Штраф мне сейчас ну вот вообще не нужен. Пусть мамин долг мы закрыли, но у меня все равно каждая копеечка на счету, да еще и праздник на носу.

Сверяю бумаги. Нет, все квитанции на месте — в соответствии с документами. Таня отправила за меня все, что я ей отдала. Остальное успела я сама, но и там этого договора нет.

Бухаю папку на стол и поджимаю губы. Тут уж злись не злись, а доказать что-то я вряд ли смогу. Мое слово против слова Лизы. Кому поверят? Одной из лучших моделей, которая здесь не первый год, или мне, обычному офис-менеджеру, которая работает без году неделя? Вопрос риторический.

Возвращаюсь в кабинет к начальнице с ожидаемым результатом.

— Такого договора в списке отправленных документов нет, Светлана Николаевна.

— Я его приносила, это точно, — шмыгает носом Лиза, и по ее напудренной щеке бежит скупая слеза.

Актриса погорелого театра, блин!

— Я из-за нее, — Лизы тыкает в меня наманикюренным ноготком, — лишилась контракта, потому что «Астра Верди» взяли другую модель. А агентство лишилось прибыли! Она специально это сделала, чтобы насолить!

Я фигею. Я? Насолить? Точно не наоборот?

— Я тебя услышала. Лиза, оставь нас одних.

— Хорошо.

Лиза горделиво поднимается с места и выходит, закрывая за собой дверь.

Зуб даю, далеко не ушла, стоит и уши греет.

Светлана Николаевна громко вздыхает, складывает руки на столе в замок и смотрит на меня. С укоризной. Покачивает головой.

— Кира, я знаю, вы не очень ладите с Лизой, но такие поступки — это за гранью.

О как. Не ладим? Интересно, и откуда у начальницы такая информация? Сегодня день риторических вопросов, видимо. Понятно откуда.

— Да какие поступки, Светлана Николаевна? — возмущаюсь я. — Мы нормально общались! Это она на меня взъелась из-за того, что Максим Романович выбрал меня в качестве модели, а у меня никаких претензий к ней нет. Кроме одной: она врет.

— Кира! — повышает голос начальница. — Это нелогично, не находишь? Неужели ты думаешь, я поверю, что Лиза отказалась от хорошего заказа, лишь бы насолить тебе?

Мне самой жутко не хочется в это верить. Но либо так, либо у меня крупные проблемы с памятью. А их у меня нет! Я серьезно отношусь к работе, и до этого никаких вопросов ко мне не возникало.

— Светлана Николаевна, я бы ни за что не стала лишать агентство прибыли. Ну зачем мне это? Если бы мне принесли договор, я бы его отправила.

— Ладно. Я допускаю, — снова вздыхает Светлана Николаевна, — что ты не специально забыла отправить договор или отнесла его куда-то не туда в суматохе перед внезапной командировкой. Поэтому — и только поэтому — я увольняю тебя без штрафа. Напиши заявление по собственному желанию, если не хочешь проблем.

— Как это увольняете? — С моего лица сходит краска, и я делаю шаг назад.

Ладно штраф, я морально уже к нему подготовилась. Почти. Но увольнение?!

— Мне не нужны распри между сотрудниками. Если ты не можешь вести себя доброжелательно со всеми, что, между прочим, является одной из твоих обязанностей, тебе здесь не место. Мне тут не нужны личные разборки и неотправленные договора. Расчет ты получишь сегодня, зайди в бухгалтерию. Отрабатывать две недели не нужно.

Я цепенею на месте, все еще не веря в происходящее. Я не могу? Разве это только от меня зависит?

— Светлана Николаевна, я… — пытаюсь объясниться, но начальница обрывает меня на полуслове:

— Иди, Кира, я все решила.

Снова пытаюсь заговорить, но она и слушать не хочет, останавливает меня жестом ладони и повторяет с нажимом:

— Иди!

Я на ватных ногах выхожу из кабинета начальницы.

Как и думала, Лиза резко отпрыгивает от двери. Все слышала, стерва. Вон как довольно улыбается.

Прохожу мимо, будто ее нет.

Так, Кира, только не плачь. Не при этой «подруге»!

И вообще, вспоминай слова Игоря: мир мне помогает. Так надо, так лучше. Все наладится. Не может не наладиться.

Иду на свое место, приземляюсь в кресло, а у самой дрожат руки. И губы.

