— Не советую тебе впадать в истерику. Я, конечно, держу защитный экран, но демон все равно испытывает беспокойство. Еще секунда другая, и он рванет сюда проверять, что с тобой. Ритуал связал вас накрепко. И я, пожалуй, не встречала ни одну трусиху, которой так сильно повезло. Но ты же вроде не собиралась сдаваться ему так быстро?

Все это мышь выдала скороговоркой. Ее речь была примерно в два раза быстрее человеческой и звучала не где-нибудь, а у меня в голове. И голос не тоненький, звонкий такой — почти, как у меня.

Да уж, если Феррис обнаружит меня в обмороке, то, наверное, сообразит, откуда у него взялась столь острая реакция… А если сразу не поймет, то магическая мышь у меня в ногах наведет на мысль.

Не знаю, что отрезвило меня больше, — угроза полного раскрытия или фамильяр, обнюхивающий бессознательное тело.

— Думаешь, он все-таки не признал меня хозяйкой? Выводил на чистую воду, а сам не уверен? — выдавила из себя я. Тошнота, да будут благостны первоначальные сущности, постепенно отступала.

— А что ты хотела? Так бы он хвать тебя за талию и шасть в свое иномирие. И сразу предупреждаю, установить над ним стандартный контроль, при помощи ваших пяти амулетов, не получится. Вы лишь выдадите себя — каждая свой луч — тогда он вообще сможет крутить ритуал по своей прихоти. Выяснится, что это вы ему должны единорога, а не он вам бизона…

Ничего себе, поворот. Мне окончательно стало лучше, я поманила зверька ближе, убеждая себя, что это не просто хвостатый вредитель, а магическое животное. Самовнушение давалось тяжело.Даже крупная белая крыса, подаренная в детстве отцом, не победила во мне страх перед мышами. Однако каким образом эта конкретная мышь в курсе таких подробностей? Не каждая из сестер вспомнит, что пятнадцать лет назад у меня имелся питомец. Мелани тогда еще не умела как следует говорить.

— Не бизона, а кузена, — вздохнула я. — И, да, у меня проблемы не только с демоном, но и с тобой.

Папа предполагал, что мой страх перед мышами (он называл его хитрым словом «мусофобия») объяснялся тем, что, когда в особняке морили грызунов, то меня единственную из детей оставили дома — у родственников, к которым повезли сестер, закончились свободные спальни.

Родитель не ожидал, что я окажусь настолько впечатлительной при виде рассыпанных по газону новорожденных мышат. Ведь я же была таким спокойным ребенком…

— Кстати, моя имя Мэри. Человеческий язык я освоила на девяносто семь процентов, а остальные три придется потерпеть. Моего первенца зовут Том, далее родился Фред, третьей Саманта, четвертым Грегор — у него сегодня случились колики — пятой появилась Элежберта, шестой…

— Хорошо, я поняла. В первом ящике прикроватной тумбочки остатки пудинга на бумажной тарелке. Тебе вполне по силам унести их в норку, а если нет — то я положу на пол. Сходишь несколько раз.

Мэри внимательно смотрела на меня своими черными бусинками. На жуткого противника не похожа, но что-то угрожающей в ней, определенно, есть.

— Обычно у домовой мыши рождается пять-шесть детенышей, одиннадцать — это настоящий подвиг. Хотя известны случаи, когда потомство доходит до четырнадцати малышат за один раз, — с надеждой протарахтела почтенная мамаша.

Рука сама потянулась ко второму ящику и я вытащила оттуда вскрытую пачку печенья. Оставлю его наверху. Лишь бы весь выводок не явился помогать матери его тащить.

— Вы замечательные хозяйки, отраву сыплете редко. Я больше всех уважала мисс Валери, но теперь расскажу своим, что вы тоже очень милая. Малыш Грегор вас не забудет, как и другие его братья и сестры.

Я не стала уточнять, что там творила Вэл. Скорее всего подкармливала, обеспечив стабильный рост мышиной популяции: мало того, что такие Мэри приносили потомство несколько раз в год, так к нам на добрую славу стекались мыши со всех окрестностей.

— Давай подробнее про контроль над демоном. Подозреваю, что ритуал его не больно-то держит. Если не настроить защиту, то мы все рискуем, включая твоих одиннадцать мышат.

