Литмир - Электронная Библиотека

“К чему это он клонит? Город как город, не лучше и не хуже других, наверное,” – Кадашев заметил, что уже пару секунд постукивает по столу пальцами. Все-таки этот господин вызывал странные чувства. С одной стороны, Кадашева привлекали его молодость и энергичность. Но с другой, эта же молодость и его солидный капитал, да и немалый опыт в транспортном деле и золотодобыче вызывали определенное восхищение и даже странную робость. Рядом с ним никак нельзя было упасть в грязь лицом. А ведь образования и знаний Павлу Ивановичу весьма не хватало. Все это время их нехватку он компенсировал громадным жизненным опытом, и все-таки страшно боялся облажаться, показав свое невежество.

Однако, пытаясь не показывать своей неуверенности, Кадашев убрал пальцы со стола и произнес, пытаясь говорить также слегка вальяжно и деловито:

– Помилуйте, но как же без этого? – он энергично потер руки. – Сегодня Баку – крупнейший поставщик нефти и ее продуктов не только в России, но и во всей Европе. Без того, что здесь производится, промышленность многих стран просто встанет. Как же быть? Приходится чем-то жертвовать.

– Да, к несчастью для Баку, – Никита Васильевич снова усмехнулся. – Здесь добывают то, что нужно слишком многим, а в жертву приносится многовековый город со своим укладом и бытом. К сожалению, мы совершенно не готовы понять истину, дорогой Павел Иванович, что разрушить хрупкий древний мир просто, а вот восстановить его и сохранить даже со всеми миллиардами, что отсюда выкачиваются, будет нелегко…Э, вы бывали в Риме? – спросил он вдруг.

– Бывал, – удивленный вопросом, Кадашев кивнул, снова отпивая воды, и, невольно усмехнувшись, продолжил с легким раздражением: – Пару лет тому назад ездили с супругой. Ничего особенного. Я устал ходить по всем этим развалинам. Супруга извела меня совсем: то ей Колизей, то ей соборы какие-то подавай. А там все не по-нашему. Даже молятся по-другому. И попов этих – тьма. По мне, так бездельники одни. Я все переживал, как тут дела. Признаться, не любитель я всех этих праздных путешествий. Поглазеть, поохать, поахать. Не понимаю этого.

Шацкий насмешливо улыбнулся, покачивая ногой в модном ботинке.

– Ну, даже если так, мою мысль вы поймете. Так вот, представьте, если в округе Рима найдут залежи нефти? – Кадашев усмехнулся, уловив его мысль, и невольно кивнул, когда Шацкий добавил: – Человеческая жадность и жестокость способна уничтожить все, не моргнув даже перед собственной историей. От Рима просто ничего не останется.

– Ну, стоит только радоваться, что этого до сих пор не произошло. А все-таки Баку становится лучше. И мы, местные заводчики, премного этому способствуем. Вот, недавно, нашими общими усилиями был открыт бульвар на Набережной, – Кадашев, пытаясь развернуть разговор в более позитивное русло, показал в сторону, где за стенами ресторана простирался живописный бульвар. При этом сам он слегка вспыхнул, не то от жары, не то от собственных слов, говоря: – Да и ваш покорный слуга считает своим долгом помогать местному училищу. Вот недавно мы с супругой передали в дар им книги, да ссужал пару раз им на ремонт крыши и канализации. Ну, а то, что нет университета, по мне, так время придет, и будет. Негоже гнать лошадей.

Шацкий с улыбкой кивнул, все так и продолжая сидеть откинувшись на спинку стула и покачивая ногой.

– Не принимайте на свой счет, дорогой Павел Иванович. Согласен, в этой части Баку поистине хорошо, Набережная приятно удивила меня. Слышал, что городу обещают провести воду и сделать городские купальни? На это хотелось бы посмотреть.

Кадашев согласно покивал и озадаченноотозвался:

– Вода – это истинная проблема, Никита Васильевич. Вопрос трудно решаемый, несколько проектов рассматривались Думой, и вроде работы уже идут. А сколько денег уже вложено! – он присвистнул и развел руками. – А воз и ныне там!

– Ну, как же, дорогой мой Павел Иванович, чем больше каравай, тем больше едоков.

Кадашев согласно кивнул.

