Сане шестнадцать, и он знает чего хочет, уверенно идет к своей цели. Он давно решил связать свою жизнь с хоккеем, поэтому все, что нам остается, — это всячески поддерживать его.

Он оттаял по отношению ко мне. Правда, не до конца. Я не знаю, изменится ли ситуация, но рад тому, что у нас есть сейчас. Тихий мир, вот что это.

Я счастлив, что сын подпускает меня все ближе и ближе, не сторонится меня и не закрывается. Обсуждает вещи, о которых Инга не знает, у нас есть общие темы для разговора.

Я не перестаю благодарить бога за то, что когда-то Инга не послушала меня идиота и не отправилась на аборт. Что она простила меня и полюбила мою дочь.

Мы закрыли с ней тему прошлого, оставив место только настоящему.

Тема закрыта, но я знаю, что права на ошибку у меня больше нет. Одну-единственную свою запасную жизнь я уже использовал. Да и, откровенно говоря, косячить рядом с практически идеальной Ингой и умным, воспитанным Сашкой попросту невозможно.

Инга передала бразды правления своего бизнеса совету директоров. Она оставила право решающего голоса за собой, но в дела компании не лезет.

В этом нет необходимости, все идет спокойно.

После того, как мы поженились, Инга оформила все документы и мы усилили охрану, Веремеенко исчез из нашей жизни.

Я знаю, что одно время он пытался навредить бизнесу Инги, — уж больно ему не давало покоя то, что у него не получилось воплотить в жизнь свой план, но мы вовремя среагировали и защитили себя.

Как обычно, встречаем Сашу возле Арены.

Увидев брата, Женька подскакивает и вешается на него.

Дочери восемь, но она кажется мне такой взрослой. Эти три года прошли как один день. А глядя на Сашу, я вообще чувствую себя стариком, потому что сын выше меня. С каждым днем он все больше и больше похож на меня, и от этого щемит сердце.

Ведь я мог никогда не узнать его… Черт…

— Сашка, вот смотри, — Женька тычет телефон ему в нос. — Я засняла, как ты запульнул шайбу в ворота! Это было феерично! Этот Алексеев на воротах растянулся, как старая бабка!

Сын смотрит на запись и улыбается, довольный собой.

— Женька! — ахает Инга. — Ну какая старая бабка?!

— Ма, ну сама посмотри. Этому Алексееву будто не семнадцать, а семьдесят, — наигранно прислоняет телефон к уху. — Послушай! Мне кажется, он даже кряхтит как старуха!

— Да ладно, Жек, — снисходительно машет рукой Саня, — чего уж тут.

Переглядываемся с Ингой, не в силах сдержать улыбки.

— Но размазал ты его классно! — шепчет Женька на ухо.

— А то я не знаю, — гордится довольный собой Сашка.

Подхожу и притягиваю сына к себе за плечо.

— Ты сегодня был на высоте, Саш. Никаких нервов. Все четко, выверено, хорошо взаимодействуешь с командой, никаких лишних движений.

— Нам с ребятами потребовалось время, чтобы притереться друг к другу, — серьезно отвечает Саша и кивает.

— Что тренер сказал? — спрашиваю с улыбкой.

— Сказал, чтобы не зазнавались, когда станем известными, — дарит нам широкую улыбку.

— Значит, все-таки это правда, что на игре были спонсоры? — на днях я говорил с тренером, и он предупредил, что могут приехать, да.

Попросил не говорить сыну, чтобы не сбить настрой и не добавить ненужных нервяков.

— Их сложно не заметить, па, — усмехается он. — Особенно когда они сидят в фирменных кепках своих команд в первом ряду.

Саша никогда не называет меня «папа» или «отец». Всегда только «па». Будто бы ему сложно до конца сказать о своих чувствах. Но я не настаиваю, я рад и тому, что есть.

Я смотрю за спину сыну и замечаю девушку, которая стоит, переминаясь с ноги на ногу, и смотрит на Сашку. Она явно нервничает, сжимает пальцы на руках.

— Саш, мне кажется, это к тебе, — говорю ему.

Сын оборачивается и хмурится. Начинает злиться, желваки ходят на его скулах. Как мне все это знакомо. Я буквально вижу себя семнадцать лет назад. И злость эта осязаема, и растерянность девушки тоже можно увидеть.