— Так, а я про что? Я же явилась и терплю весь этот дискомфорт, лишь бы юных мисс Дэшвуд выпасать.

Мда, фамильяр нам попался, готовый к любым отвлеченным темам, кроме самых нужных.

— Ты имела в виду спасать, — поправила я Мэри.

Она только что хвостом от меня не отмахнулась, но зато вспомнила, о чем шла речь.

— Защита необходима, мисс Бекки. Но здесь важно поставить ее лично, не звать демона к себе, то есть прийти к нему под покровом ночи в качестве хозяйки.

Она произнесла это так, что мурашки, которые теперь охотно отзывались на Ферриса, бросились врассыпную.

— Не представляю, как это сделать, но обещаю поискать шоколадку твоему семейству, если ты поможешь.

Мышь в это время перебралась на тумбочку, заглянула во второй ящик и теперь уминала сахарное печенье размером почти с нее. Весь ее вид иллюстрировал присказку: счастливая мать — счастливые дети.

— Зря вы, между прочим, решили бегать от Ферриса. Он лучший мужик на тридцать миров вокруг, а глубже мне не видно. Есть еще огромные, как лайнеры, и головастые морские монстры в пяти мирах отсюда, однако подозреваю, что ваши виды плохо совместимы

— Это не обсуждается! — отрезала я.

— И зря, — парировала мышь. — Тогда вам лучше открыть окно и впустить слизняка, который ползет по водосточной трубе. Если он грохнется в цветник, то их Темнейшество его сначала испепелит, а разбираться будет потом.

Я чуть не ударила себя по лбу, и как раз в это время в окне показалась всклокоченная шевелюра Мартина, моего жениха. А затем и он сам.

За всеми призывами я совсем забыла, что он приехал к отцу, нашему соседу, и обязательно станет искать встречи. Проблема заключалась в том, что я никак не могла запомнить, что Мартин Клиффорд считал себя моим женихом.

Глава 13. Император. На новом месте

Феррис вернулся в библиотеку. Там дуло из всех щелей. Может, девчонкам надо было призвать не демона, а домового? Поминая мелких божков из подконтрольного ему Хаоса, он сложил вместе указательный и большой пальцы, отчего по стенам прошла едва заметная рябь.

Впрочем, это он рисковал; обшивочные панели ссохлись и кое-где образовывали щели, из которых мыши повытаскали утеплитель.

Сырой магии покрытие могло не выдержать и пойти трещинами. Однако он не просто бахнул силой, а добавил недостающий материал, пустив на благое дело два ушатанных стула.

Теперь в библиотеке осталось большое кресло с протертыми кожаными подлокотниками, еще один полуживой стул, пуфик и разборная лесенка — в принципе, пригодная для того, чтобы сесть на нее в случае крайней необходимости.

Девчонки все равно не заметят. Жилище в таком состоянии, словно они живут тут, зажмурившись. Он вспомнил отчаяние, которое пряталось в глазах Ребекки. В конце концов, что такое два стула, если он обязан вытащить из бедности целый цветник — в основном опираясь на трезвый расчет и совсем чуть-чуть — на магию самого слабого толка

Придется привыкать, что здесь он не всесильный император, а мелкий демон. Если принести в этот мир хотя бы часть своего потенциала, то вся их Аламенья, она же Благословенная земля (язык Бекки и ее сестер уходил корнями в древний эльфийский, как и большинство человеческих языков), падет, а по другим мирам поползут уродливые разломы.

Каждый должен знать свое место, а Темнейший — не пересекать разделительной черты и держаться своей половины миров… Феррис постучал по пересохшей чернильнице, и она наполнилась до середины.

Правильно. Умеренность во всем. Щепотка магии. Аккуратная замена одного вещества на другое. Раз пришли чернила, то ушла вода из графина; стало быть, горло теперь промочить нечем.

И еще эта девушка — то ли ему в дар, то ли на погибель. Он по-прежнему не представлял, что с ней делать, и почти не сомневался, что его догадка верна. Только куда она ему? Чтобы войти в Тени, надо пережить сотни воплощений на его половине, а особа на алтаре излучала свет без примесей, будто ни разу не рождалась среди темных.