Уволили из-за черной, жгучей зависти — подумать только.

Это все Рокотов виноват! Не выбери он меня, работала бы спокойно. Ему развлечение, а мне — минус работа. Удружил, блин!

Минут через пятнадцать Светлана Николаевна выходит из своего кабинета.

— Меня сегодня больше не будет. До свидания, Кира.

— До свидания, — эхом отзываюсь я.

Время до конца рабочего дня тянется бесконечно долго. Собраться у меня не выходит, как ни стараюсь, и все валится из рук.

И Тани как назло нет, хотя обещалась быть к обеду.

В полшестого я иду в бухгалтерию и получаю расчет. Пересчитываю купюры. М-да, негусто.

И хоть часы показывают без пятнадцати шесть, решаю, что меня здесь больше ничего не держит. Собираюсь и выхожу на улицу. Поднимаю голову, оглядывая здание, к которому успела привыкнуть, сжимаю в руке ручки сумки и понурившись иду в сторону остановки.

— Кира! — вдруг слышу до боли знакомый голос позади.

Генеральный собственной персоной. Ну прям вишенка на сегодняшнем торте из коричневой субстанции.

Медленно поворачиваюсь на голос.

— Рабочий день еще не закончен, почему ты не на своем месте? — хмурится он и смотрит на блестящие золотом часы на своем запястье.

Я молча лезу в сумку, достаю оттуда подаренный им фитнес-браслет, который предусмотрительно положила туда перед работой. На всякий случай. Хотела занести секретарю, но забыла из-за увольнения. Что ж, так даже лучше.

Подхожу ближе и натянуто улыбаюсь:

— А я на вас, Максим Романович, больше не работаю! Вот, держите.

Сую ему в ладонь часы и добавляю:

— У меня осталась всего одна беседа с журналистами, так что технику тоже можете забрать, я все внимательно изучила и расхвалю как нельзя лучше. До свидания!

Разворачиваюсь и спешу вперед, чувствуя его прожигающий взгляд на своей спине.

— Кира, стой! — слышу его оклик, но вместо ответа лишь ускоряю шаг.

Глава 18. Сюрприз для Золушки

Кира

— Ну ты балда! — Таня с грохотом приземляет на стол полную кружку с чаем, и часть жидкости расплывается большой кляксой.

Я вскакиваю со стула и быстро вытираю все тряпкой.

Кладу ладонь на пузатый бок чайника. Еще горячий. Киваю на кружку:

— Подлить?

Таня качает головой, бухтит:

— Зачем по собственному написала, а?

— Вообще-то, могла бы и поддержать! — возмущенно заявляю я. — Задним умом все хороши, и я в том числе.

Снова присаживаюсь напротив подруги.

Она приехала ко мне сразу, как только освободилась. Ахала и охала, пока я вываливала на нее все, что случилось за день.

— Я в тот момент была в таком шоке, что дельных мыслей, знаешь ли, не возникло.

— Понимаю. Я бы, наверное, тоже растерялась. Ну Лиза и тварь! — в сердцах восклицает Таня, а потом смотрит на меня с надеждой: — Вдруг еще можно все вернуть? Посмотреть камеры, наверняка там видно, что она не передавала тебе договор.

— Бесполезно, — отмахиваюсь я. — Я потом вспомнила, что она приходила ко мне в пятницу, приносила бумаги на подпись, так что камеры ничего не дадут, там же не видно, что именно она мне передала. Документы, и точка.

— М-да-а-а. Во дела. И Светлана Николаевна хороша, повелась на слова Лизы!

— Тань, — грустно усмехаюсь я, — если бы у тебя был выбор между менеджером и моделями, которые приносят деньги, ты бы кого выбрала? То-то и оно. Лиза не одна на меня взъелась, я думаю, наплела с три короба, что я разругалась со многими. Светлана Николаевна именно это мне и предъявила. Ладно бы я долго проработала, а так… Ай, чего уж теперь.

— Может, все-таки обратиться к Рокотову? — Подруга подпирает подбородок ладонью и играет бровями.

— Идея — во! — Я двумя большими пальцами показываю «класс». — Это сарказм, если что. Меня загнобили из-за сама знаешь чего, и если он меня вернет, как, думаешь, к этому отнесутся? Короче, все к лучшему, все равно модели не дали бы мне работать спокойно. Зачем мне эта нервотрепка? Найду что-нибудь другое.