Он сражался с собой, чтобы случайно не навредить ей, потому что на все виды насилия всегда реагировал одинаково. А тут еще его затягивало в пространственные щели в мирах, имеющих выход в Аламенью, но с куда большим магическим ядром. Тянуло, как магнитом, угрожая разорвать, если он хоть немного утратит плотность и оторвется от тела.
И только Феррис справился с этим, восстановил равновесие и протянул руки, чтобы отстранить Рози, как почувствовал другую опасность.
За ее плечом образовался свежайший разлом, и оттуда вынырнул отросток-щупальце. Нематериальный, но, тем не менее, смертоносный. Он колебался, будто на ветру, пытаясь определить местонахождение Ферриса.
Это плохой знак. Демон чуть не выдал одно из своих любимых многоэтажных проклятий. Они с Михаэлем в шутку называли такие штуки уравнителями. Они нужны были для того, чтобы пресекать вспышки чужеродной энергии. То есть, если ты бродишь в отличном от родной стихии мире, то будь добр — не наследи. Не нужно затевать здесь большую битву или внутрисемейные разборки. Для этого существуют твои собственные измерения.
Но никаких особых эмоций Феррис сейчас не испытывал. Откуда взяться уравнителю? И тут он заметил Бекки, которая спешила к ним от своей комнаты. Хм, сильные чувства по отношению к представителю иномирья тоже засчитывались. Это как же Букашечка сейчас занервничала, увидев его со своей сестрой…
Но худшее ждало впереди. Как только демон увидел девушку, из прорехи выбрались еще два щупальца. Феррис принялся лихорадочно медитировать, возвращая себя в свой дом за письменный стол, к состоянию абсолютного спокойствия… И у него почти получилось. Выросты схлопывались один за другим. Но тут Бекки поднесла к губам пальцы с каплями его крови.
И в нем что-то взорвалось. В ее мире он схватил ее за руку, чтобы спасти от необдуманной кровной клятвы. Она же сама отдавала себя в его полное распоряжение. В тот же миг, повинуясь его вспышке, в которой страх за нее смешался с его же диким предвкушением, из отверстия хлынула студенистая масса. Чтобы уничтожить Ребекку, дом и саму Аламенью — как источник заразы по меркам чистоплотных миров Света.
Император не раздумывал. За мгновение он разорвал черту, которую Тьма и Свет не трогали эпохами, и вторгся в измерение хранителей. Обжигающий холод и адский огонь смешались в одном ударе. Неукротимый уничтожил маленький мирок, где зарождались уравнители, имевшие на самом деле плазменную структуру.
Их щупальца в Аламенье, в Дэшвудхолле, тут же обратились в прах. Где-то во вселенной вздулся и открылся такой же плазменный инкубатор, а Ферриса сильно ударило в грудь. Он пошатнулся и закрыл рану ледяной дланью.
— Развлекаетесь, император? Вам, темным, вечно нечем себя занять. Я расцениваю это как объявление войны.
Светлая праматерь даже не сочла нужным показаться. Словно перед ней был не предводитель Теней, объединивший череду темных миров, а нашкодивший мальчишка. Она правила всегда, а темные приходили и уходили.
— Нет, — коротко бросил Феррис. — Я следовал своему предопределению. И я от него не откажусь.
— Предопределению? — эхом повторила матерь.
Рядом с ним, в нигде, состоявшем из плотного белесого тумана, появилась женская голова. Белые волосы шевелились, как те самые щупальца. Лишенные зрачков глаза ничего не выражали.
— Чтобы иметь предопределение, надобно иметь сердце, Феррис. Ты же поднялся выше, чем любой человек, потому что им полностью пренебрег.
— Я не хочу войны, матерь. Я ее не искал. Однако никому, даже бессмертным, еще не удавалось избежать своей судьбы.
Оба замолчали. Где-то далеко ему что-то втолковывала расстроенная Бекки, а он отвечал, возможно, невпопад.
— Хорошо, Темнейшество. Мы пропустим этот выпад и, разумеется, не забудем. От вас потребуется сопоставимая жертва.
— Разве этого недостаточно? — Феррис указал на изувеченную грудь.