Наконец, стол заставили яствами: в центре на овальном блюде стоял запеченный осетр, политый маслом, в отдельной тарелке – ароматный аджапсандал14 с белым репчатым луком, кориандром и базиликом, бараний люля горкой в два ряда лежал на плоской тарелке и источал невероятный запах. Тут же стоял графин с гранатовым соком и бутылка Мадраса. Еда была изумительная, а потому собеседники на несколько минут были заняты исключительно пищей.

После очередной порции люляШацкий, наконец, заговорил:

– Чертовски вкусно! Я, признаться, соскучился по хорошей пищи. Сами понимаете, в глухих лесах не до излишеств. Кого удалось поймать, того и съел, – он усмехнулся сам над собой, весьма умело орудуя ножом и вилкой, что выдавало в нем человека из благородных. Отметив это, Кадашев невольно передернул шеей. Ничего, и не с такими господами приходилось дела иметь. Между тем, совершенно не замечая некоторого напряжения в Кадашеве, Никита Васильевич весьма любезно продолжал: – Как ваша семья? Как имение?

Взгляд Кадашева потеплел при упоминании о семье, и не без удовольствия он отозвался:

– Благодарю за участие, дорогой Никита Васильевич. Все своим чередом и молитвами моей милой женушки. Майское – рай на земле… Жду не дождусь отправиться домой, а то ведь здесь, правда, дышать нечем. Фабрики и заводы работают сутки напролет. Но ведь кто-то должен работать и давать стране топливо, хлопок, шелк, металл. Вы много путешествуете, Никита Васильевич, вот и про Рим рассуждаете. Неужели в Европах лучше? – Кадашев смачно облизал большой палец после съеденного осетра и в упор посмотрел на Шацкого.

– Да, как вам сказать, дорогой Павел Иванович? Я, правда, много, где бывал. Многое меня удивило и даже восхитило. Но, стоит где-то подзадержаться, невольно начинаешь подмечать и уродливые трубы, и вышки, и цистерны, и вздыбленную почву, изрытую в поисках руд и нефти.

– Ну, это, знаете, как в чужом доме. Вроде все хорошо, потчуют тебя и угощают, а все равно подмечаешь, что крыльцо отошло, дверь скрипит, крыша течет, да мясо пересолено, – посмеялся Кадашев, держа перед собой сочный люля, с которого жир с соком аппетитно капал на белую фарфоровую тарелку. – И невольно радуешься, что это чужой дом, не так ли?

– Пожалуй, – Никита улыбнулся, накладывая в тарелку аджапсандал. – С другой стороны, Павел Иванович, в своем доме иногда годами ходишь и не подмечаешь, что крыльцо отошло, да дверь скрипит. Мы в своем дому вообще ничего не замечаем. Ни миллионов безграмотных, ни недостроенных дорог, ни глухих деревень, где люд совершенно дикий и дремучий. И это наш дом, не чей-то! – он усмехнулся. – Недавно читал в одном журнале статью, посвященную трехсотлетию нашей династии. Так там, среди прочего пафоса, сказано, что Россия стоит на первом месте в Европе по рождаемости. Как вам? – Кадашев одобрительно кивнул, а Никита усмехнулся и добавил: – Но только там не сказано, что из родившихся, половина и до пятилетнего возраста не доживает. Видите ли, если сопоставить отчеты наших земств, а мне доводилось с ними познакомиться, так мы и по детской смертности в лидерах. А почему? Да потому что, поверьте на слово, чуть дальше от крупных городов, там и не слыхивали про врачей и медицину.

– Помилуйте, Никита Васильевич, – снова произнес Кадашев с некоторым недовольством, – есть проблемы, конечно, но все решается посильными способами. Все-таки Россия-матушка велика и сильна, как никогда!

– Да, велика Россия, да только порядка в ней нет, – Никита Шацкий отодвинул в сторону пустую тарелку и, беря бокал с вином, добавил, глядя на Кадашева: – Сильна, говорите? Не знаю. По мне, так сила и тяжесть далеко одно и то же. А наша страна скорее тяжела, как огромный тяжеловесный поезд с гружеными под завязку вагонами, и несется на всех парах, сотрясая землю. Да только команды в кабине нет! Несется сама себе, не зная куда. И горе ей, если команда не найдется. Без толкового машиниста улетит под откос, и мало никому не покажется.

вернуться

14

Восточное блюдо из овощей, преимущественно с баклажанами, томатами и приправами с зеленью.

4
{"b":"907807","o":1}