* * *

Вот уже час я не могла выдавить из себя ни слова. И я  была уверена, что это издержки стабильной и счастливой семейной жизни. Хотя похвастаться отсутствием внутреннего кризиса я все же не могла. Я поняла, что размеренность и предсказуемость совместного сосуществования мужа и жены рано или поздно переходит в  нехватку эмоций.  И теперь за острыми ощущениями я могла отправиться разве что только  в супермаркет в поисках акционных товаров.

Наше мещанское существование с мужем обострял и тот факт, что я  была писателем, который не пишет, а он менеджером по продажам, который не продаёт. Все, что происходило сейчас в жизни,  было крайне непривычно: раньше в моем списке амбициозных целей значилась презентация  книги,  раздача автографов, посещение премьеры фильма, снятого по мотивам моего романа. Сейчас же мои хотелки ограничивались желанием урвать на сезонной распродаже ботинки на следующую осень или купить горящую путевку куда-нибудь в Геленджик. Как я могла до такого скатиться?.. Стоит признаться, но примерно то же самое произошло и с моими сексуальными фантазиями.

Да и собственно  сейчас я писала   даже не книгу, а дневник. И единственными его читателями, возможно,  в далеком будущем стали бы мои  дети после знакомства их матери с Господином Альцгеймером. Пожалуй, я даже была бы не против забыть все к черту.

Единственное, что меня вдохновляло в сегодняшнем  дне – это предстоящая встреча  с подругами. Я надеялась, им будет что рассказать, потому что мне абсолютно нечем  было делиться. Все, что происходило в моей жизни последнее время, сводилось к тому, чтобы  подобрать  пару  каждому из   тридцати   пяти   черных мужских носков и найти один недостающий.  Конечно, я преувеличиваю, мои будни были не столь однообразны. Ежедневно я  жарила  по два десятка котлет и готовила  шесть литров  борща или  какой-нибудь  другой жижи, а еще выгребала кошачий лоток. И иногда мне казалось, что мы завели не кошек, а собак, причем породы алабай.

Но признаюсь, бывал в этой бытовухе и просвет. И время от времени случались поистине  яркие  и будоражащие события, например, когда я наступала  на  лего, который разбросали дети. Ну а по вечерам я впадала в экстаз, когда  муж приносил  чипсы с паприкой и лимонад  типа «Буратино» или «Крем-сода». А если в пакете были еще и  эклеры, тогда  я осознавала, что живу не зря. Однако я не понимала одного: почему я ела эклеры, а изо дня в  день становилась все больше похожа  на ромовую  бабу. Моих дедуктивных способностей не хватало, чтобы найти  прямую  связь, или я просто не хотела  смотреть правде  в глаза.

Подбирая на вечер наряд, я заметила, что  мои  пышные  формы было  уже не втиснуть в  старые платья. Зато  я обнаружила   еще одно любопытное  сходство.   У меня все так и норовило выпрыгнуть  из  сарафана примерно так же, как   вылезает верхушка у капкейка  из формочки  во время выпекания. Я успокоила себя тем, что я такая же  аппетитная, но все решила   прикрыться  бесформенным, как и я сама, свитером.

– Мы  дома! – послышалось из коридора.  А это значило, что пришло время снова жарить котлеты.

* * *

За ужином Егор почти  не разговаривал. А я, то и дело подтирая  сопли у детей и подбирая  еду с пола,  все время забывала спросить, что  произошло.  Лишь вечером, когда  оба сына  озадачились  новыми игрушками,  я снова  заметила, что  Егор  был поглощен своими мыслями. Он  безынтересно  перещелкивал  каналы  на  телевизоре и  даже не заметил, что остановил на Карусели, когда начал пялиться в телефон.

– Что  с настроением? – на самом  деле я очень не любила говорить о проблемах по вечерам,  субботам и воскресениям, но только в это время  мы и виделись с мужем, поэтому откладывать разговор  не было смысла.

– У нас  грядут сокращения  штата, –  ответил сухо Егор. Я выдохнула и, решив, что, скорее всего,  это напрасные беспокойства,  собиралась его приободрить, но не успела.

– На сайте увеличились  онлайн-продажи. Теперь  руководство делает  упор на продвижение интернет-коммерции, и нет нужды  в большом количестве офлайн-магазинов и менеджеров соответственно. Они будут сокращать сетку, а вместе  с ней и продажников, –   Егор вывалил на меня новость как есть.

