Работать в приёмной было гораздо веселей, чем в стационаре. Там постоянно требовалась помощь с капризными или излишне пугливыми пациентами, а ладить с животными Илса умела как никто другой, даже лучше дипломированных ветеринаров. Животные её слушались, она умела успокоить самых буйных, урезонить строптивых и подбодрить трусишек. Об этой её уникальной способности в ветклинике было хорошо известно, но об источнике сей супер силы никто даже не догадывался, и Илса тщательно оберегала свой секрет. Она работала строго без свидетелей, и даже камеры наблюдения требовала выключать.

Поначалу претензии на секретность какой-то стажёрки без образования были восприняты в штыки. Дело едва ни дошло до увольнения. Помог, как водится, счастливый случай. Впрочем, вряд ли для того ветеринара, который от отчаяния всё-таки соизволил выполнить требования Илсы, сей случай был таким уж счастливым. После общения с внезапно разбушевавшимся пациентом ему наложили не меньше полудюжины швов на предплечье и ляжку. Когда окровавленный бедолага в разодранном халате вылетел как ошпаренный из кабинета, Илса сразу поняла, что настал её звёздный час. Она не спеша вылезла из-за стойки регистратора и подошла к пострадавшему ветеринару, как бы намекая, что готова помочь.

Нужно сказать, что её порыв поначалу был полностью проигнорирован. Ветеринар только презрительно хмыкнул и повернулся к хозяйке обезумевшего пса. Однако солидная дама, которая привела приболевшее животное в ветлечебницу на осмотр, сразу слилась и ушла в отказ. Очень быстро выяснилось, что она была хозяйкой вовсе не самого пса, а всего лишь гостиницы для передержки животных. Ветеринар совсем растерялся, поскольку в стремлении минимизировать количество укусов он совершенно забыл про свою ассистентку, которая как раз отправилась в подсобку за бинтами, когда бестолковая псина вздумала продемонстрировать свой бойцовский темперамент. По идее, следовало просто позвонить в МЧС и дождаться спасателей со спецсредствами. Одна беда: подсобка не запиралась, и дверь открывалась вовнутрь. Так что во избежание увеличения числа пострадавших четвероногого хулигана требовалось урезонить как можно скорее.

– Я его успокою,– мягко проворковала Илса прямо на ухо пострадавшему доктору,– только отключите камеры.

Ветеринар обречённо махнул рукой и выполнил вздорное требование нахальной стажёрки. А что ему оставалось? Только самому броситься на амбразуру. Видимо, жертвенность не являлась сильной чертой его характера, и это обстоятельство дало Илсе шанс показать себя. Она быстренько нырнула в кабинет, и буквально через минуту злобное рычание пса сменилось жалобным поскуливанием. Дверь распахнулась, и укротительница четвероногих бунтарей пригласила ошарашенного ветеринара внутрь, чтобы тот мог продолжить осмотр. Зверюга, всего минуту назад вдребезги разносившая оборудование кабинета, мирно лежала на смотровом столе и заискивающе заглядывала в глаза Илсы.

– Что ты с ним сделала? – ветеринар недоверчиво прищурился и принялся оглядываться в поисках какой-нибудь улики, которая могла бы объяснить столь невероятную покладистость строптивого пациента. – Ты ему что-то вколола?

– Просто попросила не буянить,– Илса уверенно почесала пса за ушком. – Тори – очень умный мальчик, это он просто от отчаянья. Решил, что хозяева его бросили.

Ветеринар, конечно, не поверил в столь неубедительную отмазку, однако осмотр всё-таки закончил, а потом не преминул рассказать коллегам об этом странном случае. С тех пор Илсу начали беспардонно использовать для установления контакта с проблемными пациентами. Как вскоре выяснилось, её магия действовала не только на буйных, но и на депрессивных, побуждая отчаявшихся бедолаг бороться за жизнь. Процент выздоровлений начал неуклонно расти, а Илса сделалась эдаким талисманом приёмного отделения. За какие уж грехи её сослали в стационар, можно было только гадать. Вполне возможно, что это было вовсе не наказание, просто пришла её очередь дежурить.

