— Конечно, помогла, а как иначе то? Поэтому я и тут. Помощь Альма-матер — святая обязанность каждого кто учился в ее стенах. Так чем конкретно я могу помочь? Мама мне объяснила в общих чертах, но без конкретики.

— Да я и сама толком не знаю, но общее направление есть. Волхвы все чаще начинают пугать людей пророчествами о конце света. Одаренные, владеющие стихиями, понятия не имеют, как защищаться от темной магии богов, культы которых растут как грибы после дождя. Участились пропажи людей, среди дворян ходят слухи о некоем ордене, дающем магию мужчинам. Кто-то не верит, а кто-то и прислушивается.

Ты бы в Храм Всех Богов съездил, да поговорил с верховным волхвом Кудеяром. Уверена, у вас найдутся общие темы. А от тебя конкретно я хочу, чтобы ты провел занятия с курсантами и студентами и на своем примере объяснил им разницу между светлым и темным путем, ну, и про магию темных разъяснил. Ты, я так понимаю, с ней столкнулся на Камчатке и, судя по твоим действиям, точно знал, что делать. Вот и расскажи об этом остальным — тебя послушают.

Ну, и что касается боевой части… То, как вы сражаетесь — это вообще за гранью! Твои показали класс, а вот ты… Я даже толком не поняла ничего, так быстро ты двигался. Зная нашу систему, быть может, ты сможешь подсказать, что надо изменить.

— Ох, уважаемая Юлия Александровна, вы ставите передо мной невыполнимую задачу. Насчет богов, это понятно — расскажу и покажу. Мне скрывать нечего, а польза, глядишь, и будет. А вот насчет боевки — тут всю систему ломать надо, да и не выдержат здешние барышни подобных нагрузок. Но посмотрю, пока без обещаний что-то сделать. Так, как тренировали нас, я и врагу не пожелаю учиться.

У вас смертность, насколько помню, составляет едва ли один процент, и то это обычно трагическая случайность, а у нас до нашего выпуска была шестьдесят — семьдесят процентов. Если выживала из двадцати учениц хотя бы половина, это считалось превосходным результатом.

— Что же это за школа такая?

— Извините, это закрытая информация. Уже одно то, что вы видели нашу работу — признак высокого доверия императорской семьи. Но больше вам не узнать и искать о ней информацию не советую. Незачем, да и опасно это.

— Ой, ну ты запугал старую женщину! Я и сама понимаю, куда можно сунуть нос, а куда нет. Ну так что? Поможешь?

— Конечно. Вот только я в отпуск уезжаю на две недели, а как вернусь, мы согласуем часы. Хотя, у вас же скоро каникулы начнутся, да? Тогда начнём уже в сентябре, наверное. Раньше-то смысла нет.

— Как раз таки есть. Мы не закрываемся на лето, многие кружки и факультативы продолжают работать. Мы оповестим всех и посмотрим, сколько желающих тебя послушать наберется. Как вернешься, я тебе сообщу. Пропуск тебе выписывать смысла нет — с твоим допуском ты и ко мне в спальню без стука зайти можешь.

— Спасибо за предложение, Юлия Александровна, но я, пожалуй, воздержусь от подобного. Мои невесты строги и ревнивы, и всех моих сил не хватит, чтобы от них отбиться, если они захотят меня прибить за измену.

— А ты нахал, — усмехнулась она. — Считай, я тебе поверила. Ладно, иди уже. Я ж вижу, что тебе не терпится со своими увидеться. И еще раз спасибо за цветы.

— Вам спасибо, госпожа ректор. Жду от вас сообщение. Всего доброго.

Поклонившись, я оставил ее кабинет.

Так, теперь куда? Ну ясно же, на боевой факультет. Где там моя Снежана? Как там мои лед и пламя? Хотя, они уже не мои — увы, продолжать наши дальнейшие отношения я не планировал. Хотя, кто меня знает? Жизнь интересная штука как ни крути. С другой стороны, количество дам на квадратный сантиметр моего тела сильно возросло, и как с этим разбираться, я понятия не имел. Стоит ли возобновлять старые связи? Ага, вот с этой точно стоит!

Мастер-офицер Снежана вышла из кабинета и, не замечая меня, вставила в замочную скважину ключ, явно собираясь его запереть.

