Правда, как пить дать, вскрылась бы в самый неподходящий момент. Например, во время какого-нибудь интервью. Журналисты умеют огорошить. Или во время визита Августа Адольфовича. Так и представляю горящий взгляд Богданы и ее коронную фразу: «Он мой!» Вот был бы сюрприз так сюрприз.

И самый главный вопрос — сколько еще скелетов в шкафу у Рокотова? Сдается мне, немало. И они мне точно не понравятся.

Но дело даже не в этом. Меня волнует другое: что, если я не справлюсь с ролью невесты? Я ведь считала, что проблемой будет только сам жених и то, что меня к нему тянет. Ошиблась. И это всего лишь первый день. А что дальше?

Вдруг Богдана каким-то образом выяснит, что наши отношения — пшик? Сдается мне, она готова на многое, чтобы вернуть бывшего мужа, раз умудрилась даже проникнуть в его дом, несмотря на запрет.

Особенно весело будет, если сделка Рокотова, а соответственно и наша, сорвется за пару дней до подписания. Тогда все мои планы коту под хвост. Плакали мои денежки и надежды.

Чтобы все выгорело, нам с женихом нужно играть слаженно. Я готова постараться, но готов ли он сам? Вон, даже в первый день, такой важный для нас обоих, срулил с самого утра. Хотя сам повторял, как важен предстоящий ужин, что именно от него будет зависеть все остальное.

Меня пробивает нервная дрожь, я разворачиваюсь и иду в дом. Сажусь на первый попавшийся диван — в холле.

— Кира Александровна, — дворецкий тут как тут, — вы в порядке? Может, вам воды?

— Спасибо, не нужно, — натянуто улыбаюсь Георгию.

Через минуту внутрь заходит Рокотов и велит:

— Иди за мной.

Потом он поворачивается к дворецкому:

— Проследи, чтобы нас никто не беспокоил.

Я встаю и спешу за женихом. Вид у него, конечно, абсолютно непроницаемый, но тон такой, будто я в чем-то провинилась.

Но провинился именно он, скрыв бывшую жену. Вообще-то, мог бы и сразу сказать, что она за ним бегает.

А еще мог бы вернуться пораньше.

Рокотов останавливается и открывает дверь кабинета. Того самого, где я согласилась сыграть роль его невесты.

— Заходи.

О, я зайду. И все ему выскажу. Если он думает, что я буду молчать в тряпочку, то ошибается.

Максим Рокотов

Как только я закрываю дверь за Кирой, она поворачивается ко мне и прищуривается. Упирает руки в боки и шипит:

— Ты вообще собираешься мне помогать?

Злится, что ли? С чего вдруг? Никакого повода для такого поведения у нее нет.

Холодно интересуюсь:

— Что случилось?

Кира всплескивает руками:

— Он еще спрашивает! Максим, если так будет продолжаться и дальше, я сильно сомневаюсь, что у нас все получится. Я не смогу справиться со всем одна!

Что значит одна? Да что с ней такое? Утром была нормальная, а теперь в нее будто бес вселился.

Хотя… видел я уже такое, и не раз. Знаю, как зовут этого беса. Ревность.

— Так это ты из-за Богданы? — усмехаюсь я. — Не переживай, она тебя больше не побеспокоит, я прослежу.

Появление бывшей жены стало сюрпризом и для меня. Уволю к чертовой матери того, кто пропустил ее на территорию. Четко ведь приказал: ей тут не место.

— Откуда такая уверенность, а? — еще больше закипает Кира. — Она ведь проникла сюда каким-то образом! И вообще, женись на ней снова, и дело в шляпе. Зачем тебе я?

— Богдана в прошлом. Наш брак был ошибкой, и я ее исправил. — Я игнорирую ее последний вопрос. Она и так знает ответ. — Ты что, ревнуешь?

— Я? Вот еще! Но хоть какие-то детали мне нужно знать, не находишь? Когда вы расстались?

— Три года назад.

Глаза Киры сначала округляются, а потом она задумчиво хмурится.

— Почему разошлись?

— Неважно. Эти отношения давно в прошлом. Тема закрыта.

Будет она мне тут еще допрос с пристрастием устраивать.

Она что, правда ждет, что я сейчас всю подноготную ей вывалю? Может, ей еще рассказать и то, как и когда Богдана наставила мне рога?

