Первыми в ресторан пришли Симоновы. Николай Львович по натуре был человеком тревожным и опоздать боялся до чёртиков. На вокзал он обычно приезжал за час до отправления поезда, а аэропорту стремился быть часа за четыре до начала регистрации. Надежда Константиновна являлась полной его противоположностью. Куда бы ни пошла, выходила всегда впритык, но с мужем старалась не ругаться, поэтому сегодня встала на целых сорок минут раньше, лишь бы в свой адрес нравоучений не слушать.

Валя прибыла вместе с родителями и уселась на диван между ними. Она позвонила в их квартиру как раз в ту секунду, когда Николай Львович и Надежда Константиновна уже обувались. Хмыкнула, тряхнула густыми, совсем как у сестры, тёмными волосами и побрела к машине отца вслед за матерью.

Настроение у Вали колебалось в интервале от «я самый несчастный человек в мире до все вокруг меня козлы, поэтому не подходите». Сама она сидела бледная и хмурая. Даже обновка в виде ярко-красной блузки её не радовала. Валя мечтала о салонном маникюре, а ещё злилась из-за того, что свой день рождения ей придётся отмечать либо дома, либо не отмечать вообще.

− Я развожусь с Андреем, − сквозь зубы произнесла она. Надежда Константиновна тяжело вздохнула.

− Ты уж пятый раз с ним разводишься с тех пор, как Стас родился. Только за это время вы ещё успели Настю сделать.

− На этот раз серьёзно. Он меня вообще не ценит. Относится, как к прислуге. Подай, принеси. Он, видите ли, устал.

− Работает он с утра до вечера, поэтому и устаёт, − Вставил свою лепту Николай Львович.

− А я не работаю? − вспылила Валя. – Я детей воспитываю. Это тоже работа! Целый день кручусь как белка в колесе. Здесь постирай, там убери, приготовь, погладь, в школу отведи. А у меня один лук варёный не ест, другой – морковку, третья просто выкобенивается. Сил нет. А ещё мать Андрея…

− Да что ж Галина Аркадьевна-то тебе сделала? – простонала Надежда Константиновна.

− Жизни без конца учит. Я и это не так делаю, и то не так делаю. Попросила сегодня с мелкими посидеть, так из неё чуть поросёнок не выскочил. Будто я каждый день прошу. Один раз в месяц, максимум пять. Я ведь не на гулянку иду. К сестре на юбилей. Единственной, между прочим! И Алёшу она не любит. Но с ним проще. Он большой уже. Я его сюда позвала. Вместо Андрея. У него футбол тут недалеко. Закончится, и прискачет. Хоть ресторанной еды попробует.

− И куда ты с четырьмя детьми пойдёшь? У тебя ни работы, ни образования. Как ты их поднимать собираешься?

− Вообще я надеялась, что вы мне поможете. Родители всё-таки.

Надежда Константиновна поперхнулась. Николай Львович поднял на дочь глаза. Впервые, как они сели втроём за стол.

− Жена должна жить с мужем. Так в Библии написано, − отчеканил он и провёл кулаком по усам. Его супруга согласно кивнула.

− Да я бы и жила, если бы Андрей таким, как Влад, был. Ланка вон печали не знает. Живёт словно у Христа за пазухой. Влад с неё пылинки сдувает. И за что любит, непонятно? Она ему даже родить не может.

− Ты бы язык-то попридержала! – Николай Львович снова поднял на дочь глаза и на этот раз посмотрел не удивлённо, а строго. Взглядом как гвоздями к стулу прибил. – Она тебе сестра всё-таки. Её муж твоего к себе на работу взял. Детей вон ваших по циркам и театрам водят. Насте сколько всего напокупали. Или забыла, как Лана тебе с ней первые три месяца помогала?

− Да ладно-ладно, − прорычала Валя. – Ланка хоть пытается. Она ж не виновата, что больная, зато подружка её – Юлька эта, тьфу, прям вспоминать противно. И здоровая, и не бедствует, а рожать не хочет. Свободную жизнь ей, видите ли, подавай. Для себя. О будущем вообще не думает. Из-за таких, как она, русских скоро не останется. Будут одни китайцы да индусы. Я как-то была у неё. Максим как раз в командировку уехал. Этот, кстати, тоже хорошо устроился. Ездит заграницу за счёт государства.

− Он ведь по работе ездит, опытом обменивается и исследования делает.

Валя на материны слова только рукой махнула.

