Рис. 2. Кот Шрёдингера. Нейросеть Кандинский
Вот, например, взять хотя бы этого многострадального кота Шрёдингера[5].
Представьте себе, что ваша подруга Татьяна оставила питомца одного в квартире. Потом звонит и просит: «Наташ, поди проверь, как там мой кот. Сама не могу, уехала, дела». Вы пошли и посмотрели. Кот, к сожалению, окочурился безвозвратно, и вы впали в уныние. Через 10 минут ваша алогичная подруга снова вам звонит: «Пойди еще раз глянь, как там мой кот». Вы удивляетесь, но опять идете и обалдеваете, потому что кот жив и подмигивает вам зеленым глазом. Через 10 минут снова звонок, снова «иди посмотри». Кот в очередной раз не проявляет признаков жизни, а еще через 10 минут жив и просит колбасу.
В конечном итоге вы, думая, что сошли с ума, задаете три вопроса. Кот на самом деле жив? Кот все-таки упокоился? И ключевой вопрос: «Тань, а это точно кот?»
Приблизительно в таком же ментальном ступоре оказались ученые, которые рассчитывали, что элементарные частицы – это просто маленькие «котики» вещества. А на самом деле они вовсе не котики, а что-то непонятное и сложное. Они умудряются быть «живыми» и «мертвыми» одновременно, да и ведут себя безобразно, не так просто, как хотелось бы.
Выяснилось, что описать мир «упрощенно» не получится: чем глубже закапываются ученые вглубь атомов, тем более понятно, что там соединяются большое и малое, микроскопическое и космическое. Пространство, время, вещество – все там. Но все это остается таким же непонятным, как и тысячи лет назад, в «эпоху плоской Земли».
Получается, даже в рамках строгих физических теорий не все явления можно обосновать логично и рационально. Из-за неполноты представлений об устройстве нашего мира мы часто не можем вывести прямую причинно-следственную связь между событиями. Нам не хватает каких-то знаний и дополнительных фактов о мире, в котором мы проживаем. Физики называют это скрытыми переменными, умалчивая о том, что за скрытыми переменными теоретически может скрываться существование другой вселенной. А может, и нескольких.
Никто не спорит, что наука – это круто. Никто не говорит, что научный способ мышления не годится. Прогресс и наука дают нам комфорт и высокое качество жизни. Но людей больше всего интересует то, что касается лично их, особенно если комфорт может кончиться. Перефразирую известное выражение: плохо то, что он «иногда может внезапно кончиться»[6]. Причем по совершенно непредсказуемым и неуправляемым причинам. Человека как раз и тревожат эти логически оборванные цепочки причин и следствий, никак не проясненные наукой: когда должно случиться что-то, но оно не случается, а случается иное, совершенно непонятное, и почему-то именно с ним.
Если случается неожиданное хорошее, то это называют чудом, если неожиданное плохое – фатумом. Нейтральный нежданчик называют феноменом.
Конечно, наука оставила себе лазейку – все можно свалить на теорию вероятности, хотя эта математическая дисциплина меня всегда смущала. Уже само слово «теория» в названии указывает на необязательность исполнения и как бы намекает, что «не все так однозначно». Мол: «Мы не знаем, какие причинно-следственные связи привели к этому событию, но формулу умную предложить можем. Потому что мы ученые, а не барахло».
ЧИТАТЕЛЮ НА ЗАМЕТКУ
А вы знаете, что рациональная информация успокаивает? Знание, что уши растут со скоростью 0,22 миллиметра в год, должно принести вам душевное облегчение.
Я думаю, американец Джозеф Фиглок тоже усомнился в научности этой дисциплины, когда ему на голову начали падать дети.
Джозеф работал дворником в Детройте. Однажды утром 1937 года он, как обычно, исполнял свои служебные обязанности. Вдруг он почувствовал что-то неладное, когда ему на голову свалилась девочка, выпавшая из окна на четвертом этаже. Девочка не пострадала. Джозеф тоже не перестал ходить на работу и продолжал убирать дворы. Безмятежная вера в случайности длилась еще один год, пока ему на голову не выпал еще один ребенок. Уже мальчик. Все опять кончилось хорошо, мальчик выжил. Выжил и Джозеф, переживший двойное падение детей на свою голову, но переставший верить в теорию вероятностей. Утешило его то, что он стал героем Детройта.
Люди вообще как-то предвзято относятся к статистическим формулам. Причем чем опасней профессия человека, тем менее он доверяет теории вероятности. Даже в стране «победившего атеизма».
Например, во время Великой Отечественной войны доблестные советские летчики-штурмовики страдали форменным мракобесием. Среди них была распространена вера в роковые числа. Вот что рассказывал младший лейтенант Пётр Маркович Кацевман, летчик 141-го гвардейского штурмового полка:
У нас в полку старики сразу просвещали салаг о проклятых приметах. Считалось, что обычно сбивают на третьем или четвертом, на тринадцатом-четырнадцатом и на тридцать третьем или тридцать четвертом вылете. Если больше тридцати пяти вылетов сделал и живой, значит, еще долго протянешь. Кстати, примета оказалась верной, меня три раза сбивали, и именно на этих «роковых числах».
Ученые, конечно, с мнением штурмовиков не согласны, отправляя летные приметы в область обскурантизма[7] и объясняя все человеческим фактором и нелепыми случайностями. А ведь авиацию поддерживает ее преемница космонавтика, являющаяся одной из самых опасных профессиональных областей. Удивительно, но такая высокотехнологичная отрасль тоже погрязла в суевериях.
Основоположник космонавтики Сергей Королёв запрещал старты ракет по понедельникам. Из-за этого у него возникли нешуточные конфликты с руководством страны, считающим это суеверностью конструктора. Но Королёв стоял на своем, и чутье его не подвело. Как только правило не стартовать по понедельникам отменили, произошло 11 аварий ракетоносителей. Запрет снова вступил в силу. С 1965 года понедельник считается в советской, а теперь и российской космонавтике почти официально «не стартовым» днем.
Также первопроходцы космонавтики на полном серьезе занимались дискриминацией усатых космонавтов из-за того, что у усатого Виктора Жолобова были неполадки во время полета и его пришлось досрочно прекратить. Целых шесть лет считалось, что растительность на лице неизвестным науке образом влияет на успешность полета.
Ученые и тут не подвели и все обосновали: люди опасных профессий верят в ритуалы и приметы, потому что это снимает стресс и помогает сосредоточиться на решении сложных задач. Прекрасная версия. Оказывается, в свободное от суеверий время космонавты и летчики рассеянны и невероятно тревожны. За такое разъяснение смело можно давать Шнобелевскую премию[8].
ЧИТАТЕЛЮ НА ЗАМЕТКУ
Анекдот. Умерли атеисты. К Богу заходит ангел и говорит: «Атеисты прибыли». Бог отвечает: «Передайте им, что меня нет».
Возвращаюсь к нашим баранам, то есть ко мне. Поступив в университет, я узнала главное: на вопрос «Что мы знаем о мире?» наука туманно и заковыристо отвечает: «А ничегошеньки».
Оказалось, в микромире происходят явления, которые алогичны и парадоксальны. Электрон злонамеренно нарушает вероятность своего нормального местонахождения, оказываясь не там, где его ожидали, и вообще «чувствует», когда за ним наблюдают. Чтобы объяснить, где его носит, приходится допустить существование параллельных вселенных (ММИ)[9].
