– Так я не понял! – изумился Шнорре. – Так, что, тут полицейские со мной общались, почти что, на воровском жаргоне?

– Ещё какие! – сообщил Зуранов.– Вот этот толстомордый – капитан Самохвалов из городского отдела УВД по борьбе с организованной преступностью и даже отловил несколько мелких сявок и одного, похоже, сексуального маньяка. Скорей всего, изобличил психа, который взял на себя чужую вину… просто так. Сумасшедших всё больше и больше, и они нужны мафии, играющей в «паровозики». Работа есть, даже у таких гадов, как Самохвалов.

– А второй – мой и Лёхин однокашник, оперативник, почти с правами следователя, лейтенант Прошин. То же, в каком-то из полицейских отделов шалается. Как был дерьмом, так им и остался.

Бандиты пришли в себя зашевелились. Капитан Самохвалов гневно и нагло заявил:

– Ну-ка, быстро, Зуранов, освободил нас! Ты же мужик умный, не то, что пенёк Гранкин. Ты же должен понять, что мы, таким образом, прощупывали мафиозника Шнорре… Брали его на понт.

– Хоть ты и, на самом деле, буржуй, Михаил Арнольдович, каких свет не видел, – с холодным юмором сказал Алексей, – но за такие оскорбительные слова рекомендую тебе лично наказать нарисовавшихся здесь орлов.

– Верно, – согласился Шнорре, – я буржуй и, может быть, на такую тему уже частично каюсь. Но бить я сейчас своих дорогих гостей стану до той минуты, пока не сломаю об них кулаки.

– Зачем ломать кулаки, дядя Миша? – посоветовал Гранкин. – Сходи на кухню и принеси оттуда сковородку. Очень удобный инструмент. Не жалей… купишь новую.

Пока Шнорре ходил за сковородкой, Алексей и Денис терпеливо выслушивали от бандитов, при ксивах, официальных документах сотрудников полиции, маты, угрозы, потом – просьбы и мольбы…

– Дениска, – причитал Прошин, – будь человеком – отпусти меня. Такую затею гад толстозадый, Самохвалов, придумал. И меня вот они, суки, и втянули! Дэн, мы же с тобой вместе самогонку пили. А ты, Зуранов, тоже уже забыл всё доброе…

– С покойниками не общаюсь, – коротко среагировал на плачи Васи Зуранов. – С них толку, как с козла молока.

– А ты лучше нас спроси, что и как. Мы тебе расскажем, – предложил Самохвалов, корчась в неудобной лежачей позе. – Если виноваты, ответим – по закону, а нет… тогда вам придётся отвечать.

– Ничего я не желаю от вас слышать! – твёрдо сказал Зуранов. – Такие выродки, как вы, и нарушают законы. Вы не просто убийцы, а садисты. Вам доставляют удовольствия страдания людей. Мне уже кое-что ведомо. Что посеяли, то и пожнёте.

– Но ведь тебе за твоё своеволие и придётся отвечать, – предупредил Самохвалов. – Не всё так просто.

– Не стоит усложнять жизнь, – сказал Зуранов. – Знаю, что я не ангел. Перед Богом за грехи свои отвечу, но не перед такими скотами, как ты, Самохвалов. Моё решение одно. Истреблять буду всех вас… гадов под корень. А именно вы – первые ласточки. Успокойся, бурдюк с дерьмом, дойдёт очередь и до Листрилова, и до…

– Будь же ты человеком, Алексей! – взмолился Прошин. – Я тебе все свои сбережения отдам! У меня кое-что имеется.

На эти слова Зуранов никак не среагировал. Обратился к Шнорре:

– Слушай теперь ты меня, Михаил Арнольдович. Присутствующим здесь сволочам, за то, что они испоганили имя российского полицейского полагается штраф. Для начала, они должны сожрать свои служебные удостоверения. Приступай!

– Ты за всё ответишь, Зуранов! – ещё раз заверил сыщика Самохвалов. – Тебя, как собаку, без следа и следствия…

Но тут же за пререкания получил удар сковородкой по плечу и взвыл от боли.

– По черепу получится гораздо больнее, – предупредил Шнорре, пихая Самохвалову удостоверение сотрудника полиции в рот. – Откушайте, господин бывший блюститель порядка. Ваша ксива, «красная корка» – кошерная пища. Может и быть, почти что салат с капустой. А с самого краю большой тарелки, прикинь себе, куринная лапка.

