– Что? – скривился он. Вера могла поклясться, что он действительно ничего не слышал.

С улицы вновь заорали:

– Эмиль Герши, ты пожалеешь, что не выслушал меня? Впусти!

– Кто это? – Эмиль скривился еще больше, злой, что ему мешают.

– Не знаю, – развел руками Юбер. – Судя по голосу – юная мадемуазель, ее трудно понять, через слово молодежный сленг.

– Что ей надо? – Когда Эмиль чем-то занят, его нельзя трогать, он превращался в склеротика и невротика, чертыхался и принимался задавать глупые вопросы, как девяностолетний старик, позабывший где-то свою вставную челюсть.

Только когда девица снизу завопила вновь, он соизволил подняться и вышел на балкон.

– Ты кто вообще? – бросил Эмиль.

– А ты всех клиентов так принимаешь? Орешь им с балкона? – ответили ему снизу.

Пауза в несколько секунд означала раздумья, Эмиль оценивал гостью. И, кажется, она ему понравилась.

– Окей, заходи.

Он вернулся за стол, кивнув Юберу, чтобы тот открыл дверь и, пока девушка поднималась, досмотрел проклятое видео.

Едва Эмиль поднял на нее глаза, Вера четко осознала, что с этой минуты начнутся проблемы.

Она оказалась зеркальным отражением самого Эмиля.

Не то чтобы копией, но она была из его Вселенной, если выражаться на языке «Marvel». Мальчишеская угловатая фигура, красные длинные хвосты, челка до кончика носа, за которой прятались большие, подведенные черным глаза, во рту – чупачупс, на шее – чокер и старые потертые наушники «Маршалл», худые ноги с побитыми коленками обтянуты черными гольфами с белой полоской по краю. И эти разноцветные кеды!

Если Вера и могла представить девушку, к которой Эмиль проявил бы интерес, то она так, наверное, и выглядела бы: как персонаж клипа «Gorillaz», как аниме-фигурка из «Геншин Импакт». Как сам Эмиль.

Гостья сделала три шага, виляя бедрами, точно прошла по красной ковровой дорожке, и остановилась, уткнув кулак в бок. Она обвела всех присутствующих пристальным взглядом. На секунду задержалась на Вере, отметив беззвучным смешком, что та не представляет для ее охотничьей сущности никакой опасности, призывно улыбнулась Юберу, заставив того разомлеть, отбросила с плеча хвост и, наконец, уставилась на Эмиля.

– Я пришла устраиваться к тебе на работу, – выдала она, вынув конфету изо рта. Розовый язычок скользнул по ярко-красным, подведенным тинтом губам. Они у нее были пухлые, чувственные, верхняя чуть приподнята, что делало ее лицо подчеркнуто презрительным, точно у Брезгливости из мультфильма «Головоломка».

Эмиль откинулся на спинку Юберова кресла, качнулся туда-сюда. Его локти упирались в подлокотники, из-под рукавов футболки выглядывали вытатуированные ведические знаки, какие-то таинственные символы и узоры. Вера заметила, что гостья долго разглядывала именно их.

И тут началась сцена из «Кин-дза-дзы».

– А что ты умеешь? – спросил ее Эмиль после долгого, оценивающего взгляда.

– Много чего.

– Что конкретно?

– Верификации лжи.

– Кто тебя научил?

– Отец научил, он раньше работал в отделе сбора и обработки информации в Управлении военной разведки.

Эмиль перестал качаться в кресле, выпрямился и, подъехав к столу, уперся локтями в его край.

– Дай-ка подумать, – начал он, сузив глаза и продолжая смотреть на девушку искоса. – Серж Редда? Два года назад его принимали на работу в спортзал «Атлетик Клаб», верно?

Девушка перекатила конфету от одной щеки к другой.

– Ага.

– У него жена умерла… то есть твоя мать, получается. Потом его уволили со службы из-за неуравновешенного поведения. Он твой отец, верно?

– Угадал. Меня зовут – Аксель Редда. – Она сделала три широких солдатских шага, легла животом на стол и протянула Эмилю руку для знакомства. – Для своих я Аска. Смотрел «Евангелион»?

– Типа киннишь[2] ее, что ли? – Эмиль с брезгливостью посмотрел на ее ладонь с облупившимся черным лаком на обгрызенных ногтях.