− Да дело-то не в этом. Он уехал, а она себе лёгкий салат нарезала и около телевизора села сериал смотреть. Мне бы так да некогда. То уроки проверь, то форму заштопай.

− Я что-то не понял, тебя рожать четверых Юля что ли заставила?

Валя громко цокнула и отвернулась.

− Я будто для себя. Я на благо общества стараюсь. В стране нормальных женщин почти не осталось. Половина таких, как Ланка, которые хотят родить да не могут, а половина таких, как Юля эта, которые могут да не хотят. Я даже не знаю, кто из них хуже.

− Ладно, Валя, хватит уже, − миролюбиво отозвалась Надежда Константиновна. – Скоро гости придут, поэтому ты о разводе пока не говори. Не порти сестре праздник.

− Сестре праздник не портить? – В одну секунду Валя сделалась похожей на гигантский томат. Щёки у неё надулись и покраснели, на глазах выступили слёзы. – Вот вы всегда только о Ланке думаете. Она у вас любимая дочка, а я как была, так и осталась Валенком. Будто приёмная, будто вы меня в капусте нашли.

− Что за шум, а драки нет?

Лана впорхнула в зал, как ясный весенний день. От неё так и веяло теплом и цветами, а улыбалась она, точно майское солнышко, да и одета, несмотря на хмурую октябрьскую погоду, была по-весеннему. В белое, шёлковое платье с чуть расклешенной к низу юбкой, расшитой пёстрыми цветами.

− С днём рождения! С днём рождения, дорогая! Счастья тебе и всего-всего. – Надежда Константиновна встала и от души расцеловала дочь в обе щёки. Николай Львович торжественно вручил Лане букет ярко-розовых роз. Валя, скорчив мордашку, лишь слегка помахала сестре рукой.

− Тебе уж, наверно, цветы ставить некуда. Влад, небось, ещё ночью за букетом сбегал?

− Нет, доставка принесла.

Поджав губы и отвернувшись, Валя с чувством шикнула в сторону:

− Осталось только сразу деньги есть.

− А Влад где? − поспешила сгладить ситуацию Надежда Константиновна.

− Паркуется. Встать сегодня вообще негде.

− Ага, отец тоже еле-еле место нашёл. Повезло, что мы за полчаса приехали.

− На автобусе ездить надо, тогда не будет проблем с парковкой, − огрызнулась Валя.

Лана сделала вид, что реплику сестры не услышала. Она изо всех сил настраивала себя на позитивный лад и старалась на провокации не поддаваться. В конце концов, королева бала сегодня она.

− Андрей не придёт?

− Не придёт. Работает. Ему полезно. Вместо него Алёша будет. Ты ж уже заказала. Чего порции пропадать?

− И правильно! Чего порции пропадать?! – Широко улыбаясь, к столу подошёл Влад, в белой рубашке и чёрных хорошо отутюженных брюках. Пожал руку тестю, а затем расцеловался с тёщей. Улыбка Вали стала ещё кислее. Ситуацию спас внезапно подошедший Алёша. Правда, и тот был не слишком-то весёлый. На тренировке явно что-то пошло не так. Штаны у мальчика оказались порваны, а экран телефона прорезала глубокая трещина.

− Вот и будешь ходить с таким, раз вещи беречь не умеешь! − отрезала Валя, глядя на сына. Ей от всей души хотелось надавать ему подзатыльников, сдерживало только неспешное покачивание головы матери. Алёшка хлюпал носом и говорил про какую-то игру. Шёпотом просил её телефон. Желание треснуть ему становилось всё сильнее, уж слишком довольные были лица у Ланы и Влада.

− Что случилось-то, богатырь? – Влад подозвал мальца к себе и тихонько стукнул своим огромным кулаком по его маленькому, Лана влажной салфеткой попыталась оттереть его спортивные штаны, которые от щиколотки до ягодиц были все заляпаны уличной грязью.

− Да там с пацанами. Обещал в «Королевскую битву» выйти. Мне всего-то на пятнадцать минут. Не выйду, опять дразнить будут. − Алёшка утёр грязным пальцем сопливый нос, но тут же опять расплакался. Через неделю ему должно было исполниться двенадцать. Худой, нескладный, с такими же серыми, как у матери глазами, он любил резаться в стрелялки по телефону, слоняться по улицам и играть в футбол. Одежда на нём горела, как при пожаре. – А мой даже не включается.