Самохвалов выплюнул, злобно матерясь, своё коповское удостоверение, но на сей раз сковорода рассекла ему бровь. Прошин снова жалобно заскулил. В буквальном смысле, со слезами на глазах, Самохвалов с большим старанием старался грызть зубами картонное удостоверение, «упакованное» в дерматин красного цвета.

Делал он это торопливо, судорожно, опасаясь быть убитым сковородой. Он теперь окончательно сообразил, что с ним не шутят. От страха и стараний, обмочился. Но удостоверение личности сожрал и попросил воды.

– Может быть, господин хороший, вы ещё попросите и голубцов со сметанной? – нервно произнёс Шнорре, входя в роль садиста. – Вы и без того неаккуратно обмочили мою персидскую дорожку. А представьте, как бы вы ощущали себя, если бы она стала вашей частной собственностью.

В отличие от своего начальника, Прошин съел своё удостоверение личности быстро и без споров. Ему не хотелось быть побитым большой и тяжёлой сковородой. Но Василий в тайне, всё же, надеялся, что их сейчас немного повоспитывают, а потом отпустят с миром и назидательно скажут: «Идите, озорники! Но больше никого не убивайте! Это не хорошо. Ишь, какие шкодники!».

Всё, скорей всего, будет хорошо и… славно… Но даже сейчас, в экстремальной ситуации, бандиты в мечтах своих наивно верили, что они будут выступать в суде, в качестве пострадавших, против злых и жестоких наглецов, напавших на них, на представителей органов правоохранительного порядка, блюстителей законов… от самых «верхних смотрящих». « А лично я, – думал Прошин, – сделаю всё, чтобы Зуранову, Шнорре и Гранкину вкатили по червонцу строгача. Скорей всего, на зоне их и похоронят… «добрые» люди».

Но преступники не получили возможности долго мечтать о том, что всё, в конечном счёте, свершится в их пользу, рассчитывая выйти сухими из воды. Правда, несговорчивый рушил их зыбкие надежды.

Он заставил их подняться на ноги. Немного помог им так поступить ударами кулака. Снял с негодяев наручники, чем на мгновение порадовал бывших копов. По сути, бывший капитан полиции Роман Палыч очень даже резво попытался оказать сопротивление частному сыщику, но, на сей раз, получив добрый удар ребром ладони по шее, успокоился. Зуранов одним «браслетом» соединил правые руки преступников.

В таком положении им бежать, да и передвигаться было бы не очень сподручно. Только вальсировать и можно… Вторые наручники Алексей отдал Гранкину вместе с ключом от них. Так же вручил ему пистолет «Стечкина» и сказал:

– Держи, Денис! Тебе пригодится. Одного трофейного «Макарова» мы оставим здесь, в сейфе, у Михаила Арнольдовича; а второй я захвачу с собой, в дальнюю дорогу…

Он поручил Гранкину довольно сложное и ответственное дело, от которого зависело многое. Алексей не сомневался, что Денис с ним справится. Гранкину предстояло прямо сейчас выйти во двор, разоружить третьего преступника под стволом пистолета и заставить его ехать на пошарпаной бандитской «Волге» с тонированными стёклами на сто восьмой километр, к разрушенному мосту через реку Беловодная.

Там он должен будет утопить водителя прямо с машиной, предварительно оглоушив его. Если не понадобятся наручники, то хорошо. Глубина под старым мостом, по которому давно уже не передвигается автомобильный транспорт, довольно солидная – шесть-семь метров. В этом месте бандита никто не будет искать, потому что новая дорога проходит в двухстах метрах от этого места. И там добротный мост.

– Постарайся, сделать всё чисто, без свидетелей, – порекомендовал бывшему однокашнику Зуранов. – Впрочем, там их и не должно быть.

– Не сомневайся, Алексей, я всё сделаю, как надо. Хватит у меня и мозгов, и физической подготовки. Тем более, я уже, по сути, работаю в твоём детективном агентстве «Портал», – заверил его Гранкин. – Я думаю, что мне следует поступить именно так, а не иначе.

– Ты об этом не пожалеешь, Дэн,– Зуранов одобряюще посмотрел на приятеля. – Не сомневайся, у тебя, Денис будет много интересной и полезной работы, и… денег. Честно заработанных. Я знаю, где и как их добыть. Проблем с этим не вижу. Встретимся в этой квартире через четыре часа.