– Тебе чего, боец? – спросил адъютант комдива, когда я подошёл ко входу в штаб.
– Да мне друзья подарили чистый бланк красноармейской книжицы. Хотелось бы получить документ, а то не понятно, вроде и боец, но формы нет, документов нет. Тут хоть документы будут.
– Ну идём.
Начальник штаба дивизии уже поднят был, оформлялись мы, тот взял протянутый бланк, выслушав, что я хочу, даже обрадовался:
– Отлично, одному из младших командиров выдам.
Я молча забрал корочки со стола, помешать мне не успели, и направился к выходу, убирая их во внутренний карман, а на самом деле в хранилище.
– Стоять! – последовал вопль полковника за спиной.
Надо сказать, начштаба взбесил, мало того, что не выдают положенное, так ещё меня ограбить хотят. Да я тут в клин войду, ничего от меня они не получат. Вообще, ситуация настораживает, и не злость полковника виной, наплевать на него. Просто немцы, похоже, рядом, пушки бить начали, разрывы близкие. Совсем рядом. Пока же остановился и повернулся к тому.
– Боец, верните бланк документа!
– Какой бланк? Не понимаю, о чём вы.
Ну да, разозлился тот, кликнул бойцов, обыскали, даже раздели до исподнего. Хорошо, что я комбинезон снял. Нет, тут не чуйка и не надежда всё же нормальную зимнюю униформу получить. Всё банальнее. Нет у него клапана на заднице, и когда припрёт, комбинезон требуется снять весь. Ну хотя бы до колен опустить. Вот и меня припёрло, как прибыли. Причём, позывы ещё были, видимо покормили едой не лучшего качества. Я даже подумывал аптечку использовать.
Ах да, забыл про неё сказать. В одном кофре восемь штук армейских аптечек, вроде коробка спичек размером. Плёнка заводская на месте, снаряжены. В случае ранения такая аптечка мне до попадания в капсулу позволит продержаться, так что находка тоже нужная. Забыл про неё помянуть. Тут же мелкая проблема, тратить картридж аптечки я не желал. Как видите, объяснил, почему комбеза нет. Повезло. Однако ничего у меня не нашли, часы наручные на руке есть, их сняли, и полковник осмотрел, говоря:
– Назад получишь, как бланк вернёшь.
Такая настырность поражала, что им этот банк? Но нет, тоже упёрся.
– А пулю в спину получить не хотите?
– Угрожаешь, боец? – с весёлой злостью уточнил тот.
– Нет, стараюсь пророком быть. Поверьте, в момент выстрела полсотни свидетелей подтвердят, что я в другом месте был.
– Романов, Романов. Подполковник Романов тебе кем будет?
– Никем. Я имел звание подполковника, пока судом не лишили.
– Я и думаю – лицо знакомое, в газетах фото было, на фоне тяжёлого танка. За что сняли всё?
– За гибель полка. Комдив прибыл и приказал атаковать высоту, я отказался выполнять преступный приказ, не в моих силах он. Он меня арестовал, сам принял командование, погубив полк. Ему ничего, а меня под суд за гибель полка и в лагерь под Архангельском. Десять лет дали, два месяца отсидел. Потом отменили, но чин и награды не вернули, вот и отправили к вам с маршевым пополнением.
– Даже так? Что ж, учтём. Давай бланк, на тебя напишу.
– Я на идиота похож? Веры вам нет и не будет.
– Свободен, – буркнул тот, я явно угодил в цель.
– А часы.
– Трофейные. В нашей армии трофеи не берут.
Вот так, собрав ворох своих вещей, покинул полуземлянку, и снаружи оделся. А мороз кожу так и пощипывал. Бойцы комендантского взвода на меня поглядывали, переговариваясь. Так бы подошли и пообщались, но узнав, что я сам командир в прошлом, и довольно известен, заробели, впрочем, винтовку мою вернули и я, посетив туалет, говорю же, позывы были, снегом руки помыл, зашел в полуземлянку, где освободил место на нарах, растолкав новобранцев. Там и сам вскоре уснул. Винтовку пока в хранилище, места там немного, но для неё хватило. Ничего, полкан за мои часы ещё ответит, дарить их ему я и не подумаю. Я не жлоб, сам немало таких часов бойцам выдал в качестве наград, на обратной стороне ремонтный дрон лазером наградную надпись вырезал. Тут дело принципа, грабить себя вот так я не позволю. Ну псих на меня напал, этот полковник действительно взбесил, по-настоящему.