Время приближалось к полуночи, и Илса начала с вожделением посматривать на кушетку, застеленную для маскировки детской клеёнкой. Она-то знала, что под этим непритязательным камуфляжем прячутся небольшая подушечка и тёплый плед. Вот только это единственное спальное место вовсе не предназначалось для подрабатывающих санитарками студенток, на него вполне законно претендовал дежуривший в стационаре ветеринар. Сейчас сей долговязый тип с вечно брезгливым выражением на физиономии отсутствовал, поскольку отправился на очередной обход пациентов, и теоретически, можно было попытаться оккупировать кушетку. Ну не станет же он сгонять утомившуюся девушку.

Илса тихо вылезла из-за стола и прислушалась. Со стороны вольеров долетали вполне штатные звуки: шаги по бетонному полу, скрип отодвигаемой задвижки, шуршание коготков по подстилке и тому подобное. Похоже, обход пациентов проходил без приключений, и Илса решила, что было бы глупо упускать такую возможность вытянуть ноги на вожделенной кушетке. Увы, реализовать свой коварный план она не успела. Из-за закрытой двери вдруг раздалось низкое утробное рычание, за которым последовал металлический скрежет и грохот вольерной дверцы. Со всей очевидностью, кому-то из пациентов не понравилось, что двуногий тип в белом халате вздумал нарушить его ночной отдых.

Илса быстренько вернулась за свой стол и нацепила на физиономию озабоченное и одновременно сочувственное выражение. Появления обломавшегося ветеринара долго ждать не пришлось. Дверная ручка со всей дури впечаталась в стену, и на пороге нарисовалась долговязая фигура в разодранном халате.

– Что-то случилось? – поинтересовалась Илса, щедро сдобрив свой вопрос солидной дозой наигранного удивления. На самом деле, она отлично знала, кто из пациентов стационара был способен на агрессивные действия, но решила, что будет правильней хранить свою осведомлённость при себе. Мало ли, как отреагирует ветеринар, которого «забыли» предупредить о настроениях отдельных обитателей вольеров. – Кто это Вас так? – Илса состроила самую невинную гримаску. – До крови цапнул?

– Нет, эта хитрая бестия чует разницу между хулиганством и преступлением,– дылда злобно сверкнул глазами и стянул с себя испорченный халат. – У Есаула с чувством меры всё в порядке, а вот с характером беда. Слушай, Илса, может, тебе удастся уговорить его съесть корм?

– Ночью? – ехидная улыбочка расцвела на губах штатной укротительницы. – Это у Есаула такой режим питания, или Вы просто подсыпали ему в еду лекарство?

– Подсыпал,– признался ветеринар. – Ему нужно принять противовоспалительное.

– Борис Михалыч,– Илса осуждающе покачала головой,– вы же знаете, что Еся ест только сухой корм, а Вы, наверное, разбавили лекарство водичкой. Нужно было просто засунуть ему таблетку за щёку.

– Поучи меня,– в голосе ветеринара послышалось что-то вроде отчаяния. – Вот сама и лезь ему в пасть, коли хочешь остаться без пальцев.

– Это приказ? – язвительно поинтересовалась Илса. Она отлично знала, что привлекать стажёров к лечению животных было запрещено, но похоже, у дылды не было другого решения.

– Просьба,– на губах Бориса Михайловича появилась умильная улыбочка.

– В нашем мире ничего задарма не происходит,– Илса нахально указала пальчиком в сторону кушетки. Это, конечно, был откровенный шантаж, но все козыри были на руках у шантажистки, и ветеринару ничего другого не оставалось, как изобразить хорошую мину при плохой игре.

– Я бы и сам предложил тебе прилечь,– он покачал головой как бы с осуждением. – Только помалкивай,– быстренько добавил притворщик.

– Разумеется,– Илса резво вылезла из-за стола и протянула руку. – Давайте таблетку, и…,– она кивнула в сторону пульта, управляющего камерой наблюдения. – Если будете подсматривать, я просто ничего не буду делать.

– Да знаю я про твою фобию,– покладисто вздохнул ветеринар,– иди уже.

Освещение в зале с вольерами было довольно тусклым, но всё же достаточным, чтобы сразу разглядеть тот бардак, который устроил недовольный Есаул. Он не был каким-то породистым псом, однако выглядел довольно внушительно, даже несмотря на то, что из-за болезни его шерсть сделалась тусклой, а глаза слезились. Бедолагу готовили к серьёзной операции, и лекарственные препараты были частью этой подготовки. Когда Есаул только поступил в стационар, он был так плох, что позволял ветеринарам делать с собой всё, что угодно, однако через пару дней интенсивного лечения состояние пса значительно улучшилось, и тот принялся демонстрировать свой свободолюбивый нрав.