— Да пофиг! Поехали! — произносит он, но его голос срывается.

Инга притягивает Женьку к себе, и они отходят в сторону.

— Саш, — говорю мягко, — это твоя девушка?

Сын опускает взгляд и вздыхает.

— Не знаю я, кто она мне, ясно?! Я, кажется, вообще ее не знаю.

Да. Именно так я и думал, когда посылал Ингу куда подальше.

— Кажется, она хочет с тобой поговорить, — замечаю я.

— А мне кажется, она просто смеется надо мной, — произносит грустно.

Снова смотрю на девушку.

— Саш, она не выглядит веселой. Даже наоборот, такое ощущение, что вот-вот расплачется.

Сын поднимает глаза и смотрит на меня неверяще.

— Так много проблем можно решить словами, — усмехаюсь печально. — Поверь мне. Достаточно просто поговорить и сказать друг другу правду.

— А если мне не нужна ее правда? — злится.

— Мне кажется, тебе она нужна. А ей нужна возможность сказать эту самую правду. Не повторяй моих ошибок, сынок.

Саня еще какое-то время сомневается, а после говорит:

— Подождете меня в машине?

У нас уже стало традицией после каждого матча ездить в кафе.

— Конечно, — соглашаюсь с облегчением. — И, Саш, у нас в машине есть еще одно место.

Саша задумчиво смотрит на меня, вздыхает. Уходит к своей девочке, а я иду в машину, чтобы им было проще поговорить друг с другом.

Сажусь на водительское место, и Инга тут же интересуется:

— Это его девочка, да? Алина?

— Мне кажется, да, — киваю.

— Сашка вернется?

— Вернется, — отвечаю уверенно.

И хорошо бы, если не один.

Через десять минут он возвращается. Вместе со своей девочкой. Знакомимся с ней, общаемся. Она заплакана и смущается, но держит сына за руку.

Улыбаюсь. Другое дело.

Эпилог

Инга

— Инга, ты поправилась, — Матильда Адамовна крутит в руках сигарету, но так и не прикуривает ее.

Мы переехали в новый дом год назад. У каждого тут своя комната плюс еще парочка гостевых. Дом и вправду вышел очень современный, уютный и экологичный.

У моей бабули комната с отдельным выходом на улицу. Это продумал Никита, зная, как Матильда Адамовна любит подымить.

Бабушка организовала там себе небольшую террасу с плетеным креслом-качалкой и столиком. Часто ее навещают подруги, и они засиживаются за беседами и картами.

Женька тоже очень любит проводить время с ней.

Несмотря на то, что девочка понимает, что бабушка ей неродная, она неизменно называет ее «бабуля». Матильда Адамовна часто разговаривает с Жекой, травит всякие байки, а та верит и принимает все за чистую монету.

Сейчас они уехали с Никитой и Сашкой по магазинам, а я осталась дома. Пришла к бабушке поболтать, потому что за последние три года она немного сдала. Возраст все-таки немалый, и я понимаю, что нужно дать ей как можно больше внимания.

Может быть, здоровье ее и подводит, но вот разум нет.

— Это все Зинаиды пироги, — беспечно машу рукой.

— Или нет, — хмыкает и лукаво улыбается.

Вздыхаю.

— Беременная, да? — спрашивает она и смотрит пытливо.

Вместо ответа киваю.

— Пару дней назад узнала.

— Какой срок?

— Не знаю, бабуль. Пока только кровь сдала. УЗИ через неделю.

— Своему-то сказала? — откладывает сигарету, так и не прикурив ее.

— Нет, — качаю головой. — И, если честно, я не уверена в том, что хочу этого ребенка. Мы не планировали его, понимаешь?

— Понимаю, — кивает. — Отчего ж не понять.

— Я и не думала даже об этом, правда, — вздыхаю. — Сашка и Жека уже взрослые совсем. Да и мне тридцать четыре. Какая беременность, ба? Снова пеленки, распашонки, бессонные ночи.

— На все воля божья, Инга, — отвечает задумчиво. — Раз так вышло, значит, надо брать то, что дают.

— Мне кажется, Никита не хочет больше детей, — вздыхаю.

— Господи ты боже мой! Девочка моя, когда же ты уже начнешь разговаривать со своим мужчиной? — восклицает бабуля нервно.