– Ясно. – Лана со знанием дела кивнула. Рассказ директора «Идеала» сочувствия к сопернице в ней не вызвал. – Это она Вам рассказала?

− Нет, моя одноклассница. Она в опеке работает. Из-за неё я Вику к себе и взяла. Уж больно просила помочь.

− А про ребёнка её Вы что-то знаете? Может быть, она с кем-то встречалась? Мало ли, вдруг её кто-то из клуба забирал?

– Мне она сказала, что это случайная связь. И помощи вроде как ждать не от кого. Я ей посоветовала эту «случайную связь» найти и алименты потребовать. Но только попозже. Чтобы точно не отвертелся.

– Она Вас послушала. Всё сделала так, как научили. – Лана открыла кошелёк и положила поверх бумаг Инги Валерьевны купюру достоинством в две тысячи рублей. – Спасибо за уделённое время.

А затем встала отряхнула юбку и подошла к двери, но, взявшись за ручку, снова повернулась к директору.

– А Вы её найти не пытались, когда из Праги вернулись?

– Я ей звонила, но она предпочла трубку не брать, а я, знаете ли, не Мать Тереза, чтобы всех страждущих утешать. Её дело. Хочет дуться, пускай дуется. У меня муж молодой. На десять лет меня младше. Мне надо ему время уделять.

– Ясно.

– Иоланта?

– Что?

Инга Валерьевна отодвинула от себя отставленную купюру.

– Деньги забыли. Приберите, а я найду, как заработать. Надеюсь, у Вас тоже всё получится.

− Непременно. – Убрав в карман купюру, Лана благодарно кивнула новой знакомой. − У меня всё получится.

Глава 10

Покинув клуб, Лана наглухо застегнула плащ и обмотала шарф вокруг шеи. На улице заметно похолодало. Дождь по-прежнему сидел в тучах и проливаться на землю не спешил, однако ветер усилился. Он без жалости срывал с деревьев ещё зелёную листву и бросал в лица прохожим. Несколько женщин, идущих ему навстречу, набросили на головы капюшоны.

Лана, несмотря на непогоду, шла улыбаясь. Её встреча с хозяйкой «Идеала» прошла успешно. Инга Валерьевна оказалась приятной женщиной и не только ответила на многие вопросы, но ещё и подкинула пищу для размышлений. Итак, Вика сказала правду.Или почти правду.Она действительно работала в этом клубе и действительно из него ушла. По словам директора, сама. Но знала ли Инга Валерьевнавсё? Мог ли её муж попросить уволиться Вику, оттого что она разругалась с кем-то из посетителей или тренеров, а терпеть её склочный характер ему не хотелось? Или он надавил на неё и заставил написать заявление из мести, потому как, выражаясь языком той же Вики, она когда-то ему «не дала».

Либо… Лана резко остановилась и едва не врезалась в какую-то женщину, завёрнутую в плащ цвета мокрого асфальта. На неё внезапно снизошло озарение. А если… Если Инга Валерьевна ошибается. И её муж, тот самый, что на десять лет её младше, крутил шашни с этой Викой, не отходя от стойки ресепшен. И Вика носит его ребёнка? Но… Новая мысль, быстрая, как вспышка света, осадила первую и не позволила ей до конца раскрыться. Почему тогда Вика не повесилась на шею ему? Чего испугалась? Ингу Валерьевну?

– Здравствуй, Иоланта, – Женщина, одетая в плащ цвета мокрого асфальта, опустила капюшон и улыбнулась печальной улыбкой. Лана нехотя взглянула ей в лицо и тихо ахнула. Той, которую она едва не сбила с ног, оказалась Полина Лебедева. Её бывшая соседка по «Зелёнке». Несколько лет назад, когда Облонские ещё снимали квартиру, Полина, её муж и двое детей жили с ними на одной площадке. Пару раз даже захаживали к ним в гости.

– Здравствуй, Полина.

Полина была на десять лет старше Ланы и страдала точь-в-точь такой же проблемой. Врачи поставили ей бесплодие ещё в двадцать пять. Но она долго не сдавалась, лечилась везде, где только можно, ездила по святым местам и без конца бегала по бабкам-ведуньям. ЭКО пробовала дважды, но не получив должного результата, решилась на усыновление. И уговорила мужа. Они взяли из детского дома двух мальчиков. Братьев. Савву и Тимофея. Савве было в ту пору пять, а Тимофею только-только стукнуло два. Оба хорошенькие, как ангелочки. Лана бы ни за что не поверила, что их мать лишили родительских прав из-за беспробудного пьянства, если бы не узнала это от самой Полины. Тут уж, как говорится, не скроешь. Не было, не было детей, а потом раз и сразу двое, причём даже не младенцев. Лебедевы, правда, вскоре перебрались в другой район, где никто не знал об их секрете, а потом и Лана с Владом решились на ипотеку. Влад, однако, иногда с мужем Полины Александром виделся, чаще всего, конечно, по работе. Александр заведовал магазином стройматериалов. От него Облонский и узнавал про шалости Саввы и порой пересказывал жене.

