Демон потер переносицу. По его глазам и не поймешь, как ему план. И у меня еще теплилась надежда, что он признает его хотя бы удачным, когда он раздраженно заявил:
— Давно не слышал чего-то более идиотского. Такие милые девушки, красавицы. Почему бы одной или двум из вас не выйти замуж и не устраивать постепенно остальных сестер? Связавшись с призывом, вы рисковали жизнью. И ради чего? Ради сада, который зарос пустоцветом, и дома, где прогнили даже перегородки… Проще новый построить, чем привести в порядок этот.
От возмущения я на минуту потеряла дар речи. Как будто он обращался ко мне одной. Попробовал бы сам найти себе мужа, а потом учил бы других.
Глава 8. Вздыхательная
Я уже поднялась к себе в комнату, где мысленно продолжила перепалку с Феррисом.
Что мог знать демон о том, каково это, быть всего лишь «милашкой» — из приличной семьи, но без гроша за душой? Пойти за удачливого пекаря, только что открывшего пятый по счету магазинчик в городе — мезальянс. За крупного фермера, чей надел давно перерос жалкий клочок наших земель, — тоже.
Если у остальных сестер после этого останется надежда на лучшую долю, то новоиспеченную леди-фермершу даже в гости не позовут. Украдкой, разумеется, навестят. Но вся остальная родня вычеркнет тебя из родословной книги.
Замуж за священнослужителя? Тут многое зависит, из какого он рода… Ну, ладно, ладно. Скорее всего из таких же обнищавших джентри, как и мы, — или самый младший, четвертый или пятый, сын какого-нибудь лорда.
И даже здесь брак на волоске. Несмотря на многочисленные достоинства Мелани, ее Лестер так и продолжает тянуть с предложением руки и сердца — зато не забывает клянчить у сестры все новые черновики с набросками. В данном случае я все же не сомневалась, что Мел мы пристроим.
В не меньшей степени я верила, что и Дафна разберется со своим виконтом. Красота все-таки аргумент, а происхождением мы не обижены, хотя стоим ниже Палмеров.
Но, как бы я ни рассчитывала на лучшее и как бы Феррис не зыркал льдистыми глазами, против действительности не уйдешь. Из Дэшвудхолла путей немного. В приживалки к обеспеченным родственникам или в гувернантки с ее почти рабской долей ни одна из нас не желала.
К тому же тогда мы не сможем держаться вместе — и это самое страшное. Бедность полагалось тщательно скрывать; мы научились перешивать платья из бабкиного сундука и из занавесок. А сколько экономили на приемах, походах в гости и даже на шляпках-булавках... Это все мелочи, пока у нас оставался наш дом, цветники и… мы сами.
Хотя мы уже не девчонки и младшей из нас, Мел, исполнилось восемнадцать, а старшей, Дафне, двадцать четыре, мы неразлучны, как в детстве. Можем рассориться и изредка подраться (за последние два года таких случаев — по пальцам пересчитать), но друг за друга стоим горой.
Вот Рози, например, в свои двадцать мечтала отправиться учиться в консерваторию. Ни одна из нас не разделяла ее энтузиазм, потому что с приличной девушкой, отданной в артистки могло случиться всякое (и характер сестры тому бы только способствовал). При этом все, включая Рози, понимали, что она в любой момент вернется в родное гнездо и будет встречена, как будто не уезжала.
Ее будут так же дразнить, подначивать, таскать ее украшения и ленты — короче, не давать впасть в уныние; ведь мы же сестры!
Даже не обсуждалась, что та, кто первой выйдет замуж, станет вывозить младших в свет и поддерживать деньгами. Подозреваю, что именно из-за этого у Дафны сорвались уже две помолвки. Жених смирялся с жалкими крохами приданого и поначалу игнорировал слухи про большую семью, которую предстоит приглашать на все праздники, — но выводок из четырех сестер, хвостом следовавших за невестой, возвращал его на грешную землю. Страсть оказывалась скоропортящейся и не доживала до брачных клятв.
— Просто я еще не нашла настолько богатого мужа, — не унывала Дафна.Я и в самом деле не видела, чтобы она хотя бы на миг предалась отчаянию. Характер у нее непробиваемый, под стать языку.
