Ладно, вернемся к нашим баранам.
Девушка замедляет шаг, затем останавливается. Пристально смотрит на церковь, стоя вполоборота ко мне. Я наблюдаю за ней у витрины цветочного ларька. Неужели зайдет? Вот это станет неожиданностью для Макса Сергеича.
Нет, просто смотрит, не двигаясь с места.
Взгляд из серии «милый Боже, если ты есть, сделай так, чтобы…» Словно ребенок, загадывающий желание под куранты.
Терпеть не могу этого. Люди, стремящиеся в церковь за советом, помощью, с откровениями. И выходящие оттуда как будто очищенными. Но затем продолжающие жить так же, как и раньше. Как ни в чем не бывало. Грешащие направо и налево. Продающие и предающие. Лживые, высокомерные, душевно праздные. Наверное, это заложено в человеческой природе, и с этим надо смириться, принять как данность. Наверное, я и мирюсь. Но при этом слышать их бесконечный пустой треп о вере, милосердии и бескорыстии или наблюдать умилительные сцены вроде той, что я вижу сейчас, мне уже трудно. Эти излияния бесят меня.
Всю свою жизнь я верил в доброту и справедливость. Старался поддерживать их в себе, в семье, воспитывать в дочери. Делать все возможное, чтобы люди вокруг меня тоже поверили в эти святые для меня вещи.
Каков итог? Да никакого. Друзей разбросала жизнь, Ленка вышла замуж и без оглядки укатила с мужем за тридевять земель, с Верой разошлись еще раньше – так и не смогли «сойтись характерами». Ага, прямо афоризм. «Развод с Верой». И печальней всего то, что он бьет прямо в точку. Иначе чем еще можно объяснить, что я здесь, присматриваю за этой девицей ради того, чтобы ее муж мог убедить себя в ее измене. Я сам предал свою веру, оказался слабым, беззащитным перед перипетиями жизни. Хорошо рассуждать о нравственности, имея в кармане обеспеченную старость. Хуже обстоит, когда приходит время пройти испытание на прочность, на устойчивость. Испытание одиночеством, предательством кого-то из ближнего круга. Честь и хвала тем, кто выдерживает. Кто не боится остаться один, кто не боится быть непонятым. Я не отношусь к числу этих героев – порядочных, не замаравших руки и душу в этой изматывающей, вытягивающей жилы повседневной суете. Увы.
Я – здесь, и доведу это нелепое действо до логического конца. Чтобы получить деньги за проделанную работу. Может быть, через какое-то время удача улыбнется мне, и я снова получу неплохую должность. И снова стану правильным, честным, образцовым, непорочным. А об этом казусе постараюсь забыть или убедить себя, что другого выбора у меня не было. Что справедливость в том и заключалась, чтобы помочь одному человеку открыть глаза на поступки другого, а о средствах достижения этой цели скромно умолчу. Может быть. Только сейчас для меня это пустые отговорки, не имеющие отношения к реальности, в которой безработный неудачник неуклюже подглядывает за чужой неверной женой.
И решает по такому случаю сделать еще один ее снимок «на добрую память» супругу. Теперь она на мосту. Что ж, он будет вполне узнаваем. Поехали.
Ах, какой фотограф умирает во мне! Прекрасная картинка. Верно говорят, что человек всегда получается лучше, когда не позирует, не делает умное лицо перед камерой. Впрочем, Макс Сергеич вряд ли оценит красоту снимка. Нахмурится, наверное. В очередной раз спросит себя: «Что это у нее на уме?»
Замысел снимать все ее перемещения на встроенную камеру мобильного, конечно, принадлежит ему. С какой гордостью он выложил на стол этот крохотный аппарат! Смешной малый этот Макс Сергеич. Или Максим Сергеевич, как он себя важно представил. Вообще, бросилось в глаза его стремление быть похожим на кого-то солидного, на взрослого, на Мужчину. В его понимании, разумеется. В моем представлении он еще совсем мальчик, который никак в игрушки не наиграется. Что может быть авантюрнее, чем нанять по объявлению случайного человека, чтобы тот отправился по следам его молодой жены, да еще снабдить этого субъекта мобильным телефоном в качестве следящего устройства? Додуматься надо. Когда мы прощались, я не выдержал и спросил у него – мол, зачем тебе все это, сынок? Если есть подозрение, что твоя принцесса тебе изменяет, то не проще ли обсудить ситуацию, как-то урегулировать ее без привлечения посторонних? На что он снял свои модные очечки, устало потер переносицу (готов поспорить, что этот жест он срисовал у своего шефа или еще у кого-то) и мрачно изрек: «Вы ее не знаете. Я не могу с ней говорить серьезно. Она – избалованный ребенок». Смех. А сам-то.