За восемь лет, что женщины не виделись, Полина сильно постарела. Ей всего-то было сорок четыре, максимум сорок пять, но выглядела она на добрые пятьдесят с хвостиком. Бледная, измождённая, глаза потухшие, как прошлогодние угли. Лана даже на секунду испугалась, будто ожившую покойницу увидела.

– Как ты, Полина?

– Да потихоньку.

– Саша как? Как мальчишки? Савва, наверное, уже в классе седьмом?

– В восьмой бы пошёл.

– Пошёл бы?

Полина вздохнула и снова накрыла голову капюшоном. Лана успела заметить на висках бывшей соседки проблески седины.

– Давай в кофейне посидим полчасика. Давно не виделись.

– Давай.

Кофейня «Ваш кофе рядом» располагалась за углом, почти напротив «Идеала», между кондитерской и магазином сладостей. Коричневая, но уютная, с розовыми кожаными диванчиками и деревянными столиками. Как раз для свиданий или для встреч старых подруг.

– Нам два латте, – обратилась Полина к официантке в белом переднике и повесила плащ на вешалку. Волосы у неё были совсем короткие, короче, чем у Юльки. Светлое, вязаное платье висело мешком.

Лана села у окна, Полина пристроилась напротив. Пару-тройку минут, пока варили кофе, обе женщины молчали и делали виду, что разглядывают интерьер. На самом деле обеим было на него глубоко плевать.

– Месяц назад мы сдали Савву в приют, – произнесла Полина, как только стройная, подтянутая официантка поставила на стол два пластиковых стаканчика и вернулась за свою стойку. – У меня просто уже сил не было. Я терпела, когда он обливал одноклассников супом, когда разбивал стёкла в спортзале, когда скручивал колпачки на колёсах. Даже когда он угнал чужую машину. Дня не было, чтобы классная руководительница мне не писала или не звонила. В суворовское его не взяли. Учился плохо. По всем предметам одни двойки. Не мог хорошо. Ни памяти, ни мышления – ничего. А я ведь его лечила, в санатории отправляла, каждый вечер вместе с ним над уроками сидела. Когда перешёл в четвёртый класс, наняла репетитора. В седьмом репетиторов было уже трое. По русскому, английскому и математике. А знаешь, что самое ужасное? Что я от них даже результатов не ждала. Нет, учителя не виноваты. Мы с разными пробовали. Просто интеллект низкий. Но я всё равно отправляла. Чтобы знать, что в эти часы он чем-то занят. Что в эти часы он ничего не натворит. Мозгов у него только на плохое хватало. Кого ударить, кому подножку поставить. Последней каплей стал магазин. Не супермаркет, слава Богу, просто небольшой ларёк. Савва разбил окно и залез туда ночью, а там сигнализация сработала. Худо-бедно откупились. Заплатили директору и за окно, и за моральный ущерб, он в полицию не пошёл, а я решила, что с меня хватит. Всю ночь проплакала, Саша тоже сам не свой был. Тимофей не такой. Он и учится хорошо. Пятый класс закончил без единой тройки. Тоже агрессивный, но на хоккей ходит и всю энергию там выплёскивает. А Савва всё бросил. Футбол, водное поло – ничего не интересно, ничего не хочется. Ему бы по гаражам бегать да фонари разбивать. Думаешь, у него дома нет чего-то? Думаешь, мы ему эти сникерсы не покупали? Покупали… Но ему так не надо. Ему надо своровать, угнать, избить. Год-два пройдёт, он насиловать начнёт. Вот она генетика, Лана. В чистом виде. Свинья не родит бобра, а того же поросёнка. Что взять с сына алкоголички и наркоманки?

Лана молчала. Ей нечего было сказать. Да и что тут скажешь? Когда она вместе с Владом пришли в школу приёмных родителей, первое, что попросила их сделать психолог – это не обвинять биологическую мать их будущего ребёнка. Ни сейчас, ни потом. Или хотя бы не говорить о ней плохо при ребенке.