Последнее утверждение Лидия Ивановна комментировать никак не стала. На этот счёт у неё была своя теория, но с кем бы то ни было она делиться ей не хотела. Главное – получилось. Эмбрион прижился. ХГЧ выше всяких похвал, а дальше надо наблюдать. Лидия Ивановна с трудом удерживалась от радостного потирания ладонями. Нет, сегодня определённо хороший день. Третья пациентка, и третий положительный результат. Хоть бы такая тенденция до вечера сохранилась, а то надоело уже кислые физиономии созерцать. Вусмерть!

– Улыбнитесь, Лана! Улыбнитесь же, Вы беременны! Вы так этого ждали, поэтому больше позитива.

Лидия Ивановна взглянула на Облонскую с лёгким укором. Ну вот что опять не так? Лана смущённо пожала плечами.

– Я не первый раз беременна и не второй. Если доношу хотя бы до восьмой недели, тогда буду радоваться. Тогда я устрою настоящий праздник, а пока… – Она посмотрела Лидии Ивановне в глаза, и от этого взгляда Пироговой стало не по себе. – Пока мне страшно. Я боюсь, что всё опять сорвётся.

Лидия Ивановна нервно зашелестела картой.

– Какая, говорите, у Вас подсадка? Седьмая?

– Тринадцатая.

Пирогова так крепко сжала губы, что рот у неё пропал напрочь. Это ж надо было так опростоволоситься! Слишком много она работает в последнее время. Слишком много!

– Ну, ничего, Лана. Ничего! Очень многое зависит от Вашего настроя. Поэтому думать о плохом я Вам запрещаю. Больше ходите пешком, налегайте на фрукты и овощи и прислушивайтесь к себе. А если беспокоитесь, сделайте что-нибудь хорошее.

Лана печально усмехнулась.

– Например?

– Спасите чью-нибудь жизнь.

– Котёнка с улицы взять?

Лидия Ивановна улыбнулась и захлопнула карту. Это значило, что приём на сегодня окончен.

– Хотя бы.

Иоланта встала, подняла с пола чёрную сумку, поправила длинную юбку и вышла. Дальше ей предстояли самые тяжёлые пять недель. Минимум пять недель, за которые всё решится.

А в это время на улице с городом неторопливо прощался январь. Прошлой ночью ударил мороз – снег под ногами похрустывал. В небе светило яркое солнце, туч не было. Лана шла до дома пешком. Испуганная, но окрылённая.

Нынешний криоперенос был проведён в естественном цикле. Лана отдала предпочтение ему, чтобы оградить себя от приёма лишних гормональных препаратов. Весь декабрь она осуществляла профилактическое лечение, «отращивала» эндометрий и сдавала анализы. Эмбрион ей перенесли в середине января. Нужный день точно совпал с серединой месяца. Без эксцессов, конечно же, не обошлось. В матку ей попали только с четвёртой попытки, перед этим хорошенько растиранив шейку, поэтому шейка первые два дня кровоточила. Не сказать, чтобы сильно, но Лана, увидев розоватые пятна на белье, всё равно переживала. На третий день её стал беспокоить живот, на четвёртый – чувствительность обрела грудь, на пятый – началась диарея. Ещё до переноса Лана «села» на прогестерон и жила в ожидании мощнейшего запора, однако её организм избрал свой путь, поэтому сначала её мучил синдром раздражённого мочевого пузыря, и она бегала в туалет, чтобы помочиться, буквально каждые полчаса, а затем наступил момент раздражённого кишечника, и Лану без конца поносило.

Влад о переносе не знал. Честно говоря, о нём вообще никто ничего не знал. Ни Юлька, ни Надежда Константиновна, ни Николай Львович. Иоланта решила хранить беременность в секрете включительно до восьмой недели. Если выкидыш за это время не случится, то она точно доносит ребёнка до положенного срока. Главное – переждать злополучные семь недель, а дальше… Дальше все, наверное, и сами догадаются.

Параллельно с прохождением лечения и анализов Лана бегала на занятия в школу приёмных родителей. Проходила повторный курс. Влад, естественно, посещал эту школу вместе с женой. Все сроки после первого курса у них вышли, и опека отправила учиться Облонских заново. Вчера как раз было общение с психологом. Лана ждала заключения и страховала себя всеми известными способами. Если беременность вновь закончится печально, то они возьмут ребёнка из детского дома.

