже, – пригнувшись, залез в шатёр Богучар. – И принёс нам победу, – пожал слабую руку приятеля. – А я тебе ушицы притаранил и хлеба ковригу. Не отворачивайся, а поешь. Клён, корми отца с ложки, – распоряжался Богучар. – Ну, куда, куда лезешь, Доброслав? Видишь, места нет, – добродушно бурчал, сам принявшись кормить приятеля. – Не пойму, хорошо это или плохо, что берсерком стал. Хлеб кусай, силы восстанавливай. Люди баяли – Аскольд берсерком был и князь Олег, тот самый, что щит со свастикой к вратам Царьграда прибил. Может, и ты когда прибьёшь.
– Ну да, – через силу улыбнулся Медведь. – К воротам Итиля.
– Где там наш витязь? – услышали у входа в шатёр голос Святослава.
– Здесь он, в логове своём, – выбрался наружу Богучар. – Заходи, княже. Вернее – залазь.
Русичи праздновали победу, запивая её мёдом и брагой, а седой гусляр со своим учеником услаждали слух воинов сочинённой песнью о славной победе русских ратников над булгарами.
Бурлил военный стан, широко раскинувшийся вдоль крутого волжского берега.
Чуть в стороне от холщёвых шатров русичей, на степном лугу, поставили юрты печенеги, окружив их накрытыми шкурами повозками на больших деревянных колёсах без спиц.
– Как их телеги за ордой успевают? – дивился сотник Велерад, обращаясь к Чижу.
– Похоже, как птички по воздуху летят, – хмыкнул, сверкнув двумя передними зубами Бобёр.
– Чернобог меня побери, – опешил чесавший рукоятью меча спину Бова. – А вот как артель скоморохов с моим старинным дружбаном, косолапым мишей, за нами поспела? – раскрыл от изумления рот гридень, развеселив приятелей.
– Будет тебе теперь с кем бороться, – загоготал Чиж. – На долблёнке, похоже, за нами плыли, – махнул рукой в сторону стоящих бортом к борту в камышах на мелководье лодьях и стругах.
Князь Святослав в своём высоком просторном шатре вёл разговор с одним из своих тайных соглядатаев, богатым купцом с весьма соответствующим образу жизни и деятельности именем – Окомир.
Благообразного вида, бородатый и толстый сорокалетний увалень скромно сидел на лавке между воеводами Свенельдом и Добровитом, монотонно повествуя о стольном граде Волжских Булгар.
– Город Булгар расположен на крутом волжском берегу, – бубнил Окомир, словно предлагая купить у него товар. – И хорошо укреплён. Прежде идёт ров перед вратами, образованный глубоким, заполненным водой оврагом. Одни врата, главные, выходят к пристани с домами, мастерскими, складами и караван-сараем, где проживают торговые гости. Другие врата находятся с противоположной стороны, и выходят на дорогу и засеянное рожью поле. Лишь в пяти стрелищах от стены – густая дубрава. Незаметно подкрасться невозможно, ибо рожь невысокая. Стена выстроена на земляном валу высотой в пятнадцать локтей. Возведена срубным способом в виде высоких клетей, заполненных камнями и утрамбованной землёй, высотой – где в восемь, а где и в десять локтей. Над вратами деревянные башни со стражей. Чтобы всё это вызнать, княже, пришлось порядком растратиться, подмазывая загребущие руки знающих людей, – потёр большим пальцем правой руки остальные четыре, рассмешив Святослава, подумавшего: «Ну и хитрец этот махровый купчина. Выгоду свою нигде не упустит», – кинул ему приличной толщины кожаный мешочек с серебром.
– Отправляйся в Итиль. Скоро и мы будем там, – отпустил кланяющегося гостя. – Ну что, воеводы, трубите сбор. Дружина отдохнула, пора и за мечи браться. Спробуем взять город «на копьё» удалым наскоком.
Лодьи причалили к берегу за полпоприща от города, и судовая рать пёхом, стараясь не шуметь и не греметь оружием, направилась к Булгару.