Не дождется. Ишь ты, невеста нашлась. Забыла, что это все на время? Так я напомню.

— Это лишняя информация. Она тебе как моей фиктивной, — выделяю это слово, — невесте не пригодится. Прошлое, Кира, на то и прошлое, чтобы оставаться в прошлом, уж прости за некую тавтологию. Меня, например, абсолютно не волнуют твои прошлые отношения.

Впрочем, выяснить все-таки надо. Вдруг там есть что-то такое, что могут нарыть журналисты и использовать против меня. Завтра же поручу это начальнику охраны, пусть соберет на нее полное досье.

— Я не медийная персона, в отличие от некоторых, — раздраженно бросает Кира, — мне скрывать нечего. А от тебя новость за новостью. Жена вот бывшая. Чего еще мне ждать, а? Максим, ну как я буду играть твою невесту? Ты ни черта не знаешь обо мне, а я о тебе. Да те же журналисты знают о тебе куда больше меня! С таким подходом застать меня врасплох — проще пареной репы. И кто будет виноват? Конечно Кира!

Она начинает ходить по комнате и бурно жестикулировать.

— И вместо того, чтобы все обговорить, как и хотели, ты с самого утра уехал! Бросил меня одну! И что, так будет всегда? Готовься, Кирочка, сама как хочешь? Мне что, доставать хрустальный шар или картишки раскидывать, чтобы узнать что-то о тебе? Или ты после сегодняшнего ужина собираешься держать меня взаперти аж до подписания своего контракта, чтоб я ненароком не ляпнула что-нибудь на людях? Я на такое не подписывалась!

Так, все, баста. Что за истерика? Да, мне пришлось уехать, но она ведь не думает, что мой холдинг управляется сам собой? Что я засяду с ней дома? Что на работу буду тратить пять минут, и то только для того, чтобы раздать ценные указания по телефону?

Резко осаждаю ее, повышая тон:

— Хватит. Остынь, Кира.

Она хлопает ресницами и поджимает губы, но послушно умолкает.

— Время еще есть, так что перестань истерить. Я расскажу все, что тебе нужно знать. Как и собирался изначально. Даже о бывшей жене.

Кира смотрит на меня с растерянным видом, часто моргает. Затем закусывает губу и опускает взгляд, а на ее щеках проступает легкий румянец.

Так-то лучше.

Я все продумал на несколько шагов вперед и, разумеется, не собирался скрывать важную информацию. Все, что необходимо, она узнает. Не больше, разумеется.

— Хотя о Богдане ты уже знаешь то, что надо. Будут задавать лишние вопросы, так и отвечай: это прошлое Максима, я в него не лезу и вам не советую. Садись.

Киваю на диван.

— Теперь о предстоящем ужине. Напоминаю, если все пройдет хорошо, уже завтра переведу на твой счет аванс. Как и договаривались.

Кира кивает, садится и складывает руки на коленях. Поднимает на меня взгляд и замирает.

Я рассказываю ей о том, кто такой Август Адольфович Вайсман, немного о его бизнесе за границей и тут, в России. Но так как она будет больше общаться с его женой, сообщаю и о ней:

— Он женат на русской женщине. Ее зовут Наталья, и она подруга моей матери.

Уж сколько раз я пытался подобраться к Вайсману через Наташу, не сосчитать. Тщетно. Выйди он на российский рынок, пока я был женат на Богдане, проблем бы не было. Но нет, это произошло уже после того, как мы развелись.

— Точнее, они были подругами до смерти моей мамы, — добавляю я, — Кристины Михайловны Рокотовой. Она умерла шесть лет назад.

— Мне жаль, — шепчет Кира. — А отец?

— Роман Алексеевич Рокотов. Он умер, когда мне было тринадцать лет, затем мать воспитывала меня сама. Замуж больше не вышла.

Кира кивает и умолкает. Шевелит губами, повторяет имена.

А потом вскидывает на меня испуганный взгляд и сильно бледнеет.

— Что такое?

— Максим… Наталья — подруга твоей матери. Значит, о многом в курсе. Она может подловить меня на какой-нибудь маленькой детали, которую я должна знать как твоя невеста, а я не найдусь с ответом. Подставлю и тебя, и себя. — Она умолкает, а потом вдруг сознается шепотом: — Мне страшно!

Я мысленно вздыхаю. Ох уж этот перфекционизм. Еще никогда никого не доводил до добра, и ее не доведет.