Рывок — и вот мы уже внутри, она в моих руках, прижимается спиной ко мне. Попытка вырваться ей не удается. Вспыхнувший щит я мгновенно взял под контроль и развеял его.

— Расслабились вы, госпожа мастер-офицер, — шепнул я ей на ушко, мгновенно ставшее красным.

— Гордеев, — выдохнула она.

— А вы ожидали кого-то другого?

— Немедленно меня отпусти!

— А если нет?

— То я надеру тебе зад.

— Ты можешь попробовать это сделать.

Она ещё несколько раз рванулась, руки покрылись пламенем, которое, впрочем, сразу угасло. Меня теперь подобным не взять.

— Чего ты хочешь?

— Тебя, — моя рука поползла по ее животику вверх.

Тяжелое дыхание было мне ответом и попытки вырваться прекратились.

— Ты все так же вкусно пахнешь, — я вдохнул запах ее волос, — а твоя попка, как и прежде, тверда как орех. Как ты без меня жила?

— Регулярно.

— Ой, врете, госпожа! Вторая попытка.

— Скучно…

— Уже ближе к правде, но не верю без доказательств.

— Отпусти.

Я разжал объятья и отступил на два шага назад. Она развернулась и замерла, пристально глядя мне в лицо, будто рассчитывая что-то этакое в нем увидеть. Она изучала каждую его черточку — от ее внимательных глаз не укрылся шрам на нем, и она прекрасно поняла, что, когда мне его нанесли, рана была ужасной, и я точно тогда лишился глаза. Она видела легкую бледность, намекающую, что я не отдыхал на курортах, чуть заострившиеся черты, грубые руки, которыми можно было полировать доски — ничего не ускользнуло от ее взгляда.

Она сделала шаг ко мне и прикоснулась ладонью к моему лицу.

— Где же ты был, Сережа? — мягко спросила она и в уголке ее глаз сверкнула слеза.

— Там, откуда редко возвращаются, Снежана.

— Но ты вернулся.

— Конечно, я же Гордый. Что мне какие-то испытания, если я знаю, что меня ждут?

— Я ждала и верила, что тебя не сломают и ты выживешь.

Еще один шаг, и она стоит вплотную ко мне.

— И что же дальше?

— Пойдешь ко мне в наложницы? Прости, в жены взять не могу — сама понимаешь. Но и оставить тебя сил нет. Если откажешь, я пойму.

— Однажды я пообещала себе, что останусь только с тем мужчиной, что сможет меня победить. Ты сможешь?

— А ты проверь, дорогая, — наши губы почти соприкасались.

— Уже проверила, — шепнула она.

— И какой будет твой положительный ответ?

— Я подумаю.

— Быть может, я смогу повлиять на твое решение? — мои пальцы коснулись пуговки ее блузки.

— Попробуй, — улыбнулась она и подалась вперед, жадно впившись в мои губы.

Я прижал её к себе, а потом буквально бросил на спину на тот мягкий диванчик, что стоял в кабинете, и задрал юбку. Она подняла ноги, и я задрал ей колготки и трусики до коленей, освобождая себе путь к её женской тайне. Она тем временем почти так же быстро спустила до колен мои штаны и все, что было под ними. Трусы попытались зацепиться за твердую мужскую сущность, но она ловко высвободила ее из плена ткани.

И тут же ощутила эту мужскую сущность в себе, когда я практически упал сверху на нее. Я вошел сильно, резко и глубоко, и от затопленного эндорфинами мозга по моему телу прошла мелкая дрожь наслаждения. Мои руки залезли под блузку, задрали лифчик и закрепились на её грудях, а ртом я с неистовством одержимого целовал её шею от плеча к горлу, которое она жадно подставляла, теперь это уже не вызывало сомнения, своему мужчине.

Мы почти сползли с диванчика, и теперь я стоял перед ней на полу на коленях, а она висела частично прижатая к нему, а частично на… ну, на том, что ходило в ней взад-вперед.

Только спустя полчаса неистовой скачки мы, наконец, оторвались друг от друга, смогли перевести дух и поговорить…

Глава 18

Глава 18

Только спустя полчаса неистовой скачки мы, наконец, оторвались друг от друга, смогли перевести дух и поговорить…

— Кабинет — это хорошо, но в следующий раз я хочу в нормальной постели после душа, — отдышавшись, сказала она, приводя себя в порядок.