Передовой отряд притаился в дубраве, основная масса остановилась в четырёх стрелищах за их спиной.
– Похоже, булгары давно знают о нас, – пришёл к выводу десятник Возгарь, лёжа в обнимку со своей секирой и внимательно разглядывая стену и приворотные башни со стражей, чего-то горячо обсуждающей и указывающей в их сторону.
– Воевода, когда на штурм пойдём? – вопросил у боярина Добровита, которого Святослав поставил руководить передовым отрядом, гридень Бова, передёргивая плечами. – А то вспотел в кольчуге и подкольчужная кожаная рубаха под мышками чтой-то трёт.
– Жрать следовало вчерась меньше, вот и не тёрла бы, – подтрунил над приятелем Чиж. – Целый каравай хлеба умял с огромным шматом сала вот и стала рубаха мала. Как штаны ещё налезли…
– Уймитесь вы там. Развели тары-бары словно в корчме, – рыкнул на них боярин. – Сигнал подадут, и пойдём город брать.
– Нет, всё нынче ни так идёт. Вкривь и вкось, – разозлился Святослав, разглядывая с небольшой лодьи, как переплывшие без команды реку печенеги, радостно вопя, штурмом взяли пристань, азартно грабя склады, мастерские и дома жителей.
– Вот бестолочи косоглазые, – выругался Свенельд. – По словам Окомира, лабазы товаром забиты, да и в домах добра всякого выше крыши.
– Воевать сегодня, понятное дело, степняки не станут. Кумыс будут лакать и девок булгарских нудить, – недовольно высказался князь. – Чего уж теперь таиться? Посылай гонца к Добровиту, пусть начинает.
Получив приказ, передовой отряд ринулся на штурм, таща длинные лестницы и для бодрости задорно матерясь.
– Бова, ну что ты лестницу дёргаешь туды-сюды? Беги ровнее, будто в отхожее место, – ворчал позади приятеля Чиж.
– Робяты, наддай, а то перестреляют нас булгары как куропаток…
– Как чижей, – буркнул недовольный замечанием приятеля Бова.
– … пока до стены добежим, – хрипло прокричал боярин, отбив мечом стрелу на излёте. – Глянь, что творят, изверги. Крепостной вал горячим маслом поливают или разведённым в кипятке коровьим жиром. Старые уловки. Наддай, говорю, – заслонился щитом от стрелы. – Бросай в ров мешки с землёй и соломой, да вязанки хвороста, – пересекши ров поскользнулся и громко шмякнулся на скользком от жира валу.
– Бова, ну чё разлёгся, лестницу к стене приставляй, – запалённо дыша, вразумлял упавшего неподалёку от воеводы приятеля Чиж.
– Чего замерли? На стену лезьте, – подбодрил дружинников десятник Возгарь, помогая приставить к стене лестницу, на которую сверху полилось кипящее масло, а рядом с десятником грохнулся оземь и покатился вниз огромный каменюка.
Сверху на головы штурмующих летели камни и горшки с раскалёнными углями, которые подожгли накиданные в ров хворост и солому.
– Гори-им, карау-ул, – заблажил Бова. – Бежим, братцы, – кинулся наутёк, подталкивая перед собой упирающегося Чижа.
– Куда, стой! – пытался остановить бегущих дружинников десятник.
И тут, в придачу к прежним бедам, распахнулись ворота, и, прикрываясь щитами и выставив копья, вышла колонна булгар, воодушевлённо метеля отступающих гридей «в хвост и гриву», по мысли Возгаря.
«Так нам и надо. Не хрен улепётывать без оглядки», – вместе со всеми бежал к роще десятник.
Русичи беспорядочно отступали бросив лестницы и волоча раненых и убитых.
Взять город «на копьё» не удалось.
Самыми удачливыми в этот день оказались печенеги.
Сын хана Кури, Кухт бесконечно кланялся орущему на него Святославу с трудом пряча смех в раскосых глазах и выполняя просьбу отца на грубость князя словами и действием не реагировать.