– Так, о плохом не думаем. Настраиваемся на положительный лад, – приказала себе Лана, глядя в зеркало, как только вернулась домой и сняла шубу. – В этот раз должно получиться. Арина меня простила. И я делаю это для себя. Не потому что Влад меня заколебал или его мать. Я сама хочу этого ребёнка. Я должна доносить.

Дзынь-дзынь… В дверь позвонили долгим и протяжным звонком. Взглянув в глазок, Лана увидела Валюшку. Та стояла опухшая, растрёпанная, со слезами растёкшейся туши на лице.

– Лана, открой. Надо поговорить. Мне нужна твоя помощь.

Иоланта приоткрыла дверь, но цепочку снимать не стала. Выслушивать жалобы младшей сестры ей хотелось сейчас меньше всего на свете. С того обеда в «Хуторке» они не общались. Лана игнорировала Валю категорически, не брала детей и приезжала к родителям только в те дни, когда была точно уверена, что Мальгины туда не заявятся. Конечно, о том, что Лана и Влад помирились, Валя знала. От Надежды Константиновны. Также она была наслышана и об отсутствии другой женщины и нагулянного ребёнка. Какие мысли при этом витали в Валиной голове, Лане было без разницы.

– Чего тебе?

– От меня Андрей ушёл и Стаса с Кирой забрал, а Настю мне оставил. Конечно, она же мелкая. На кой она ему? Алёшка тоже при мне. Тот же вообще ему чужой. К другой бабе наверняка отправился. А я как теперь? Папа с ним говорить не хочет. Решайте, мол, сами. Алёшку в школе с насваем поймали. Вообще не представляю, откуда он эту дрянь взял. Ладно бы сам жевал, так другим сбывает. Меня в кабинет директора вызвали, его на учёт поставили. Пока на внутришкольный, но ты же знаешь, какая у нас директриса. Эта и до полиции дойдёт. И что ему потом? ПТУ только.

– Это тебе, Валя, карма прилетела.

Валюшка разрыдалась в голос. Ноздри у неё раздулись.

– Да какая карма? Разве я что плохого за свою жизнь сделала? Не пью, не курю, не гуляю. За детьми смотрю, еду свежую ежедневно готовлю, в квартире убираюсь. Андрею такую жену, как я, днём с огнём не сыскать.

Лана посмотрела на сестру с искоса. Слёзы и причитания Валенка её давно не трогали. Она, видать, или совсем дура, или вконец бессовестная.

– От меня ты что хочешь?

– Пусть Влад с ним поговорит по-мужски. Надо, чтобы Андрей в семью вернулся. У нас дети, ипотека. Столько лет вместе живём. А директрисе надо взятку дать, но ты же знаешь: у нас лишних денег нет, поэтому…

Лана захлопнула дверь и повернула ключ на два оборота. На лестничной клетке Валя продолжила скулить, точно собака. Чтобы не слышать её воплей, Облонская ушла в самую дальнюю из комнат. Решать проблемы сестры она не собиралась.

И тут в сумке заиграл телефон. Сначала Лана решила, что это Юлька или Влад. Первая давно не звонила, вероятно, слишком погрязла в делах, а второй, напротив, звонил чрезмерно часто. Несколько раз за день и постоянно справлялся о её самочувствии. Бесконечная Ланина диарея очень сильно его беспокоила.

Однако звонившей оказалась представительница опеки. Дрожащими руками Лана нажала на кнопку приёма вызова.

– Алло. Говорите, я Вас слушаю.

Софья Степановна тоже не стала тратить время на пустые приветствия и сразу перешла к делу.

– Есть ребёнок. Мальчик. Правда, не новорожденный. Ему четыре месяца. Но хороший. Здоровый. На свой возраст у него просто отличные показатели.

– Он отказник?

– Нет, – Софья Степановна замялась и вздохнула с сожалением. – Его мать скончалась несколько дней назад. Она хорошо о нём заботилась, не алкоголичка и не наркоманка. Других родственников нет. Будете смотреть?

Сердце у Ланы пропустило удар.

– Будем.

Глава 29

Лана выбежала из подъезда, на ходу застёгивая шубу. На улице её уже поджидало такси. Спотыкаясь и воюя с молнией на сумке, она лихорадочно набирала Владу.

– Не могу говорить. Я на совещании, – зашептал он в трубку. На заднем фоне и правда слышался гул мужских голосов, громко о чём-то спорящих.