Услышав это, я эгоистично подумала  о том, что лучше б у него болела почка или была любовница, настолько мне не понравилась эта новость.

– Но ты ведь давно работаешь?  – я была уверена, что никто не будет убирать  человека  с опытом.

– Да, но последние три месяца я не выполнял план продаж, – Егор вздохнул.

– Но ведь  это не твоя вина. Точка  не проходная. Тем  более, тебя переводили…

– Переводили,  – согласился Егор, –    чтобы поднимать  целину. А я не поднял.

Я   поняла, к чему  ведет муж, но, похоже, не готова была  перейти   со стадии отрицания  на этап принятия. Мысль о том, что мне придется возвращаться на работу хотя бы временно, меня настолько не вдохновляла, что я готова была завести  еще одного ребенка и настоящего алабая, жарить четыре  десятка  котлет и готовить  в три раза  больше борща.

– Так пусть   тебя переведут обратно!

– Там и без меня неплохо выполняются  планы, –  я чувствовала, что  Егор не решается  сказать что-то еще.

– И когда  вам  сообщат, кто попадает под сокращение?

– Уже сообщили, – Егор показал экран телефона, и  я увидела , что он просматривает вакансии.

Я не сомневалась, что он найдет работу,  но  сколько на это потребуется времени. Платеж по ипотеке,  автокредиту  и кредитной карте не станет ждать.  А я только неделю назад решила откладывать на черный день,  но  даже не  подозревала, что он настанет так скоро.

В этот момент я должна была сказать,  что, конечно же, выйду на работу, пока все не наладится, но у меня просто не поворачивался  язык.  Для  начала  мне нужно было самой принять происходящее и смириться с жестокой правдой, что моя почти безоблачная,  хоть и чрезвычайно однообразная и омраченная лишь кошачьими какашками  жизнь домохозяйки подошла к концу. И собирать  пазл из носков теперь уже не казалось  таким уж утомительным  занятием.

– Дети! –  выкрикнула я. – У папы был сегодня плохой день. Срочно делаем лечебную пиявку!

Родион и Богдан   радостно  побросали  игрушки  и мигом запрыгнули на диван, навалившись на нас всем  телом. Лечебной пиявкой я называла целительные обнимашки всей семьей. Обычно это помогало справиться с  любым стрессом. Помогло и сегодня. Егор  улыбался, правда, недолго, ровно до того момента, пока ползущий по нему Родион не заехал  коленкой по мошонке.

* * *

Эффект лечебной пиявки   в этот раз продлился недолго. Вечером мне хотелось все отменить, но Егор уговорил меня  развеяться.  Поэтому я  все-таки раскачалась и пришла в ресторан. На входе я встретила Софию и Регину. Вид у них был такой, будто они тоже  нехотя пинали друг друга  всю дорогу. Словом, все смахивало на то,  что мы выбрали неподходящее  время для встречи.

Администратор проводила нас  до столика, где нас уже поджидала Жанна.  Обычно она не отличалась пунктуальностью, но в этот раз пришла  намного раньше остальных. Об этом я догадалась по заветренному салату, съеденному лишь наполовину.  Сама  Жанна задумчиво смотрела на открытую кухню, а в руках держала толстую тетрадь на пружине и ручку. На белом листе был напечатан какой-то вопрос, а под ним красовались  три перечекнутые  записи, которые я не успела прочитать.

– Привет,  еще не заскучала? – спросила я. От моих слов  подруга вздрогнула: мысленно она явно была не здесь.

– Привет, девочки, – Жанна  привстала и, распахнув   широкие объятия,  разом обняла всю охапку подруг.   По ее внешнему виду  я поняла, что сегодня  она не настроена  на охоту. Вместо привычного  кричаще-красного, на ней был  сдержанный и, я бы даже сказала, несколько  унылый   бежевый.   И кажется, я впервые увидела ее в брюках-бермудах и  джемпере. Так много одежды  одновременно на Жанне не бывало даже в лютую зиму. Да и хвостик вместо  начеса или кудрей  тоже наводили на определенные  подозрения. Словом, все как бы намекало на  депрессию.  И чем она была  вызвана, нам предстояло узнать сегодня.