Еле сдерживаюсь, чтобы не встряхнуть Богдану хорошенечко. Принцип у меня такой: женщину трогать нельзя. Даже если она последняя дрянь.

Чувствую, как на скулах ходят желваки. Морозным тоном осведомляюсь:

— И к чему весь этот цирк? Кира, в отличие от тебя, благородная, ласковая, честная, открытая и добрая. Верная, умная и искренняя. Ты и мизинца ее не стоишь! И не хуже меня знаешь, что я к тебе не вернусь.

— Я-то знаю. А вот твоя честная и вся такая благородная Кира — нет!

— Почему она? Почему ты до этого не появлялась?

— Потому что до этого ты никого не любил, разве не очевидно?

Ну, вообще-то нет. В чем логика?

Богдана прищуривается, нетерпеливо бросает:

— Я всего лишь отплатила тебе той же монетой. Ты лишил любви меня, я тебя.

— Ты в своем уме? — гремлю я. — Какой монетой? Какой любви я тебя лишил? Ты сама разрушила наши отношения. Не я. Ты мне изменяла с тренером, ты от него залетела. Ты. Сама.

— Я сделала аборт! И теперь не могу иметь детей!

— Я тебя об этом не просил, это был твой выбор. Я изначально говорил, что это уже ничего не изменит.

— Ты разрушил мою жизнь! Разбил мне сердце, сволочь! Ты! А я разбила твое. Кира к тебе не вернется, уж я постаралась. Надо будет, постараюсь еще. Считай, мы квиты.

Я смотрю в глаза, которые когда-то так любил, и не могу понять, откуда в этой женщине столько ненависти.

Зато все, что она сейчас говорит, записывает диктофон в моем кармане. Теперь Кира мне поверит. Что делать с Богданой, я решу позже. Пока ее посторожит моя охрана.

А мне пора к невесте. Только собираюсь развернуться, как бывшая вытирает слезы со щек, злорадно улыбаясь.

— Знаешь, ты всегда меня недооценивал. Зато свою Киру переоценил. Она верная, говоришь? Как бы не так! Она ничуть не лучше меня!

Ее тон настолько пропитан ядом, что у меня внутри все холодеет. Я нутром чую: Богдана не врет, не преувеличивает. Что-то задумала. Достаю телефон и набираю Киру. Та ожидаемо не берет трубку.

— Попробуй только тронуть Киру хоть пальцем, я тебя из-под земли достану! Ты меня поняла?

— Ничего ты мне не сделаешь, — кривит губы бывшая жена.

— Неправильный ответ. Что ты задумала?

Богдана продолжает молчать, глядя на меня с дикой яростью.

Все. В следующий миг забрало опускается, душащий страх за Киру затапливает все нутро, и мой принцип не трогать женщин летит к чертям. Его мощной волной сносит другой: защищать любимых любой ценой.

Я получу ответ так или иначе.

Один шаг, и я хватаю Богдану за горло.

— Что ты задумала, сука?! Отвечай! Быстро!

— Поздно, — хрипит бывшая, вцепившись пальцами в мою руку, и я немного ослабляю хватку, чтобы она могла говорить.

На несколько мучительно долгих секунд Богдана умолкает. Она что, думает, я шучу?

Я снова давлю на ее горло сильнее, реву:

— Говори!

И она наконец сознается, сипит:

— Ты не успеешь к своей К-кире. Она уже наверняка болтает с Лизой и… кое с кем еще. И не только б-болтает. Не добровольно, но это уже детали. Да-да, потому что честная и добрая… д-дура!

Я резко разжимаю ладонь, и Богдана оседает на пол. Заходится хриплым истерическим смехом, прижимая руки к шее.

— Если с Кирой что-то случится, тебе не жить, — раненым зверем рычу я и пулей вылетаю из квартиры.

Детальный план Богданы узнают мои люди, пока я буду в пути. Как и все остальное, включая роль Лизы.

А у меня нет ни единой лишней минуты. Я нужен Кире.

Только бы успел. Только бы не опоздал.

Глава 56. Самый важный разговор

Максим Рокотов

Мчу к Кире, по пути набирая начальника службы охраны.

Называю нужный адрес, прошу выслать несколько человек, включая того, кто умеет работать с отмычками. Пусть начинают вскрывать дверь сразу, если приедут быстрее меня.