Наша мама ушла рано. Ее помнили только мы с Дафной, да и то мне иногда казалось, что эти смутные образы я придумала, чтобы себя успокоить. Папа последние годы много болел.
Остатки состояния, основательно растраченного моим прадедом и немного приумноженного дедом, честно поделили между отцом и его братьями. Папа всю жизнь тянул на себе поместье. Из его начинаний соседям запомнилась недостроенная конюшня, из которой арендаторы до сих пор таскают доски на дрова.С инвестициями ему тоже не везло: вложил средства в несколько дурацких проектов и погорел. Из них я почему-то запомнила зубные щетки, которые надевались на указательный палец, а также производство специальной еды для кошек. Надо ли говорить, что не окупились даже первоначальные расходы.
Еще бы придумали корм для собак. Словно питомцам недостаточно того, что им выносят с кухни, а по саду не слоняются отличные жирные крысы... Но мы были чересчур малы, чтобы вразумить отца, и только заметили, что приемов в нашем особняке становилось меньше с каждым годом.
В конце концов иссякли и средства из маминого приданого. Нам здорово помогал Дерек; каждый месяц он присылал сумму, на которую мы держали стол и еще платили жалование слугам. Он же помог организовать похороны отца.
Я почти уверена, что кузен неровно дышал к Валери. Он часто навещал ее у тетушки в столице, пока та была жива. Что чувствовала к нему Вэл… Теперь уже неважно. Я предпочитала надеяться, что сестра ограничивалась благодарностью.
Рассерженное лицо Ферриса так и стояло перед глазами. Что он мог знать о нужде, которая постепенно брала в тиски? И при этом почти каждая из нас пяти пыталась делать стыдное — зарабатывать.
Вэл смешивала порошки в большой уездной аптеке, пока у нее не обнаружилась аллергия. Рози умудрялась продавать пару-тройку картин в год через местную галерею искусства. Мел сидела за переводами. Даже у меня открылся специфический талант, который приносил небольшой, но стабильный доход.
Однако после смерти Дерека эти старания потеряли смысл. Дэшвудхолл, действительно, требовал средств — хотя бы для поддержания того же уровня разрухи. К тому же мы рисковали быть вышвырнутыми отсюда со дня на день.
Даже при помощи кузена бюджет изредка отклонялся в плюс. Я часто размышляла, не уйти ли мне в гувернантки, как самой бесперспективной, пока девчонки ищут себе мужей, но теперь метаться поздно. Будущее из просто тревожного превратилось в несущуюся прямо на нас черную дыру.
Оставался вариант подождать с ритуалом до следующего года в расчете сразу на две свадьбы. Я уже распланировала, что в семью к виконту переедут две сестры, а к викарию — одна, однако дата ни одной церемонии не назначена, а тетка Агата, жена папиного младшего брата, никогда не отличалась терпением… Так что, Феррис, спой свои нравоучения кому-нибудь другому.
Кстати, демон согласился удалиться в библиотеку и там до ужина изучать нашу родословную, бухгалтерские книги, а заодно и географические карты, и учебники истории. Ему ведь предстояло выходить в свет. Не расскажешь же всем и каждому, что мы нашли братца в глухом лесу.
Сплавить его подальше — это большая удача, потому что до сих пор не все условия призыва выполнены до конца. Из окна я оглядела сад, пустой двор и тщетно прислушивалась к звукам из дома.
Я до такой степени обратилась вслух, что, кажется, готова была услышать дыхание склонившегося над книгой Ферриса этажом ниже. Наверное, поэтому стук в дверь меня сразу оглушил.
Глава 9. Если взвесить риски в граммах
Ну, что, какие предположения — кто из нас стала хозяйкой? — с порога взялась за меня Дафна.
Я сдержала вздох — то ли облегчения, то ли разочарования… Мог ли демон ни с того ни с сего начать ломиться в мою комнату? Ответ, в общем-то, очевиден. Пока мы не обяжем его соблюдать правила, ни один человек в округе не находится в безопасности, включая нас самих.
