– Ну всё, будет тебе,– она капризно надула губки. – Давай лучше посидим и обсудим твои проблемы.

– И давно ты почуяла, что у меня проблемы? – озадаченно поинтересовался Радек.

– Тогда же, когда и ты,– Дара беспечно пожала плечами и махнула рукой в сторону высокого раскидистого дерева, росшего в десяти шагах от места встречи родственников. Под густой кроной этого великана тут же появился небольшой столик, накрытый для чаепития, и два лёгких кресла. – Тебе же зелёный? – на всякий случай поинтересовалась расторопная хозяйка, наливая чай своему гостю, хотя давно уже изучила его вкусовые пристрастия.

– Тебя никогда не удивляло, что наши с тобой способности такие разные? – Радек сделал глоток чая и зажмурился от удовольствия. – Мы как бы дополняем друг друга.

– Это ты про мой мир? – уточнила Дара. – Да, я не умею поддерживать его существование извне,– она как бы извинялась за свой недочёт,– зато он всегда со мной.

– Я свой мир создавал целых три года,– в голосе Радека послышались завистливые нотки,– а ты свой раскрываешь за секунды, словно зонтик.

– Зато твой не нужно каждый раз создавать заново,– миротворица потрепала капризулю по руке.

– А ещё ты можешь чувствовать моё настроение на любом расстоянии,– принялся перечислять Радек,– а я даже рядом с тобой порой не могу понять, о чём ты думаешь.

– Это потому, что ты привык транслировать свои мысли и чувства другим людям,– Дара покачала головой,– а я так не умею.

– Вот об этом я и говорю,– глаза Радека азартно засверкали. – Ты приёмник, а я транслятор. Я умею создавать разрыв пространства, а ты запросто сшиваешь любые разрывы. Да, мы оба можем уничтожать проявленные объекты, но моя стихия – пламя, а твоя – молния. Это что? Чья-то глупая шутка?

– Это не шутка,– Дара осуждающе покачала головой,– это подарок нашего Создателя. Может быть, нам именно потому так хорошо вместе, что мы разные.

– А наши имена? – раздухарившийся братик всё никак не мог успокоиться. – Такое ощущение, что нашей матери было лень заморачиваться, когда я родился, и она просто переставила две буквы в твоём имени.

– Или просто она была РАДа твоему рождению,– выдвинула альтернативную версию Дара.

– Ну тогда ты для неё вообще была ДАРом небес,– Радек снисходительно фыркнул. – Вот только почему-то она нас обоих бросила.

– Давай не будем её осуждать,– предложила явно более миролюбиво настроенная сестричка,– мы ведь ничего о ней не знаем. Мало ли, какие у нашей матери могли быть причины так поступить. В конце концов, нас могли просто у неё отобрать.

– Ну со мной этот вариант ещё худо-бедно прокатывает,– скептичная усмешка, появившаяся на лице Радека, откровенно свидетельствовала о том, что в версию сестры он не верит. – Учитель с пелёнок растил меня для миссии спасителя мира, так что мог и забрать кандидата в спасители у матери. Но ты ведь росла в обычной семье, от тебя никто никогда не требовал жертв.

– Мне так тебя жалко,– Дара печально улыбнулась. – Это нечестно, ты не должен столько лет тащить этот груз на своих плечах.

– Должен,– в голосе Радека явственно послышалась обречённость,– мне тупо не на кого переложить эту ношу. Но я не жалуюсь, можно даже сказать, что мне повезло. Защищать этот мир – это не просто мой долг, это привилегия. Знаешь почему? – он печально улыбнулся. – Просто в этом мире живёшь ты, моя любимая сестричка. Так что пока я жив, буду делать свою работу.

– А ты когда-нибудь видел то чудовище, которое угрожает нашему миру? – глаза Дары загорелись любопытством. – Может быть, с ним можно договориться?

– В то место, куда учитель запер этого монстра, человеку хода нет,– поспешил оправдаться Радек. – Только сам учитель может туда спуститься, потому что у него нет физического тела, для меня это будет мгновенная смерть. И договориться с ним невозможно, потому что смысл жизни этой твари заключается в уничтожении нашего мира. Нам даже теоретически нечего ему предложить в обмен за отказ от его намерений.