— Ха, ты так редко уничтожаешь миры, что забыл, что после этого наступает отдача. Пусть твои феодалы готовятся, а ты — жди от них удара в спину. Ведь так заведено между вами. Мы заберем кусок от Сумерок или часть Хаоса. Позже решим.
— Приходите лучше ко мне. Тени гостеприимны. К тому же я это начал.
Белая голова затряслась в немом смехе:
— Узнаю тебя, молодой император. Как приятно иметь дело с сильной и горячей тьмой. Твой предшественник был стар и скучен… Ты лучше подумай о том, что мы уже ищем точку, в которой ты окопался среди миров Света. А когда она нам откроется, то мы выкурим тебя и доделаем то, что не вышло сегодня. Уничтожим все и всех, с кем ты контактировал.
— Приходи и возьми, — Феррис сложил руки на груди.
Ритуальная фраза положила конец их стычке. Темный и светлая слегка склонили головы, прощаясь.
Феррис нашел себя в том же коридоре на втором этаже. Он не представлял, о чем они разговаривали с Ребеккой, — здесь находилась лишь малая толика его сознания — и выпустил из комнаты заскучавшую Мелани.
То, что выглядело, как невинная шалость, теперь грозило глобальными последствиями. О сестрах Дэшвуд, да и об Аламенье, никто и не вспомнит, если две силы сойдутся в свой вечной битве, попутно гася миры.
Кое-как остановив кровь, он рухнул на кровать. Отдохнет пару местных часов и свяжется с Михаэлем. Надо объяснить ему, чем обернулась их шутка. Если брат вконец не обезумел, то придет на помощь.
Боль отпускала слишком медленно, и Феррис более-менее пришел в себя на рассвете.
— Что ты здесь делаешь? — изумленно выдохнул он, не в силах приподняться в постели.
Но на глазах уже сомкнулась повязка. Он слышал только взволнованное дыхание и звон металла.
Глава 34. Спальня демона
Валери выделила Феррису гостевую комнату недалеко от меня, и я не волновалась, что мой поход на демона заметит кто-то из сестер. Их ранним утром и пушкой не поднять.
Сначала, после заявления Мэри, я слишком перепугалась и три раза твердо решила ни за что не соглашаться на кандалы для нашего… тьфу, чуть не сказала подопечного. Скорее, это он нас опекает.
Из моего окна было хорошо видно, что часть оранжереи восстановили всего за день. Ни одна из нас не сумела бы заставить плотников не лодырничать.
Однако с каждым часом ответственность во мне побеждала осторожность. Я одна из старших, и кому, как не мне, следить за тем, чтобы девчонки не наделали глупостей. Окажись на моем месте Дафна, она бы тоже… Тут, кстати, сложнее, потому что именно ее визит стал для меня последней каплей. Она ворвалась ко мне, когда я уже легла, в платье для выходов в свет и стала кружиться по комнате. Выяснилось, что виконт Палмер, у которого имелся небольшой портальный артефакт, все-таки утянул ее с собой в гости к престарелой маркизе.
Это было индивидуальное приглашение, которое не распространялось ни на одну из нас, и поэтому Дафна, по ее словам, не пошла бы туда этим вечером, если бы мы все вместе все-таки собрались к Бартонам… Логика сестры иногда крайне причудлива.
Она болтала без перерыва. Рассказывала, как хорошо к ней отнесли в доме маркизы, и, не исключено, что она поторопилась, когда приняла предложение стать леди Палмер. Мол, если бы мы убедили Ферриса превратить скромных баронетов Дэшвудов хотя бы в маркизов… Кое-как я уговорила размечтавшуюся прелестницу идти спать, а сама чуть не расплакалась.
Если удержать сестер невозможно, то надо сделать так, чтобы демон вел себя стойко… Откуда Мэри приволокла наручники, для меня так и осталось загадкой. Я проснулась от того, что мышь щекотала мои пятки. Подниматься в такую рань, да еще в остывшей за ночь спальне, было мучительно.
Странно, что дверь в комнату Ферриса не скрипнула и открылась, как только я повернула ручку. Он даже не запирался.
— Я бы не исключала, что это для вас в это время суток нет преград, госпожа, — успокоила меня сидевшая на локте мышинда.
Но, когда я подходила к кровати, каждый шаг отзывался внутри онемением. Зачем я это делаю? А вдруг он поднимет голову, то что я тогда скажу?