– А ты – «Эла» из «Тетради смерти»?

Вместо ответа Эмиль подцепил пальцами футболку на груди, – на ней был изображен сидящий на корточках лохматый парень в джинсах и белой футболке. Они словно общались на языке жестов и звуков с планеты Плюк, понятном только им двоим.

– Кто твой «ДД[3]»? Кого мейнишь?[4] – спросила она.

Мозги Веры начали закипать.

Она переглянулась с Юбером, – он стоял в дверях, старательно избегая смотреть на то, что было под коротенькой юбкой Аски. Девушка почти лежала на столе, юбка задралась, обнажив черные кружевные шортики.

Эмиль приподнял бровь, собираясь изобразить недоумение, но расплылся в улыбке – он сделал это против воли, как кот, которому пододвинули мисочку сметаны. Вот и рухнула стена его внутренней крепости.

– Ладно. – Аска подперла ладонью подбородок. – А с какими пачками в бездну ходишь?

Эмиль продолжал молча улыбаться, разглядывая ее.

– Что, даже рекордом урона не поделишься? Э, я знаю, что ты режешься в «Геншин». Спорим, у тебя главный домагер[5] – Аяка?

Улыбка Эмиля тотчас сошла с лица, губы поджались. Девчонка, кажется, угадала. А он еще смел ругать Веру за ее эмоции. У самого-то лицо как поплыло!

– Ага, так и есть! – радостно прокричала Аска, сползла со стола, обошла угол и села на столешницу боком рядом с Эмилем. Тот продолжал молча пожирать ее глазами.

– Я угадала! – Аска закинула ногу на ногу. – Вот видишь, какой я хороший профайлер. А еще у меня третий дан по карате. – Она сделала рубящее движение ладонью. Вера и опомниться не успела, как Эмиль поймал запястье гостьи.

Он сжал его так сильно, что еще чуть-чуть и сломает руку. Но девушка даже не пикнула, не принялась вырываться, а просто смотрела на Эмиля с вызовом и насмешкой. Пальцы шефа разжались.

– Реакция хорошая, и выдержка – пойдет, – похвалил он. – Но в бюро не возьму.

– Почему?

– Тебе есть восемнадцать?

– Я заканчиваю лицей. И уже могу работать.

– Все равно – нет.

– Почему?

– Ты психопатка.

– Хорош! – рассмеялась она, запрокинув голову. Ее звонкий, как колокольчик, смех взмыл к потолку. – Ты как будто нет! Хочешь, составлю твой психологический профиль?

Эти слова для Веры прозвенели божественным громом, грохотом рушащейся каменной стены. Она тысячу раз слышала от Эмиля угрозы составления ее профиля, шеф клялся пропустить через свои сканирующие программы ее мессенджеры и почту, постоянно намекал, что уже двадцать раз взломал ее старенький «Asus» и сто раз – телефон. И наконец настал день и час, когда кто-то швырнул Эмилю в лицо его же козырную карту. К сожалению, Вера испытала торжество, внутренне потирала руки и малодушно, с мстительностью ждала слов этой богини грома, словно сошедшей с экрана какого-то аниме.

– Ита-ак, – протянула Аска, выдержав длинную паузу.

Обведя всех медленным взглядом с хитрым прищуром, она повернулась к Эмилю и поглядела на него сверху. Тот откинулся на спинку кресла, сложил пальцы домиком и ждал. На губах играла странная улыбочка. Он будто боялся ее, но в то же время не мог спрятать восхищения.

– Ну, давай, не тяни кота за хвост! – подначил Эмиль.

– Начнем с детства. – Она перекатывала в пальцах палочку с розовой конфетой, точно игральную карту. – Твои родители внушили тебе мысль, что ты инкарнация твоего деда. Надо признаться, фигура у него геройская: прожил в тибетском монастыре почти четверть века, умел драться, как Джеки Чан, Брюс Ли и Стивен Сигал, и участвовал в битве под Сталинградом. Первые шестнадцать лет ты провел в жестких тренировках, тебя таскали по соревнованиям и чемпионатам, победы в которых ты одерживал с легкостью. Это служило очередным доказательством для твоих родителей-сектантов, что ты не забыл прошлую жизнь.