– Но зачем же тогда держать его в тюрьме? – Дара сосредоточенно нахмурилась. – Почему бы просто его ни убить?

– А ты, оказывается, кровожадная,– рассмеялся Радек,– только прикидываешься мирным одуванчиком. Глупая шутка,– тут же повинился он, видя, как сразу сжалась его сестра. – А если серьёзно, то его невозможно убить. Это существо не из нашего мира. Единственное, что можно было сделать, чтобы от него защититься – это погрузить чудовище в летаргический сон. К сожалению, поддержание состояния анабиоза требует жуткого расхода энергии, и ты знаешь, откуда мы берём эту энергию.

– Не вини себя,– Дара погладила брата по руке,– эти люди погибают не напрасно. Их жизни спасают весь наш мир. Возможно, если бы они узнали, ради чего их приносят в жертву, то им было бы легче принять неизбежное.

– Не думаю, чтобы хоть кто-то из этих жертвенных агнцев добровольно согласился бы пожертвовать собой,– горько посетовал Радек,– даже если бы узнал правду.

– Не стоит недооценивать людей,– Дара тут же бросилась защищать безответственное человечество. – Пожертвовать собой ради мира, в котором тебе никогда не придётся жить – это очень трудное решение. Даже тебе было бы сложно его принять,– голос Дары невольно дрогнул, видимо, воображение разыгралось.

– Если бы моя смерть могла избавить наш мир от опасности, я бы даже раздумывать не стал,– в тоне Радека прозвучала такая уверенность, словно он уже ответил себе на этот вопрос давным-давно, и теперь ему не требовалось времени на обдумывание. – К сожалению, этому миру требуется моя жизнь, а не смерть. Впрочем, это всё лирика, у меня нет права делиться информацией о чудовище с людьми и даже с орденскими братьями. Помимо учителя, об этом знаешь только ты, да ещё Джанго.

– Удел спасителей мира – одиночество,– Дара сочувственно улыбнулась. – Тебе ещё повезло, что у тебя есть друг. Кстати, ты мне никогда не рассказывал, как вы с Джанго познакомились. Это было давно?

– Мы вместе уже больше полувека,– похвастался Радек. – Когда мы встретились, ему было лет пятнадцать или около того. Мне тогда учитель поручил вскрыть засыпанный камнепадом волновод, и Джанго вызвался быть моим проводником к тому месту. Больше никто из жителей его посёлка не соглашался, поскольку колодец находился на острове, где обитали не то бандиты, не то пираты. Я так и не разобрался, так как ни одного из обитателей острова не встретил.

– И как тебе только пришла в голову мысль забрать мальчика от его родителей? – Даре явно не понравился рассказ брата.

– Даже не думал его забирать,– отмахнулся Радек,– Джанго сам ко мне пристал как липучка. И кстати, его родители были только рады от него избавиться. Он ведь был приёмышем и к тому же жутким смутьяном. Парень даже внешне отличался от местных жителей. Они все там такие коренастые, белобрысые с водянистыми глазами, а Джанго смуглый, высокий, черноглазый. По местной легенде его родила какая-то чужестранка, проезжавшая по проходившему через посёлок тракту. Видать, бедолагу растрясло в дороге, и ей приспичило рожать прямо в поле. В общем, женщина умерла родами, а ребёнка забрал себе один из рыбаков. Вот так я и обзавёлся личным помощником.

– Значит, он уже почти старик,– сделала скоропалительный вывод Дара.

– Он такой же старик, как мы с тобой,– Радек снисходительно ухмыльнулся. – Разумеется, я избавил Джанго от возрастных изменений. Мне же нужен друг, а не папочка.

– Тебе с ним точно повезло,– уверенно заявила Дара.

– И с ним, и с тобой,– Радек расслабленно улыбнулся. – Если бы ни вы с Джанго, я бы непременно заделался унылым мизантропом. Вы только не оставляйте меня,– жалобно попросил он. – Я даже не знаю, как буду жить, если кого-то из вас не станет.

– Я с тобой,– Дара поднялась и ласково погладила братика по щеке. – Ты поспи,– в её руках тут же появился лёгкий плед, и женщина заботливо укутала его как маленького ребёнка,– выглядишь жутко усталым.

Она уже развернулась, чтобы оставить своего гостя почивать под сенью могучего дерева, но её остановил тихий голос Радека.