Сильно сомневаюсь, что стоит только позвонить, и дверь откроют добровольно. На вскрытие болгаркой или чем-то еще времени попросту нет.

Слава богу, вечер, и пробок практически нет. Я утапливаю педаль газа в пол. Вдруг раздается звуковой сигнал, и на приборной панели мигает датчик уровня топлива.

Скриплю зубами. Твою ж мать! Он начал мигать еще утром, но я решил, что заправлю машину после того, как побеседую с Кирой. Разумеется, после разговора с ней мне стало решительно не до того.

«Давай, только не подведи», — молюсь про себя.

Преодолеваю километр за километром, не заботясь о камерах дорожного движения. Время будто назло ускоряется, картинка за окном смазывается, а в ушах только громкий стук сердца.

Держись, Кира. Только держись. Я еду.

Ну Богдана, ну дрянь! Как ей только в голову пришел весь этот план? По ней однозначно плачет психушка. Или тюрьма. На свободе я ее после такого стопроцентно не оставлю.

Наконец-то до дома Киры считанные сотни метров. И тут машина все-таки глохнет.

Я сворачиваю на обочину, закрываю авто и со всех ног несусь к дому Киры.

Спасибо тренировкам, выносливости мне не занимать. Адреналин несется по венам, а в голове лишь одна мысль: не опоздать.

Через несколько минут я обнаруживаю, что дверь в подъезд открыта, подперта кирпичом. Сдается мне, это уже мои люди постарались. И точно, когда лифт на черепашьей скорости наконец-то поднимает меня на нужный этаж, вижу три знакомых лица у двери Киры.

Еще один человек сидит на корточках и чем-то шебуршит в замке.

— Еще минуту, Максим Романович, — отчитывается один из охранников.

Едва он договаривает, мужчина у двери встает, поворачивается ко мне:

— Готово.

— Стойте здесь, — обращаюсь к охране, — если кто-то попробует сбежать из квартиры, вы знаете, что делать. Если понадобится помощь, я позову.

Охрана синхронно кивает.

Я нажимаю на ручку и захожу внутрь.

На первый взгляд все спокойно, на кухне света нет. Я делаю шаг вперед и слышу хруст под ногами. Какие-то осколки. Внутри все холодеет.

Из комнаты льется достаточно громкая музыка. Отлично, эффект внезапности сыграет мне на руку, тем более дверь туда закрыта.

Недолго думая, распахиваю ее и застаю ужасающую картину: Лиза стоит у окна, напротив камеры, установленной на штатив.

Она бледнеет при виде меня, пятится к окну.

А на разложенном диване с закрытыми глазами лежит моя Кира. Без одежды. Точнее, из одежды на ней только нижнее белье. Над ней нависает какой-то голый татуированный бугай, тянется своей лапищей к трусам Киры и тянет их вниз. Он настолько увлечен, что даже не замечает меня.

Кира совсем не сопротивляется, лежит безжизненной куклой.

Без сознания, что ли?

— Ах ты гнида! — рычу я и подлетаю к бугаю. В моих венах не кровь — чистая ярость.

Я отрываю его от Киры, стаскивая на пол. Парень настолько не ожидает моего появления, что успевает лишь сгруппироваться, закрыть голову руками. Хрен ты угадал. От души пинаю его по животу, затем сажусь сверху и бью по морде.

Один раз, второй, третий. Теряю счет ударам, останавливаюсь только тогда, когда вижу скользящую мимо меня тень.

Поднимаю голову — это Лиза решила прошмыгнуть под шумок. Ну, далеко не уйдет, ее ждут мои люди.

Смотрю на окровавленное лицо этого урода. Из уголка его губ на пол капает кровь, нос, похоже, сломан, правый глаз начинает заплывать. Он без сознания.

В секунду подрываюсь, сажусь на край дивана, накрываю свою любимую девочку простыней, аккуратно трогаю ее за плечо и только теперь замечаю большой кровоподтек справа у виска. Он прикрыт волосами, оттого сразу и не приметил.

Твари!

— Кира, Кира, — зову ее. Бесполезно.

Лицо бледное, сухие губы.

Страх стальными прутьями пронизывает внутренности, лоб покрывается холодным потом. Она же не… Она ведь жива?

Я медленно-медленно тянусь к ее руке. Прижимаю палец к внутренней стороне запястья и замираю.

Тук, тук, тук, тук.

Облегчение накрывает меня такой мощной волной, что меня начинает потряхивать.