А поспать нам не дали, уже через час подняли. Отдохнули и ладно. Да какой сон? Немец наступает, наши пятятся, снаряды рвутся вокруг штаба дивизии, да что это, пули уже свистят, бой рядом звучит, а тут три сотни харь, видите ли, отдыхают. Подумаешь, двое суток на ногах.
Нас стали распределять, повзводно куда-то в разные стороны отправляли, вот и мою группу в три десятка штыков повёл немолодой боец-посыльный. Что интересно, я даже не знаю, в каком полку служу, не доводили до нас, кроме того, что в штат личного состава дивизии ввели. Разведчик в небе, я уже посмотрел, что там и как. Дело плохо, жмёт немчура. Также отметил, что штаб дивизии эвакуируется, спешно грузят в шесть саней оснащение штаба. Комдив там мелькал, появился откуда-то. Оказывается, у нас комдив генерал Панфилов. Я вот не знал. Точно не помню, но он где-то в это время погиб. Пока живой.
Часто пригибаясь, пули свистели, местность открытая, мы гурьбой бежали до низины, но один боец был ранен в бок пулей на излёте, его двое потащили обратно, в медсанчасть, та тоже эвакуировалась, но вроде что-то на месте. Наконец добежали до оврага, снегом заметённого, пурга хорошо тут всё снегом скрыла, и дальше по утоптанной тропинке по одному по нему пошли. Около километра таким темпом, длинный овраг, пока не пришли к позициям нашего полка. Я только от сопровождающего бойца, тот ротным старшиной оказался, и узнал, что нас включили в тысяча семьдесят седьмой стрелковый полк. Узкоглазых много, как я посмотрю. Узбеки, наверное. Подошли мы к позициям с тыла, тут подняться на склон и там окопы, что занимали бойцы. Недавно тут артудар был, некоторые воронки ещё дымились.
Встретил нас явно оглушённый старший лейтенант, громко говорил и взгляд плавал, причём артиллерист, петлицы чёрные и эмблемы с пушками. Тот и распределил по десять бойцов в разные роты батальона, коим, как оказалось, тот командовал, я на всякий случай запомнил фамилию. Меркулов. Спросят, знаю, кто комбат. Мы выскочили наверх и добежали до окопов. Надо же, сплошные, а не стрелковые ячейки. Судя по следам, взрывчаткой рвали. Позиция хорошая, из оврага её не сделаешь, там верх склона ниже, а высовываться по грудь, чтобы немца увидеть, это бред. Тут и познакомился со своим командиром, младший сержант Васюта. Он исполнял обязанности командира взвода. Тот на нас не без интереса взглянул, на мою жёлтую телогрейку, но ничего не сказал. Двое вон в чёрных городских пальто. Как они дорогу-то в них выдержали? Кремень люди.
В роте едва три десятка бойцов, с нами до четырёх десятков довели, вот так Васюта расставил по местам, указав стрелковые позиции для каждого, у меня плохо оборудовано было, я хранилищем снял часть земли, стало лучше. Что плохо, туалета не было, бегали куда придётся. Я не испачкался, но парочка новичков вмазалась и сейчас ругались, пытаясь оттереть с колен отходы жизнедеятельности. Винтовка не пристреляна, я в ней не уверен, но будет бой, пристреляю, а пока, прикрывая планшет, поглядывал за обстановкой вокруг. Тучи низкие, высоко разведчик не поднимешь, а высота километр, для него опасна, но я пока держал его. Немцы прорвались в трёх километрах южнее, похоже, вот-вот приказ на отход будет, выравнивать линию обороны. Однако наш приказ запоздал.
Это да, вдруг заработали миномёты, накрывая нас, и вдали на поле показались коробки немецких танков. Видать, решили силу показать и согнать нас. Пехоты мало, рота, да и танков всего семь. Причём, один из них, наша «тридцатьчетвёрка», с большими крестами. А мины кучно кладут, пара штук рванули и в окопе дальше, меня не достали. Батальонные «подносы» работают, я даже нашёл овражек в километре от нас, где три орудия стояли, офицер с биноклем корректировал. Быстро выложив из хранилища шесть цинков с патронами, убрал в хранилище кусок земли метр на метр и полтора вглубь, наискосок внизу стенки моей стрелковой позиции. Землю выкинул наружу, за бруствер, цинки прибрал и с винтовкой быстро спустился в эту лисью нору. Ну вот, другое дело, сжался там, теперь только прямое попадание страшно, не более. Другие метались в панике, особенно новички что со мной пришли. Один вдруг упал рядом, сунув ко мне ноги и начал спускаться. Это из тех что в чёрном пальто были.