Впрочем, это он заказывает музыку, а потому спорить с ним не в моих интересах. Наверное, для него я – маленький, жалкий, готовый удавиться за копейку дурачок. Во всяком случае, для такой работы именно такой ему был бы полезен. Забавно было видеть, как он разглядывал меня при нашей встрече. Фейс-контроль. Справится или не справится? Опасен или безобиден? Видимо, все же последнее, раз доверился мне. Интересно, а если бы я взял да нарушил наши с ним договоренности? Послал бы каких-нибудь буйволов на мои поиски? Ведь, насколько я понимаю, именно так бы поступили те, на кого он старается быть похожим?
Да, времена меняются. Каждое поколение ищет своих героев. В моей молодости были «битлы» и «роллинги», свобода в глазах и музыке этих парней. А в его молодости? Окончание холодной войны и развал Союза? Бандюганы на улицах и вседозволенность? Чему же тогда удивляться?
Я и не удивляюсь. Кого я могу ставить им в пример? Себя? Смешно. В один прекрасный день моя единственная дочь собрала вещи и уехала. Теперь два-три телефонных звонка в год – это все, что нас связывает. Наверное, я лучше всех представлял себе, как нужно воспитывать ребенка. Наверное, я считал, что она будет бесконечно терпеть наши с Верой ссоры и улыбаться. Наверное, я был уверен, что уделяю ей достаточно времени, болтаясь на работе и перебрасываясь с ней по вечерам дежурными репликами. Наверное, я очень удивился, обнаружив, что она повзрослела и имеет свою точку зрения на то, что происходит. Наверное, при всем этом мне казалось, что я прекрасный отец. Теперь я так не думаю. Мне стыдно за себя. И теории о том, какой должна быть современная молодежь, для меня останутся теориями. Колебаниями воздуха и бумагомаранием. Кого я хотел вырастить из Лены? Встречались ли мне люди, знакомством с которыми я мог бы гордиться? Подлинные герои, бескорыстно сеющие добро и не требующие подарков от судьбы. Просто живущие и старающиеся сделать этот мир лучше. Не гонящиеся за славой, пониманием, вниманием к своим щедротам. Нет. И не думаю, что они существуют в природе. Все мы всего лишь люди, украшенные как достоинствами, так и недостатками, уравновешивающими друг друга. О тех, кто чего-то добился, слагают легенды. Но эти легенды создаются нами же, потому что нам постоянно нужен «луч света в темном царстве». Придуманный луч, обманчивый. У меня нет веры в этот хрупкий идеал, как, впрочем, больше нет веры в себя и свою правоту. Так могу ли я судить этих новых и непонятных мне людей вроде Макса Сергеича? Они не лучше и не хуже. Просто другие. И, возможно, понимающие в этой жизни больше, чем мы, предыдущее поколение. Во всяком случае, сейчас именно я на посылках у этого молодого парня.
Кстати, вернемся к своим прямым обязанностям.
Вот он, проспект. Можно было бы определить с закрытыми глазами, – шум городской жизни не утихает здесь до поздней ночи. И ведь кто-то живет здесь, в этих домах с видом на площадь, гордится тем, что каждый вечер может заснуть, только наглухо закрыв окна. Ох уж этот очаг цивилизации.
Ладно. Надо ускориться. Девушка уже добралась до перекрестка. Становится людно, пора перебираться на ее сторону. Осталось только определиться с направлением ее дальнейшего движения. Направо или налево? А может, прямо? Итак, каково решение?
Вместо ответа она поднимает голову к небу.
Долгий-долгий взгляд.
Пардон, не понял.
На светофоре зажигается зеленый, и толпа вокруг нее движется вперед. Какой-то здоровенный детина плечом отодвигает девушку в сторону, не вынимая рук из карманов куртки. Она пошатнулась, но даже не взглянула на него. Следом спешит бабушка с авоськой в руке. Что-то кричит ей, но девушка, кажется, так увлечена созерцанием неба, что не обращает внимания на происходящее на грешной Земле.
